Журнальный 2025 год для «несовременника» начинается с подборки переводов Роберта Хасса, выполненных Иваном Алексеевым.
Я никогда не забуду: поздний вечер душного китайского дня, мы сидим втроем (с Ваней и Женей) в одном из зданий университета. Холл едва освещен несколькими лампочками, кругом книги, картины. Уже пора прощаться, и Ваня говорит, что хочет напоследок прочитать нам переводы, которые он недавно закончил.
Мы говорили об этом вчера поздней ночью, и голос моего друга дрожал тоскливой натянутой проволокой – тон почти обездоленный. Но почти сразу я осознал, что говорить так, значит отменять все: справедливость, сосны, волосы, женщин, тебя и меня.
"В подборку вошли преимущественно «природные» тексты из сборника «Яблони в Олеме». В них дар наблюдения выражен с наибольшей наглядностью: обезоруживающая ясность письма как залог взаимного сострадания. Простота и прямота, которые не утомляют. Озарения, позаимствованные у самой жизни с ее разрешения", – отмечает переводчик.
Журнальный 2025 год для «несовременника» начинается с подборки переводов Роберта Хасса, выполненных Иваном Алексеевым.
Я никогда не забуду: поздний вечер душного китайского дня, мы сидим втроем (с Ваней и Женей) в одном из зданий университета. Холл едва освещен несколькими лампочками, кругом книги, картины. Уже пора прощаться, и Ваня говорит, что хочет напоследок прочитать нам переводы, которые он недавно закончил.
Мы говорили об этом вчера поздней ночью, и голос моего друга дрожал тоскливой натянутой проволокой – тон почти обездоленный. Но почти сразу я осознал, что говорить так, значит отменять все: справедливость, сосны, волосы, женщин, тебя и меня.
"В подборку вошли преимущественно «природные» тексты из сборника «Яблони в Олеме». В них дар наблюдения выражен с наибольшей наглядностью: обезоруживающая ясность письма как залог взаимного сострадания. Простота и прямота, которые не утомляют. Озарения, позаимствованные у самой жизни с ее разрешения", – отмечает переводчик.
"Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from ye
