Метаморфозы девушки с веслом
В 1934 году по заказу Центрального парка культуры и отдыха в Москве скульптор-монументалист Иван Шадр приступил к созданию «Девушки с веслом». Моделью для скульптуры стала студентка Московского института физкультуры Вера Волошина. Ее Шадр заметил во время тренировок по прыжкам воду. Уже в 1935-ом «Девушку с веслом» из железобетона, патинированного под бронзу, установили на главной магистрали парка в центре фонтана. Очень реалистичная, улыбающаяся, в непринужденной позе, она смутила общественность. Рассказывают, что летний сезон в тот год в Москве принимал сам Иосиф Сталин, и когда он увидел девятиметровую скульптуру обнаженной девушки в центре аллеи недалеко от главного входа, распорядился убрать, дескать, дальше никто не пойдет.
Скульптуру «сослали» в Ворошиловград. Почему – доподлинно не известно. Возможно, походатайствовал на тот момент нарком обороны СССР Клим Ворошилов, выходец из тех краев. К тому же в августе 1936 года в Ворошиловграде открыли подобный парк культуры и отдыха. И тоже имени Горького. Шадровская девушка с веслом стала для города большим подарком, как и открытие самого парка стало настоящим событием для запылённого и задымленного индустриального города. Луганчанин, будущий автор «Подмосковных вечеров» Михаил Матусовский посвятил его открытию два стихотворения. Прекрасный парк, размещенный на тридцати гектарах и во многом не уступающий столичному, был детищем и одним из главных проектов архитектора Александра Шеремета, будущего главного архитектора города.
Сперва «Девушку с веслом» также, как и в Москве, установили в большой фонтан. Но высота скульптуры на пьедестале не соответствовала его размерам. Тогда Александр Шеремет переместил фигуру в грот, где она как бы опустилась на пару ступеней ниже. Приехавшему в Ворошиловград Шадру преображение пришлось по душе, и в знак благодарности он подарил своему коллеге книгу Витрувия «Об архитектуре». Увы, но уже в следующем, 37-ом, году скульптура Ивана Шадра исчезла из парка. До сих пор краеведы не могут найти этому объяснение. Возможно, ее обнаженность тоже кого-то смутила, а, возможно, напротив, приглянулась. На ее месте появилась другая «Девушка с веслом» - тоже московского скульптора Ромуальда Иодко. Эта фигура была уже в купальнике. А в Москве для постамента в фонтане парка Горького Иван Шадр создал еще один вариант. Уже с другой модели. Эта девушка Шадра, по одной из версий, простояла в московском парке Горького до конца пятидесятых годов. Скульптуре в Ворошиловграде так не повезло. В годы Великой Отечественной войны парк практически весь был разрушен – погибли все прекрасные скульптуры, фонтаны, цветники. Восстановить его во всем великолепии так и не удалось. Ни в советский период, ни потом в украинский. А в 2019 году в парке снова появилась «Девушка с веслом». Шадровскую копировать не стали. Авторы Виктор Горбулин и Роман Мануйлов в качестве модели выбрали свою современницу. #мои
В 1934 году по заказу Центрального парка культуры и отдыха в Москве скульптор-монументалист Иван Шадр приступил к созданию «Девушки с веслом». Моделью для скульптуры стала студентка Московского института физкультуры Вера Волошина. Ее Шадр заметил во время тренировок по прыжкам воду. Уже в 1935-ом «Девушку с веслом» из железобетона, патинированного под бронзу, установили на главной магистрали парка в центре фонтана. Очень реалистичная, улыбающаяся, в непринужденной позе, она смутила общественность. Рассказывают, что летний сезон в тот год в Москве принимал сам Иосиф Сталин, и когда он увидел девятиметровую скульптуру обнаженной девушки в центре аллеи недалеко от главного входа, распорядился убрать, дескать, дальше никто не пойдет.
Скульптуру «сослали» в Ворошиловград. Почему – доподлинно не известно. Возможно, походатайствовал на тот момент нарком обороны СССР Клим Ворошилов, выходец из тех краев. К тому же в августе 1936 года в Ворошиловграде открыли подобный парк культуры и отдыха. И тоже имени Горького. Шадровская девушка с веслом стала для города большим подарком, как и открытие самого парка стало настоящим событием для запылённого и задымленного индустриального города. Луганчанин, будущий автор «Подмосковных вечеров» Михаил Матусовский посвятил его открытию два стихотворения. Прекрасный парк, размещенный на тридцати гектарах и во многом не уступающий столичному, был детищем и одним из главных проектов архитектора Александра Шеремета, будущего главного архитектора города.
Сперва «Девушку с веслом» также, как и в Москве, установили в большой фонтан. Но высота скульптуры на пьедестале не соответствовала его размерам. Тогда Александр Шеремет переместил фигуру в грот, где она как бы опустилась на пару ступеней ниже. Приехавшему в Ворошиловград Шадру преображение пришлось по душе, и в знак благодарности он подарил своему коллеге книгу Витрувия «Об архитектуре». Увы, но уже в следующем, 37-ом, году скульптура Ивана Шадра исчезла из парка. До сих пор краеведы не могут найти этому объяснение. Возможно, ее обнаженность тоже кого-то смутила, а, возможно, напротив, приглянулась. На ее месте появилась другая «Девушка с веслом» - тоже московского скульптора Ромуальда Иодко. Эта фигура была уже в купальнике. А в Москве для постамента в фонтане парка Горького Иван Шадр создал еще один вариант. Уже с другой модели. Эта девушка Шадра, по одной из версий, простояла в московском парке Горького до конца пятидесятых годов. Скульптуре в Ворошиловграде так не повезло. В годы Великой Отечественной войны парк практически весь был разрушен – погибли все прекрасные скульптуры, фонтаны, цветники. Восстановить его во всем великолепии так и не удалось. Ни в советский период, ни потом в украинский. А в 2019 году в парке снова появилась «Девушка с веслом». Шадровскую копировать не стали. Авторы Виктор Горбулин и Роман Мануйлов в качестве модели выбрали свою современницу. #мои
Эта картина не продается…
- Нет, нет и еще раз нет, эта картина не продается! И дело тут вовсе не в деньгах! –Эмме пришлось поднажать на дверь, чтоб наконец выпроводить назойливого посетителя. Он назвался изысканно – галеристом – но разговор вел, как обыкновенный торговец на рынке. Это выбило Эмму из сил. Убедившись, что наглец ушел, дверь заперта, и никто больше ее не побеспокоит, она села в старое, потертое на подлокотниках кресло и предалась своему любимому занятию. Созерцание и воспоминания – это всё, чем она жила последнее время. Со стены напротив на нее смотрела совсем юная Эмма, застенчивая, немного испуганная, но ужасно счастливая. Ее не нужно было просить не шевелиться, она не требовала перерыва и готова была с утра до вечера позировать. Художник, возможно, этого ее внутреннего восторга и не подозревал, увлеченный работой и благодарный за заказ. Знал бы он, чего стоило ей уговорить отца!
Он появился в Арле, маленьком городке на юге Франции, в конце зимы. В это время небо здесь пронзительно голубого цвета, яркое солнце растапливает снег, но ветер дует с такой силой, что без надобности местные жители не выходят на улицу. Сразу было видно, что приезжий с мистралем не знаком. Он выходил из номера с большого размера плоским ящиком за спиной, сложенными палками в руках и пытался шагать. Именно шагать, он и после так ходил – быстрыми размашистыми шагами. Но мистраль не обманешь быстротой, он и сам – скорость. А еще пронизывающий холод. Эмма наблюдала за ним из окна дома напротив. В это время года приезжие в Арле в диковинку, а этот и видом был чудаковат. Явно разочарованный, незнакомец скрывался в гостинице. Но раз за разом предпринимал новые попытки прогуляться по городу. С каждым его выходом девочка из окна отмечала все новые детали в его облике и неожиданно догадалась, он – художник! Ну конечно, мольберт за спиной, а в руках тренога. Как ей сразу это не пришло в голову?! С этого момента незнакомец, сам того не подозревая, завладел всем вниманием Эммы. Она сама любила рисовать, но в семье это ее увлечение не поощряли, а отец и вовсе однажды пригрозил, чтоб не занималась ерундой. Новости в небольших городках разлетаются быстро, и вскоре Эмма узнала, что приезжий – голландец, и занимается он живописью. К последнему местные отнеслись с некоторой настороженностью, слишком абстрактно для этих краев звучало его занятие.
С тех пор, как потеплело, а мистраль сменила хорошая погода, не было у Эммы другого занятия, как незаметно следовать всюду, куда б не направился со своим холстом голландец. Конечно, когда не требовалась ее помощь по дому или в отцовском кафе. Она смотрела теперь на свой родной Арль, на его окрестности, горы, деревья и лица людей его глазами, глазами художника. И как будто только теперь сумела разглядеть необычайную красоту вокруг. Оказалось, когда закаты, предвещающие смену ветра, становятся оранжевыми, а порой и красными, здешняя земля приобретает синий оттенок. Голубое, цвета макрели, море, насколько можно его охватить взглядом, от палящих солнечных лучей становится то серым, то розовым. А горы нежнейшего лилового цвета, будто могучие войны, защищают от ветра арлезианские виноградники. Иногда художник заканчивал рисунок в один присест, а порой приходил в одно место по несколько раз. Казалось, он наносит мазки бессистемно, просто нервно водит кистью по холсту, но Эмму завораживало каждое его движение. Он был так увлечен рисованием, что ни разу не обратил внимание на свою преследовательницу. Но бдительности Эмма не теряла, боясь, что он заметит ее и прогонит – вид у приезжего живописца все же был суровый. 👇 #моё
- Нет, нет и еще раз нет, эта картина не продается! И дело тут вовсе не в деньгах! –Эмме пришлось поднажать на дверь, чтоб наконец выпроводить назойливого посетителя. Он назвался изысканно – галеристом – но разговор вел, как обыкновенный торговец на рынке. Это выбило Эмму из сил. Убедившись, что наглец ушел, дверь заперта, и никто больше ее не побеспокоит, она села в старое, потертое на подлокотниках кресло и предалась своему любимому занятию. Созерцание и воспоминания – это всё, чем она жила последнее время. Со стены напротив на нее смотрела совсем юная Эмма, застенчивая, немного испуганная, но ужасно счастливая. Ее не нужно было просить не шевелиться, она не требовала перерыва и готова была с утра до вечера позировать. Художник, возможно, этого ее внутреннего восторга и не подозревал, увлеченный работой и благодарный за заказ. Знал бы он, чего стоило ей уговорить отца!
Он появился в Арле, маленьком городке на юге Франции, в конце зимы. В это время небо здесь пронзительно голубого цвета, яркое солнце растапливает снег, но ветер дует с такой силой, что без надобности местные жители не выходят на улицу. Сразу было видно, что приезжий с мистралем не знаком. Он выходил из номера с большого размера плоским ящиком за спиной, сложенными палками в руках и пытался шагать. Именно шагать, он и после так ходил – быстрыми размашистыми шагами. Но мистраль не обманешь быстротой, он и сам – скорость. А еще пронизывающий холод. Эмма наблюдала за ним из окна дома напротив. В это время года приезжие в Арле в диковинку, а этот и видом был чудаковат. Явно разочарованный, незнакомец скрывался в гостинице. Но раз за разом предпринимал новые попытки прогуляться по городу. С каждым его выходом девочка из окна отмечала все новые детали в его облике и неожиданно догадалась, он – художник! Ну конечно, мольберт за спиной, а в руках тренога. Как ей сразу это не пришло в голову?! С этого момента незнакомец, сам того не подозревая, завладел всем вниманием Эммы. Она сама любила рисовать, но в семье это ее увлечение не поощряли, а отец и вовсе однажды пригрозил, чтоб не занималась ерундой. Новости в небольших городках разлетаются быстро, и вскоре Эмма узнала, что приезжий – голландец, и занимается он живописью. К последнему местные отнеслись с некоторой настороженностью, слишком абстрактно для этих краев звучало его занятие.
С тех пор, как потеплело, а мистраль сменила хорошая погода, не было у Эммы другого занятия, как незаметно следовать всюду, куда б не направился со своим холстом голландец. Конечно, когда не требовалась ее помощь по дому или в отцовском кафе. Она смотрела теперь на свой родной Арль, на его окрестности, горы, деревья и лица людей его глазами, глазами художника. И как будто только теперь сумела разглядеть необычайную красоту вокруг. Оказалось, когда закаты, предвещающие смену ветра, становятся оранжевыми, а порой и красными, здешняя земля приобретает синий оттенок. Голубое, цвета макрели, море, насколько можно его охватить взглядом, от палящих солнечных лучей становится то серым, то розовым. А горы нежнейшего лилового цвета, будто могучие войны, защищают от ветра арлезианские виноградники. Иногда художник заканчивал рисунок в один присест, а порой приходил в одно место по несколько раз. Казалось, он наносит мазки бессистемно, просто нервно водит кистью по холсту, но Эмму завораживало каждое его движение. Он был так увлечен рисованием, что ни разу не обратил внимание на свою преследовательницу. Но бдительности Эмма не теряла, боясь, что он заметит ее и прогонит – вид у приезжего живописца все же был суровый. 👇 #моё
Эта картина не продается
(продолжение )
По вечерам голландец допоздна засиживался в отцовском ночном кафе. Он наблюдал за его завсегдатаями – ночными бродягами, которые находили здесь приют, когда им нечем было заплатить за ночлежку. Он всматривался в лица, разглядывал интерьер и тотчас же делал наброски на бумаге. Вот тут-то Эмма и осмелела. Она находила любой предлог, чтоб задержаться в кафе. Как помощница отца, не боялась сновать туда-сюда, то и дело останавливаясь за спиной художника. И однажды он наконец заметил ее. А она, вдруг неожиданно осмелев, выпалила: «А можно посмотреть ваши картины?». Перехватив суровый взгляд хозяина кафе, голландец жестом пригласил их обоих следовать за ним. Скромная по размерам и обстановке комнатушка здешней гостиницы сплошь была заставлена холстами. Пшеница всех оттенков золота, небо глубокого синего цвета, а на нем сияющие звезды, зеленоватые, желтые, белые, цветущие фруктовые деревья: в розовом – персики, в бело-желтом – груши. У Эммы от красок и цветов и от осознания того, что вокруг всего этого она живет, перехватило дух. На одном из холстов она узнала местного почтальона, он был в темно-синей униформе с желтыми окантовками. Огромный лоб, румяные щеки, серые глаза. Почтальон выглядел счастливым, ну конечно, у него ведь недавно родился сын. «Нарисуйте меня», - Эмма тут же испугалась своей смелости.
Точку в последовавших за этим спорах с родными поставил мистраль. Выходить на улицу не было возможности, и художника пригласили домой. Эмма нарядилась в традиционное для здешних женщин платье – в черную с белым полоску. Он усадил ее на фоне двери и края стены, выкрашенной известью. Это был его первый заказ. И не было в те дни гармоничнее дуэта – благодарный художник и счастливая от прикосновения к непостижимому модель.
От денег, хотя всё в его облике и образе жизни говорило, что они очень нужны, он отказался. Подписал и подарил портрет Эмме. А вскоре исчез из города. Соседи говорили, он сошел с ума от горя, что его картины не продаются. Лишь спустя много лет Эмма услышала о нем, когда тот самый, очень наглый торговец появился в Арле. Она заметила, как заблестели его глаза, когда он увидел портрет на стене, размашисто подписанный в левом углу – Винсент, как потирал руки в предвкушении выгодной сделки, как сжал их в кулаки от ее уверенного отказа.
- Эта картина не продается, – повторила уже самой себе Эмма и, закрыв глаза, пустилась в воспоминания, где сменяли один другого бескрайние виноградники, звездное небо, фруктовые сады, а перед ним одинокая фигура, стоящая за мольбертом. #моё
(продолжение )
По вечерам голландец допоздна засиживался в отцовском ночном кафе. Он наблюдал за его завсегдатаями – ночными бродягами, которые находили здесь приют, когда им нечем было заплатить за ночлежку. Он всматривался в лица, разглядывал интерьер и тотчас же делал наброски на бумаге. Вот тут-то Эмма и осмелела. Она находила любой предлог, чтоб задержаться в кафе. Как помощница отца, не боялась сновать туда-сюда, то и дело останавливаясь за спиной художника. И однажды он наконец заметил ее. А она, вдруг неожиданно осмелев, выпалила: «А можно посмотреть ваши картины?». Перехватив суровый взгляд хозяина кафе, голландец жестом пригласил их обоих следовать за ним. Скромная по размерам и обстановке комнатушка здешней гостиницы сплошь была заставлена холстами. Пшеница всех оттенков золота, небо глубокого синего цвета, а на нем сияющие звезды, зеленоватые, желтые, белые, цветущие фруктовые деревья: в розовом – персики, в бело-желтом – груши. У Эммы от красок и цветов и от осознания того, что вокруг всего этого она живет, перехватило дух. На одном из холстов она узнала местного почтальона, он был в темно-синей униформе с желтыми окантовками. Огромный лоб, румяные щеки, серые глаза. Почтальон выглядел счастливым, ну конечно, у него ведь недавно родился сын. «Нарисуйте меня», - Эмма тут же испугалась своей смелости.
Точку в последовавших за этим спорах с родными поставил мистраль. Выходить на улицу не было возможности, и художника пригласили домой. Эмма нарядилась в традиционное для здешних женщин платье – в черную с белым полоску. Он усадил ее на фоне двери и края стены, выкрашенной известью. Это был его первый заказ. И не было в те дни гармоничнее дуэта – благодарный художник и счастливая от прикосновения к непостижимому модель.
От денег, хотя всё в его облике и образе жизни говорило, что они очень нужны, он отказался. Подписал и подарил портрет Эмме. А вскоре исчез из города. Соседи говорили, он сошел с ума от горя, что его картины не продаются. Лишь спустя много лет Эмма услышала о нем, когда тот самый, очень наглый торговец появился в Арле. Она заметила, как заблестели его глаза, когда он увидел портрет на стене, размашисто подписанный в левом углу – Винсент, как потирал руки в предвкушении выгодной сделки, как сжал их в кулаки от ее уверенного отказа.
- Эта картина не продается, – повторила уже самой себе Эмма и, закрыв глаза, пустилась в воспоминания, где сменяли один другого бескрайние виноградники, звездное небо, фруктовые сады, а перед ним одинокая фигура, стоящая за мольбертом. #моё
Мой Стаханов
Когда пару лет назад я приехала из Москвы в Ирмино снимать сюжет об Алексее Стаханове, сотрудники музея, встречая меня на входе, настороженно спросили, а вы как собираетесь о нем рассказывать? И когда я ответила, что местная, и для меня он прежде всего герой своего времени, у них заметно полегчало на душе. 21 декабря (3 января) 1906 года родился новатор угольной отрасли и основоположник стахановского движения Алексей Стаханов, ставший ярким примером того, что случается с человеком, когда в его судьбу вмешивается система. 👇 #мои
Когда пару лет назад я приехала из Москвы в Ирмино снимать сюжет об Алексее Стаханове, сотрудники музея, встречая меня на входе, настороженно спросили, а вы как собираетесь о нем рассказывать? И когда я ответила, что местная, и для меня он прежде всего герой своего времени, у них заметно полегчало на душе. 21 декабря (3 января) 1906 года родился новатор угольной отрасли и основоположник стахановского движения Алексей Стаханов, ставший ярким примером того, что случается с человеком, когда в его судьбу вмешивается система. 👇 #мои
Мой Стаханов (продолжение)
Орловского крестьянина Алексея Стаханова в Донбасс привела мечта. Хотелось ему коня, серого, да еще и в яблоках. В начале прошлого века так поступали многие представители крестьянского сословия – летом трудились на земле, а зимой, оставив родные края, под землей – на шахтах.
Ирминский рудник, названный позднее шахта «Центральная-Ирмино», известен еще с 1896 года. Природа одарила здешние места редким месторождением жирных коксующих углей – особенно ценных для металлургии. Но когда двадцатидвухлетний Алексей Стаханов нанялся сюда на работу, шахта из года в год не выполняла план, горняки, отложив тяжелые отбойные молотки, по старинке работали обушками. Нужно было доказать эффективность механизированной работы. Стаханов был не первым, кому парторг шахты Константин Петров предложил пойти на рекорд – сыграли роль смекалка забойщика и его недюжинная физическая сила. Рассказывают, что он действительно был виртуозом – чувствовал пласт или, как говорят в шахтерской среде, рубил по кливажу. Это так называемая точка, где в пласту самое большое напряжение, и если забойщик в нее попадает, то уголек рубится легко, буквально сыплется.
Ночь с 30 на 31 августа 1935 года перевернула всю жизнь и самого Алексея, и целой отрасли. За 5 часов 45 минут забойщик Стаханов нарубил отбойным молотком 102 тонны угля, выполнив 14 шахтерских норм. Ему помогали крепильщики Щиголев и Борисенко. Уже на утро следующего дня на рекорд пришли записываться десятки горняков. На шахте была введена сдельная оплата труда. Сам Стаханов вместо положенных за норму 25-30 рублей получил 220, а также комнату с мебелью, персональное место в шахтерском клубе и семейную путевку на курорт. Еще дважды он шел на рекорд, нарубив 175, а позднее – 321 тонну угля. В целом же производительность труда на шахтах Донбасса выросла на 60%. Преобразился и поселок Ирмино – к первой годовщине рекорда ему присвоили статус города, а на Ирминском руднике построили школу – по просьбе Стаханова, ведь у него самого за спиной было всего два класса церковно-приходской школы. Буквально за несколько лет шахтерский пыльный поселок превратился в процветающий город с большим количеством предприятий.
В 1937 году Стаханова забирают в Москву, и больше он сам себе не принадлежит. Учится в Промышленной академии, становится депутатом Верховного Совета. А потом война – он просит отправить его на фронт бить врага, так сказать, по-стахановски, но его берегут, отправляют в тыл, в Караганду, начальником шахты. Его подчиненные – женщины и подростки, все мужчины ушли на фронт. И Стаханов не только учил их скоростному методу отбойки угля, но и вместе с ними его добывал и грузил. После войны Алексей Стаханов возглавлял сектор соцсоревнования в наркоме угольной промышленности.
Как и в год стахановского рекорда, его жизнь круто переменилась в конце пятидесятых. На приеме у первого секретаря ЦК компартии Никиты Хрущева зарубежные коммунисты поинтересовались, а где же главный рабочий Страны Советов, мол, при Сталине он был неизменным спутником подобных встреч. И Хрущев, хотя прекрасно знал о местонахождении Стаханова, они жили в одном доме и даже в одном подъезде, ответил пытливым иностранцам – где ж ему быть, как ни на Донбассе. По одной из версий, Стаханов не участвовал в мероприятиях по разоблачению культа личности Сталина, и Хрущев этого главному шахтеру страны не простил. Алексею Григорьевичу было предписано в течение 48 часов отправиться в Донбасс, в город Чистяково, ныне это Торез.
О нем вспомнят лишь в год тридцатипятилетия его же рекорда. На тот момент уже генсек Леонид Брежнев вдруг удивится, что Алексей Стаханов, в отличии от всех своих последователей, до сих пор не Герой социалистического труда. Гордый шахтер в Москву за высокой наградой ехать отказался, и ему ее привез первый секретарь компартии Украины Петр Шелест. 👇 #мои
Орловского крестьянина Алексея Стаханова в Донбасс привела мечта. Хотелось ему коня, серого, да еще и в яблоках. В начале прошлого века так поступали многие представители крестьянского сословия – летом трудились на земле, а зимой, оставив родные края, под землей – на шахтах.
Ирминский рудник, названный позднее шахта «Центральная-Ирмино», известен еще с 1896 года. Природа одарила здешние места редким месторождением жирных коксующих углей – особенно ценных для металлургии. Но когда двадцатидвухлетний Алексей Стаханов нанялся сюда на работу, шахта из года в год не выполняла план, горняки, отложив тяжелые отбойные молотки, по старинке работали обушками. Нужно было доказать эффективность механизированной работы. Стаханов был не первым, кому парторг шахты Константин Петров предложил пойти на рекорд – сыграли роль смекалка забойщика и его недюжинная физическая сила. Рассказывают, что он действительно был виртуозом – чувствовал пласт или, как говорят в шахтерской среде, рубил по кливажу. Это так называемая точка, где в пласту самое большое напряжение, и если забойщик в нее попадает, то уголек рубится легко, буквально сыплется.
Ночь с 30 на 31 августа 1935 года перевернула всю жизнь и самого Алексея, и целой отрасли. За 5 часов 45 минут забойщик Стаханов нарубил отбойным молотком 102 тонны угля, выполнив 14 шахтерских норм. Ему помогали крепильщики Щиголев и Борисенко. Уже на утро следующего дня на рекорд пришли записываться десятки горняков. На шахте была введена сдельная оплата труда. Сам Стаханов вместо положенных за норму 25-30 рублей получил 220, а также комнату с мебелью, персональное место в шахтерском клубе и семейную путевку на курорт. Еще дважды он шел на рекорд, нарубив 175, а позднее – 321 тонну угля. В целом же производительность труда на шахтах Донбасса выросла на 60%. Преобразился и поселок Ирмино – к первой годовщине рекорда ему присвоили статус города, а на Ирминском руднике построили школу – по просьбе Стаханова, ведь у него самого за спиной было всего два класса церковно-приходской школы. Буквально за несколько лет шахтерский пыльный поселок превратился в процветающий город с большим количеством предприятий.
В 1937 году Стаханова забирают в Москву, и больше он сам себе не принадлежит. Учится в Промышленной академии, становится депутатом Верховного Совета. А потом война – он просит отправить его на фронт бить врага, так сказать, по-стахановски, но его берегут, отправляют в тыл, в Караганду, начальником шахты. Его подчиненные – женщины и подростки, все мужчины ушли на фронт. И Стаханов не только учил их скоростному методу отбойки угля, но и вместе с ними его добывал и грузил. После войны Алексей Стаханов возглавлял сектор соцсоревнования в наркоме угольной промышленности.
Как и в год стахановского рекорда, его жизнь круто переменилась в конце пятидесятых. На приеме у первого секретаря ЦК компартии Никиты Хрущева зарубежные коммунисты поинтересовались, а где же главный рабочий Страны Советов, мол, при Сталине он был неизменным спутником подобных встреч. И Хрущев, хотя прекрасно знал о местонахождении Стаханова, они жили в одном доме и даже в одном подъезде, ответил пытливым иностранцам – где ж ему быть, как ни на Донбассе. По одной из версий, Стаханов не участвовал в мероприятиях по разоблачению культа личности Сталина, и Хрущев этого главному шахтеру страны не простил. Алексею Григорьевичу было предписано в течение 48 часов отправиться в Донбасс, в город Чистяково, ныне это Торез.
О нем вспомнят лишь в год тридцатипятилетия его же рекорда. На тот момент уже генсек Леонид Брежнев вдруг удивится, что Алексей Стаханов, в отличии от всех своих последователей, до сих пор не Герой социалистического труда. Гордый шахтер в Москву за высокой наградой ехать отказался, и ему ее привез первый секретарь компартии Украины Петр Шелест. 👇 #мои
Мой Стаханов (продолжение)
На шахте «Центральная Ирмино» Стаханов прошел путь от помощника коногона до забойщика. От самой же шахты сегодня мало что осталось – стодвадцатиметровый бетонный копер, который так и не смогли взорвать.
По иронии судьбы, «Центральная Ирмино» одной из первых на Луганщине попала под так называемую реструктуризацию угольной отрасли Украины. Ее закрыли в 1995- ом – в год шестидесятилетия стахановского рекорда. #мои
На шахте «Центральная Ирмино» Стаханов прошел путь от помощника коногона до забойщика. От самой же шахты сегодня мало что осталось – стодвадцатиметровый бетонный копер, который так и не смогли взорвать.
По иронии судьбы, «Центральная Ирмино» одной из первых на Луганщине попала под так называемую реструктуризацию угольной отрасли Украины. Ее закрыли в 1995- ом – в год шестидесятилетия стахановского рекорда. #мои
Мой Пархоменко
В биографии сегодняшнего именинника из числа моих знаменитых земляков немало противоречивых фактов и наверняка многое мифологизировано. Однозначно лишь можно сказать, что его история типична для времени, в котором ему суждено было родиться. Он прожил всего 34 года, но по праву занимает свое место в пантеоне героев гражданской войны.
24 декабря 1886 года в казачьем селе Макаров Яр Славяносербского уезда Екатеринославской губернии родился будущий легендарный комдив Александр Пархоменко. В семье было пятеро детей. Мама умерла рано, и Александр, чтобы помочь отцу растить младших братьев и сестер, ушел на заработки в Луганск. Пешком, за 40 километров. Помогал там своему деду развозить воду, работал и дворником, и мальчиком на побегушках в колбасной лавке, и лакеем у фабриканта. Потом устроился на завод Гартмана. Здесь Пархоменко познакомился с Климом Ворошиловым, и именно с той поры он в революции. В 1906 году поднял на восстание крестьян в родном селе. В 1917 руководил в Луганске боевыми дружинами, которые обеспечивали реальный порядок на улицах, по сути, Пархоменко создал в городе рабоче-крестьянскую милицию. В 1918 он – особоуполномоченный 10 армии РККА.
Косая сажень в плечах, могучий рост, настоящий богатырь – современники оставили о Пархоменко воспоминания как о безудержно храбром человеке, порой не в меру вспыльчивом. Он лез, как говорят, в самое пекло. Наверное, поэтому именно ему поручили в 1919 году ликвидацию банд атамана Григорьева в только что ставшей советской Украине. В Екатеринославе, нынешнем Днепре, отряду Пархоменко из шестисот человек противостояла шеститысячная банда григорьевцев. И он фактически единолично обезвредил командование повстанцев. За что получил свой первый орден боевого Красного знамени. А потом был Ростов-на-Дону, и там, будучи комендантом города, Пархоменко не сумел справиться с пьянством и грабежом своих подопечных, за что его приговорили к расстрелу. Сам Буденный просил о его помиловании перед Ворошиловым, но тот заступаться за земляка и друга не стал. От расстрела Пархоменко спасло лишь вмешательство Сталина и Орджоникидзе. Его назначают командующим 14 дивизии Первой конной армии. И он снова проявил доблесть и недюжинную силу в боях – за участие в советско-польской войне 1919-21 годов Александра Пархоменко наградили вторым орденом Красного знамени.
Такая вот траектория биографии красного командира – с орденами и трибуналами, со взлетами и падениями – характерна для смутной и страшной поры гражданской войны. Типична для того времени и личная трагедия семьи Пархоменко – младший брат его, Артем, был анархистом и примкнул к бандам Махно. В январе 1921 года в Черкасской области от рук махновцев погиб и сам Александр Пархоменко. Тоже история темная, до конца не понятная, но тем не менее красочно описанная в кино. По одной из версий, Пархоменко и несколько его товарищей попали в засаду, когда считали, что махновцы окружены и уже фактически обезврежены.
Но похоронили комдива в Луганске с пышными почестями. Могила в сквере Революции в центре старого города сохранена и по сей день. «Здесь встали рядом, годы победив, любовь отцов и преданность сыновья. Здесь в сквере спит прославленный комдив, всегда держа клинок у изголовья», – это Михаил Матусовский в чудном стихотворении «Мой город».
В Луганске много чего носит или носило его имя – квартал, проспект, машиностроительный завод и до недавнего времени средняя школа №20. Макаров Яр в 1951-ом, в годовщину гибели, был переименован в село Пархоменко. #мои
В биографии сегодняшнего именинника из числа моих знаменитых земляков немало противоречивых фактов и наверняка многое мифологизировано. Однозначно лишь можно сказать, что его история типична для времени, в котором ему суждено было родиться. Он прожил всего 34 года, но по праву занимает свое место в пантеоне героев гражданской войны.
24 декабря 1886 года в казачьем селе Макаров Яр Славяносербского уезда Екатеринославской губернии родился будущий легендарный комдив Александр Пархоменко. В семье было пятеро детей. Мама умерла рано, и Александр, чтобы помочь отцу растить младших братьев и сестер, ушел на заработки в Луганск. Пешком, за 40 километров. Помогал там своему деду развозить воду, работал и дворником, и мальчиком на побегушках в колбасной лавке, и лакеем у фабриканта. Потом устроился на завод Гартмана. Здесь Пархоменко познакомился с Климом Ворошиловым, и именно с той поры он в революции. В 1906 году поднял на восстание крестьян в родном селе. В 1917 руководил в Луганске боевыми дружинами, которые обеспечивали реальный порядок на улицах, по сути, Пархоменко создал в городе рабоче-крестьянскую милицию. В 1918 он – особоуполномоченный 10 армии РККА.
Косая сажень в плечах, могучий рост, настоящий богатырь – современники оставили о Пархоменко воспоминания как о безудержно храбром человеке, порой не в меру вспыльчивом. Он лез, как говорят, в самое пекло. Наверное, поэтому именно ему поручили в 1919 году ликвидацию банд атамана Григорьева в только что ставшей советской Украине. В Екатеринославе, нынешнем Днепре, отряду Пархоменко из шестисот человек противостояла шеститысячная банда григорьевцев. И он фактически единолично обезвредил командование повстанцев. За что получил свой первый орден боевого Красного знамени. А потом был Ростов-на-Дону, и там, будучи комендантом города, Пархоменко не сумел справиться с пьянством и грабежом своих подопечных, за что его приговорили к расстрелу. Сам Буденный просил о его помиловании перед Ворошиловым, но тот заступаться за земляка и друга не стал. От расстрела Пархоменко спасло лишь вмешательство Сталина и Орджоникидзе. Его назначают командующим 14 дивизии Первой конной армии. И он снова проявил доблесть и недюжинную силу в боях – за участие в советско-польской войне 1919-21 годов Александра Пархоменко наградили вторым орденом Красного знамени.
Такая вот траектория биографии красного командира – с орденами и трибуналами, со взлетами и падениями – характерна для смутной и страшной поры гражданской войны. Типична для того времени и личная трагедия семьи Пархоменко – младший брат его, Артем, был анархистом и примкнул к бандам Махно. В январе 1921 года в Черкасской области от рук махновцев погиб и сам Александр Пархоменко. Тоже история темная, до конца не понятная, но тем не менее красочно описанная в кино. По одной из версий, Пархоменко и несколько его товарищей попали в засаду, когда считали, что махновцы окружены и уже фактически обезврежены.
Но похоронили комдива в Луганске с пышными почестями. Могила в сквере Революции в центре старого города сохранена и по сей день. «Здесь встали рядом, годы победив, любовь отцов и преданность сыновья. Здесь в сквере спит прославленный комдив, всегда держа клинок у изголовья», – это Михаил Матусовский в чудном стихотворении «Мой город».
В Луганске много чего носит или носило его имя – квартал, проспект, машиностроительный завод и до недавнего времени средняя школа №20. Макаров Яр в 1951-ом, в годовщину гибели, был переименован в село Пархоменко. #мои
Как три царевны Васнецова не попали в Луганск
Как известно, история не терпит сослагательного наклонения. Но порой так сладко добавить пресловутую частичку «бы» и предаться если не мечтам, то размышлениям. К примеру, «Три царевны подземного царства» Виктора Васнецова, находящиеся сегодня в Третьяковской галерее, вполне вероятно могли бы украсить коллекцию Художественного музея Луганска. Впрочем, сама история их написания абсолютно реалистична. Без каких бы то ни было условий.
Все началось в 1875 году, когда правительство Российской империи приняло решение о строительстве Донецкой каменноугольной железной дороги. Этому предшествовала настоящая угольная лихорадка, которая с середины 19 века охватила Донбасс. Здесь появились сотни шахт, которые ежегодно добывали в среднем по сорок тысяч тонн угля каждая. Но не было надежных транспортных путей, которые бы соединяли регион с центром страны и морскими портами. Местный Донец оказался недостаточно судоходным, чтобы перевозить уголь на дальние расстояния по воде.
Конкурс на концессию выиграл потомственный промышленник и предприниматель Сава Мамонтов. Что интересно, общественность сперва называла этот проект утопией, считая строительство железной дороги в степи абсолютно неприбыльным делом. Но уже в 1878 году состоялось торжественное открытие Донецкой каменноугольной железной дороги, а через два года ее протяженность составляла больше пятисот километров. В распоряжении дороги было 15 паровозных депо, а ее управление разместилось в поселении Луганский завод, как тогда назывался Луганск. 👇
#мои
Как известно, история не терпит сослагательного наклонения. Но порой так сладко добавить пресловутую частичку «бы» и предаться если не мечтам, то размышлениям. К примеру, «Три царевны подземного царства» Виктора Васнецова, находящиеся сегодня в Третьяковской галерее, вполне вероятно могли бы украсить коллекцию Художественного музея Луганска. Впрочем, сама история их написания абсолютно реалистична. Без каких бы то ни было условий.
Все началось в 1875 году, когда правительство Российской империи приняло решение о строительстве Донецкой каменноугольной железной дороги. Этому предшествовала настоящая угольная лихорадка, которая с середины 19 века охватила Донбасс. Здесь появились сотни шахт, которые ежегодно добывали в среднем по сорок тысяч тонн угля каждая. Но не было надежных транспортных путей, которые бы соединяли регион с центром страны и морскими портами. Местный Донец оказался недостаточно судоходным, чтобы перевозить уголь на дальние расстояния по воде.
Конкурс на концессию выиграл потомственный промышленник и предприниматель Сава Мамонтов. Что интересно, общественность сперва называла этот проект утопией, считая строительство железной дороги в степи абсолютно неприбыльным делом. Но уже в 1878 году состоялось торжественное открытие Донецкой каменноугольной железной дороги, а через два года ее протяженность составляла больше пятисот километров. В распоряжении дороги было 15 паровозных депо, а ее управление разместилось в поселении Луганский завод, как тогда назывался Луганск. 👇
#мои
Как три царевны Васнецова не попали в Луганск
(продолжение)
Для постройки здания железнодорожного вокзала второго класса у поселка за небольшие деньги была выкуплена земля – всего за 260 рублей, поскольку застроек на ней не было. Луганский вокзал относился к категории особо огнестойких, долговечных, рассчитанных на не менее, чем сто лет эксплуатации. Он был построен из местного камня мергеля с деревянными перекрытиями и металлической кровлей. Это здание до сих пор выделяется своим видом. Одновременно были построены железнодорожные мастерские и первое в Донбассе училище по подготовке машинистов и поездных кондукторов. Всё – по инициативе Савы Мамонтова. Своим творением он остался доволен, считая, что «дорога построена прекрасно» и на века.
«Глаз народа нужно приучать к красивому: на вокзалах, в храмах, на улицах». Следуя этому своему убеждению, Сава Мамонтов решил обобщить с помощью изобразительного искусства весь смысл этой большой национальной затеи. Кстати, он так и называл свой проект строительства железной дороги – затея. Мамонтов заказал художнику Виктору Васнецову три картины для правления построенной им дороги. Тогда еще молодой, но уже очевидно талантливый Васнецов нуждался в заказах, и Мамонтов таким образом решил его поддержать. Для одного из полотен – «Три царевны подземного царства» - Виктор Васнецов немного изменил сюжет известной русской сказки. И на картине вместо царевны серебряного царства появилась в черном наряде самая младшая, угольная царевна. Она стала олицетворением главного богатства Донбасса.
Вообще все три картины наполнены большим символическим смыслом. «Ковер-самолет», где Иван-Царевич держит клетку с Жар-птицей, изображал сказочный способ передвижения (вспомним, что сперва никто не верил в затею Мамонтова). А «Бой славян со скифами» отсылал к далекому героическому прошлому этих земель, мол, и не дикое это вовсе поле. Кстати, именно это монументальное (по горизонтали почти три метра) полотно стало одной из первых картин, которая определила целую серию былинных, богатырских произведений Виктора Васнецова.
Впрочем, члены правления Донецкой каменноугольной железной дороги сочли картины слишком художественными, далекими от рода их деятельности и покупать отказались. Сейчас они украшают лучшие музеи России, а «Царевен» Васнецов даже повторил, на заказ. Однако поселение Луганский завод и железнодорожная станция, грузооборот которой к тому времени составлял 25 миллионов пудов, это больше четырехсот тысяч тонн, остались хоть и без шедевров живописи, но и не без выгоды. Местные предприятия получили возможность продавать свою продукцию далеко за пределы региона, промышленность развивалась стремительно, население поселка росло, что в конечном итоге повлияло на получение Луганском статуса уездного города. #мои
(продолжение)
Для постройки здания железнодорожного вокзала второго класса у поселка за небольшие деньги была выкуплена земля – всего за 260 рублей, поскольку застроек на ней не было. Луганский вокзал относился к категории особо огнестойких, долговечных, рассчитанных на не менее, чем сто лет эксплуатации. Он был построен из местного камня мергеля с деревянными перекрытиями и металлической кровлей. Это здание до сих пор выделяется своим видом. Одновременно были построены железнодорожные мастерские и первое в Донбассе училище по подготовке машинистов и поездных кондукторов. Всё – по инициативе Савы Мамонтова. Своим творением он остался доволен, считая, что «дорога построена прекрасно» и на века.
«Глаз народа нужно приучать к красивому: на вокзалах, в храмах, на улицах». Следуя этому своему убеждению, Сава Мамонтов решил обобщить с помощью изобразительного искусства весь смысл этой большой национальной затеи. Кстати, он так и называл свой проект строительства железной дороги – затея. Мамонтов заказал художнику Виктору Васнецову три картины для правления построенной им дороги. Тогда еще молодой, но уже очевидно талантливый Васнецов нуждался в заказах, и Мамонтов таким образом решил его поддержать. Для одного из полотен – «Три царевны подземного царства» - Виктор Васнецов немного изменил сюжет известной русской сказки. И на картине вместо царевны серебряного царства появилась в черном наряде самая младшая, угольная царевна. Она стала олицетворением главного богатства Донбасса.
Вообще все три картины наполнены большим символическим смыслом. «Ковер-самолет», где Иван-Царевич держит клетку с Жар-птицей, изображал сказочный способ передвижения (вспомним, что сперва никто не верил в затею Мамонтова). А «Бой славян со скифами» отсылал к далекому героическому прошлому этих земель, мол, и не дикое это вовсе поле. Кстати, именно это монументальное (по горизонтали почти три метра) полотно стало одной из первых картин, которая определила целую серию былинных, богатырских произведений Виктора Васнецова.
Впрочем, члены правления Донецкой каменноугольной железной дороги сочли картины слишком художественными, далекими от рода их деятельности и покупать отказались. Сейчас они украшают лучшие музеи России, а «Царевен» Васнецов даже повторил, на заказ. Однако поселение Луганский завод и железнодорожная станция, грузооборот которой к тому времени составлял 25 миллионов пудов, это больше четырехсот тысяч тонн, остались хоть и без шедевров живописи, но и не без выгоды. Местные предприятия получили возможность продавать свою продукцию далеко за пределы региона, промышленность развивалась стремительно, население поселка росло, что в конечном итоге повлияло на получение Луганском статуса уездного города. #мои
Как каждый солдат мечтает быть генералом, так и жители провинциальных городков мечтают снискать для них славу больших городов, настоящих или вымышленных. Речь пойдет о литературном Старгороде и вполне реальном Старобельске. В 2008-ом, в год восьмидесятилетия публикации романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» по решению местных властей в Старобельске Луганской области на площади Гоголя появился памятник входящему в Старгород Остапу Бендеру. «Дядя! Дай десять копеек! – Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?» – именно этому фрагменту и посвящена скульптурная композиция, установленная по инициативе коллектива на тот момент Старобельского факультета Луганского национального университета имени Тараса Шевченко.
Но надо сказать, что Старобельск вошел в историю задолго до написания «Двенадцати стульев». На рубеже 16-17 веков по указу Бориса Годунова здесь, в так называемом Диком поле, для охраны рубежей Московского царства от набегов крымских татар возвели крепость Царе-Борисов. Царский воевода Богдан Бельский, отвечавший за ее постройку, для пущей безопасности и уже на свои деньги соорудил на правом берегу реки Айдар еще одну крепость. В источниках фигурирует несколько её названий – Беленькая, Бельск, Бельский. Но Борис Годунов таким самоуправством остался очень недоволен, в итоге Богдану Бельскому по возвращении выщипали бороду, он был понижен в чине и как бы отправлен в ссылку.
В краях же здешних обитал дух казачьей вольницы и свободы. Сюда бежали от крепостного гнета крестьяне из центральных областей России. Занимались земледелием, иногда ходили в военные походы. В обмен на это казаки не выдавали их помещикам, одна из главных казачьих заповедей – «С Дону выдачи нет». В начале 18 века сословное неповиновение переросло в восстание Кондратия Булавина, знаменитое жестокостью как зачинщиков, так и царских властей, которые подавили его спустя два года. Поселение Бельское было сожжено, здесь практически ничего не осталось. И только через 20 лет после этих событий здесь возродилась жизнь. Сперва слобода Старая белая, а с 1797 года – город, Старобельск – не типичный населенный пункт для индустриального Донбасса. Этот купеческий сельскохозяйственный городок, расположенный на пересечении торговых путей, славился своими четырьмя ежегодными ярмарками – Рождественской, Николаевской весенней, Петровской летней и Покровской осенней. А еще набожностью и меценатством.
И вот, по мнению местных краеведов, именно сюда летом 1927 года в половине двенадцатого с северо-запада со стороны деревни Чмаровки вошел некий молодой человек. Село Чмыровка, а в 20 годы прошлого века, Чмаровка, действительно расположена севернее. Сейчас это практически пригород Старобельска. Это географическое совпадение, а также информация о возможной командировке в двадцатые годы двадцатого века в Старобельск молодых корреспондентов всесоюзной газеты «Гудок» Ильфа и Петрова и дало основание предполагать, что Старгород и есть Старобелськ.
В «Гудке» – газете ЦК профсоюза рабочих железнодорожного транспорта – сто лет назад собрался цвет русской литературы. Олеша, Катаев, Булгаков, Шенгели. Идея сюжета «Двенадцати стульев» буквально витала в воздухе в комнате «четвертой полосы», где Илья Ильф и Евгений Петров печатали свои сатирические материалы. А позаимствовали ее, возможно, из раздела судебных репортажей того же «Гудка». Старобельские исследователи в процессе поиска нашли и схожести, и совпадения. Причем не только в «Двенадцати стульях», но и в романе «Золотой теленок». Меблированные комнаты с реквизированной из купеческих домов мебелью, где якобы останавливались столичные корреспонденты. Автомобиль Лорен Дитрих зеленого цвета, доставшийся автопарку Старобельского исполкома со времен Украинской народной республики и немецкой оккупации. На нем их якобы возили. #мои 👇
Но надо сказать, что Старобельск вошел в историю задолго до написания «Двенадцати стульев». На рубеже 16-17 веков по указу Бориса Годунова здесь, в так называемом Диком поле, для охраны рубежей Московского царства от набегов крымских татар возвели крепость Царе-Борисов. Царский воевода Богдан Бельский, отвечавший за ее постройку, для пущей безопасности и уже на свои деньги соорудил на правом берегу реки Айдар еще одну крепость. В источниках фигурирует несколько её названий – Беленькая, Бельск, Бельский. Но Борис Годунов таким самоуправством остался очень недоволен, в итоге Богдану Бельскому по возвращении выщипали бороду, он был понижен в чине и как бы отправлен в ссылку.
В краях же здешних обитал дух казачьей вольницы и свободы. Сюда бежали от крепостного гнета крестьяне из центральных областей России. Занимались земледелием, иногда ходили в военные походы. В обмен на это казаки не выдавали их помещикам, одна из главных казачьих заповедей – «С Дону выдачи нет». В начале 18 века сословное неповиновение переросло в восстание Кондратия Булавина, знаменитое жестокостью как зачинщиков, так и царских властей, которые подавили его спустя два года. Поселение Бельское было сожжено, здесь практически ничего не осталось. И только через 20 лет после этих событий здесь возродилась жизнь. Сперва слобода Старая белая, а с 1797 года – город, Старобельск – не типичный населенный пункт для индустриального Донбасса. Этот купеческий сельскохозяйственный городок, расположенный на пересечении торговых путей, славился своими четырьмя ежегодными ярмарками – Рождественской, Николаевской весенней, Петровской летней и Покровской осенней. А еще набожностью и меценатством.
И вот, по мнению местных краеведов, именно сюда летом 1927 года в половине двенадцатого с северо-запада со стороны деревни Чмаровки вошел некий молодой человек. Село Чмыровка, а в 20 годы прошлого века, Чмаровка, действительно расположена севернее. Сейчас это практически пригород Старобельска. Это географическое совпадение, а также информация о возможной командировке в двадцатые годы двадцатого века в Старобельск молодых корреспондентов всесоюзной газеты «Гудок» Ильфа и Петрова и дало основание предполагать, что Старгород и есть Старобелськ.
В «Гудке» – газете ЦК профсоюза рабочих железнодорожного транспорта – сто лет назад собрался цвет русской литературы. Олеша, Катаев, Булгаков, Шенгели. Идея сюжета «Двенадцати стульев» буквально витала в воздухе в комнате «четвертой полосы», где Илья Ильф и Евгений Петров печатали свои сатирические материалы. А позаимствовали ее, возможно, из раздела судебных репортажей того же «Гудка». Старобельские исследователи в процессе поиска нашли и схожести, и совпадения. Причем не только в «Двенадцати стульях», но и в романе «Золотой теленок». Меблированные комнаты с реквизированной из купеческих домов мебелью, где якобы останавливались столичные корреспонденты. Автомобиль Лорен Дитрих зеленого цвета, доставшийся автопарку Старобельского исполкома со времен Украинской народной республики и немецкой оккупации. На нем их якобы возили. #мои 👇
(продолжение)
Впрочем, уверенности местных столичные исследователи не разделяют. Дескать, в дневниках Ильфа, а он их тщательно вел, нет записей о посещении Старобельска, как не понятно, зачем вообще редакции «Гудка» было отправлять туда своих корреспондентов, ведь в городе даже не было железнодорожной станции.
Железнодорожную станцию в Старобельске действительно открыли лишь в 1934 году. Тем не менее в 2011-ом в городе появился еще один памятник, посвященный «Двенадцати стульям». «Страгородского льва» Кису Воробьянинова разместили в сквере напротив входа в двухэтажное здание, на балконе которого якобы обедали Ильф и Петров. Характеры же жителей Старгорода и черты самого города, по утверждению старобельчан, очень узнаваемы. Что в целом не удивительно, ведь изображенные сатириками образы – собирательные, и своих земляков в них узнают жители многих городов. Таких как Сызрань, Пенза, Нижний Новгород, Саратов, всего около десятка городов. А вот Леонид Гайдай для съёмок кадров Старгорода выбрал Рыбинск. В общем недаром литературовед Юрий Щеглов назвал роман Ильфа и Петрова полотном под условным названием «Весь Союз».
Так или иначе, но легенда стала одним из символов города. Можно даже сказать, брендом. Сами же местные жители относятся к литературно-историческим параллелям с легкостью и юмором. Старобельск же по-прежнему отличается от других городов Луганской области. Здесь, к примеру, до сих пор нет общественного транспорта. Во всяком случае до недавнего времени было именно так. Средство передвижения – такси либо личный автомобиль, но главное – велосипед. Здесь сохранилось множество зданий дореволюционной еще застройки. А были здесь знаменитые сатирики или нет, очарования города нисколько не рассеивает и его историю не умаляет. #мои
Впрочем, уверенности местных столичные исследователи не разделяют. Дескать, в дневниках Ильфа, а он их тщательно вел, нет записей о посещении Старобельска, как не понятно, зачем вообще редакции «Гудка» было отправлять туда своих корреспондентов, ведь в городе даже не было железнодорожной станции.
Железнодорожную станцию в Старобельске действительно открыли лишь в 1934 году. Тем не менее в 2011-ом в городе появился еще один памятник, посвященный «Двенадцати стульям». «Страгородского льва» Кису Воробьянинова разместили в сквере напротив входа в двухэтажное здание, на балконе которого якобы обедали Ильф и Петров. Характеры же жителей Старгорода и черты самого города, по утверждению старобельчан, очень узнаваемы. Что в целом не удивительно, ведь изображенные сатириками образы – собирательные, и своих земляков в них узнают жители многих городов. Таких как Сызрань, Пенза, Нижний Новгород, Саратов, всего около десятка городов. А вот Леонид Гайдай для съёмок кадров Старгорода выбрал Рыбинск. В общем недаром литературовед Юрий Щеглов назвал роман Ильфа и Петрова полотном под условным названием «Весь Союз».
Так или иначе, но легенда стала одним из символов города. Можно даже сказать, брендом. Сами же местные жители относятся к литературно-историческим параллелям с легкостью и юмором. Старобельск же по-прежнему отличается от других городов Луганской области. Здесь, к примеру, до сих пор нет общественного транспорта. Во всяком случае до недавнего времени было именно так. Средство передвижения – такси либо личный автомобиль, но главное – велосипед. Здесь сохранилось множество зданий дореволюционной еще застройки. А были здесь знаменитые сатирики или нет, очарования города нисколько не рассеивает и его историю не умаляет. #мои
Позвоните родителям…
Он тяжело опустился в кресло. Какая-то невероятная усталость накатила на него. Ноги больше не хотели ходить, а тем более, бежать, руки не слушались, в сердце что-то противно ныло и нестерпимо давило. Так уже бывало и раньше. Он даже знал, как с этим бороться – присесть в кресло, любимое, очень старое, затертое, а местами уже протертое до дыр , с торчащими во все стороны нитками, закрыть глаза. Вздремнуть. Но не спать. Дрема, сладкая, спасительная, не сразу, но постепенно уносила его сперва в недавнее и очень бытовое прошлое…ссора с соседкой, да не с одной (с ними всю жизнь как-то не ладил) … спор с продавщицей в хлебном ларьке (снова обсчитала со сдачей!) … ранняя очередь во дворе за домашним молоком, не опоздать бы завтра (то, что продают в магазинах, пить невозможно), да и привык уже, много лет покупал не сколько для себя, сколько для сына …. Вот уже и сын живет в соседнем городе, в оперном театре поет!!, а привычка осталась.
Он привык заботиться о нем с того самого дня, как еще в молодости умерла жена. И все бы вокруг поняли, если б молодой и интересный оставил маленького сына на попечение бабушек, но он стал ему и папой, и мамой. В нем даже что-то женское появилось, что-то от домохозяек, живущих исключительно бытом и детьми, местами даже по-женски истеричное. Но он хотел, чтобы его мальчик ни в чем не нуждался, никем не был обижен, чтобы выучился, чтоб мечты его мальчика исполнялись…. Давно не слышал его…Сквозь дрему, окутавшую его коконом сладкого покоя и ленивой безмятежности, почувствовал, как кольнуло в сердце ... Ах да, невестка (с ней как-то сразу не сложились отношения после свадьбы) … Вот и недавно, когда это было?! – на прошлой неделе или в прошлом месяце или прошлой зимой – ему что-то не понравилось, как она с его мальчиком, он ведь не только папа, но и мама (а у мам с невестками всегда все непросто) ... Она вспыхнула, сын надулся, хлопнули дверью… Когда же это было? …. В последнее время память подводит. … Надо будет съездить к ним в гости, черт с ней, с невесткой! Благо автобус ходит, два часа, и он в кругу семьи, со своим мальчиком, с его детьми. Он научился прощать обиды ему, да он на него никогда и не сердился по-настоящему, любил беззаветно… Не то, что с другими людьми, всем остальным обид не прощал…
Как-то холодно стало, прям зябко, как в промозглом ноябре. Странно … на дворе-то стоит июль, жаркий в наших краях. … Укутаться бы… Надо встать за пледом, но так не хочется… Да и не согреет он, холодно как-то изнутри…Отдохнуть немного и позвонить, услышать его голос, узнать, что ел сегодня с утра и что будет петь в концерте вечером… а пока спать, чтобы потом позвонить… спать… позвонить … спать… спать ...
Он просидел в кресле два месяца. Тревогу забила почтальон. Она дважды приносила пенсию, которую в этих краях ждут, как манну небесную. В день пенсии здесь не выходят из дома. Почтальон очень удивилась, когда он не открыл в первый раз, наверное, подумала она, уехал к сыну, это единственная веская причина. Когда он не открыл во второй, она поняла, что причина более весомая, чем свидание с сыном.
А они так и не встретились. Даже приехав провести все необходимые в таких случаях процедуры, сын не смог спать в отчем доме…
Он тяжело опустился в кресло. Какая-то невероятная усталость накатила на него. Ноги больше не хотели ходить, а тем более, бежать, руки не слушались, в сердце что-то противно ныло и нестерпимо давило. Так уже бывало и раньше. Он даже знал, как с этим бороться – присесть в кресло, любимое, очень старое, затертое, а местами уже протертое до дыр , с торчащими во все стороны нитками, закрыть глаза. Вздремнуть. Но не спать. Дрема, сладкая, спасительная, не сразу, но постепенно уносила его сперва в недавнее и очень бытовое прошлое…ссора с соседкой, да не с одной (с ними всю жизнь как-то не ладил) … спор с продавщицей в хлебном ларьке (снова обсчитала со сдачей!) … ранняя очередь во дворе за домашним молоком, не опоздать бы завтра (то, что продают в магазинах, пить невозможно), да и привык уже, много лет покупал не сколько для себя, сколько для сына …. Вот уже и сын живет в соседнем городе, в оперном театре поет!!, а привычка осталась.
Он привык заботиться о нем с того самого дня, как еще в молодости умерла жена. И все бы вокруг поняли, если б молодой и интересный оставил маленького сына на попечение бабушек, но он стал ему и папой, и мамой. В нем даже что-то женское появилось, что-то от домохозяек, живущих исключительно бытом и детьми, местами даже по-женски истеричное. Но он хотел, чтобы его мальчик ни в чем не нуждался, никем не был обижен, чтобы выучился, чтоб мечты его мальчика исполнялись…. Давно не слышал его…Сквозь дрему, окутавшую его коконом сладкого покоя и ленивой безмятежности, почувствовал, как кольнуло в сердце ... Ах да, невестка (с ней как-то сразу не сложились отношения после свадьбы) … Вот и недавно, когда это было?! – на прошлой неделе или в прошлом месяце или прошлой зимой – ему что-то не понравилось, как она с его мальчиком, он ведь не только папа, но и мама (а у мам с невестками всегда все непросто) ... Она вспыхнула, сын надулся, хлопнули дверью… Когда же это было? …. В последнее время память подводит. … Надо будет съездить к ним в гости, черт с ней, с невесткой! Благо автобус ходит, два часа, и он в кругу семьи, со своим мальчиком, с его детьми. Он научился прощать обиды ему, да он на него никогда и не сердился по-настоящему, любил беззаветно… Не то, что с другими людьми, всем остальным обид не прощал…
Как-то холодно стало, прям зябко, как в промозглом ноябре. Странно … на дворе-то стоит июль, жаркий в наших краях. … Укутаться бы… Надо встать за пледом, но так не хочется… Да и не согреет он, холодно как-то изнутри…Отдохнуть немного и позвонить, услышать его голос, узнать, что ел сегодня с утра и что будет петь в концерте вечером… а пока спать, чтобы потом позвонить… спать… позвонить … спать… спать ...
Он просидел в кресле два месяца. Тревогу забила почтальон. Она дважды приносила пенсию, которую в этих краях ждут, как манну небесную. В день пенсии здесь не выходят из дома. Почтальон очень удивилась, когда он не открыл в первый раз, наверное, подумала она, уехал к сыну, это единственная веская причина. Когда он не открыл во второй, она поняла, что причина более весомая, чем свидание с сыном.
А они так и не встретились. Даже приехав провести все необходимые в таких случаях процедуры, сын не смог спать в отчем доме…
Мой Ворошилов
4 февраля исполнилось 144 года со дня рождения «мистера президента Советского Союза» - так на Западе называли председателя президиума Верховного Совета СССР Климента Ворошилова. Как и многих героев революции, гражданской войны и первых лет строительства советского государства, Ворошилова оценивали неоднозначно и потомки, и современники. Но особенно ему досталось в постсоветский период, когда волна так называемых исторических разоблачений буквально сметала с пьедестала многих. Ворошилову не могли простить личной преданности Сталину, участие в расстрельных тройках, высмеивали его за некомпетентность. А между тем он был действительно народным любимцем, и на малой родине его всегда вспоминают с благодарностью. 👇#мои
4 февраля исполнилось 144 года со дня рождения «мистера президента Советского Союза» - так на Западе называли председателя президиума Верховного Совета СССР Климента Ворошилова. Как и многих героев революции, гражданской войны и первых лет строительства советского государства, Ворошилова оценивали неоднозначно и потомки, и современники. Но особенно ему досталось в постсоветский период, когда волна так называемых исторических разоблачений буквально сметала с пьедестала многих. Ворошилову не могли простить личной преданности Сталину, участие в расстрельных тройках, высмеивали его за некомпетентность. А между тем он был действительно народным любимцем, и на малой родине его всегда вспоминают с благодарностью. 👇#мои
Мой Ворошилов (продолжение)
История становления Клима Ворошилова связана с двумя индустриальными гигантами Донбасса. По окончании земской школы его взяли помощником рассыльного на завод ДЮМО, это нынешний Алчевский меткомбинат. Но уже вскоре смышленого и много читающего парнишку отправили в цех. Сперва помощником, а затем и машинистом крана. Именно на ДЮМО Ворошилов устроил первую свою забастовку – добился улучшения условий работы крановщиков. После увольнения работал уже в Луганске – на паровозостроительном заводе. Первый здешний профсоюз и стачки рабочих в 1905 году – тоже дело рук Клима Ворошилова. После февральской революции 1917 года он – лидер луганских большевиков, которые на выборах в Луганскую городскую думу летом 17 года получили большинство мест.
Но уже в 1918 году Ворошилову пришлось взяться за оружие. В Луганске он собрал первый социалистический партизанский отряд, который пытался противостоять армаде австро-германских войск. Талант организатора и личную храбрость проявил Клим Ворошилов и при обороне Царицына, цитадели на тот момент советской власти на юге России. Вообще это звездный час для его карьеры – именно там он на всю жизнь сдружился со Иосифом Сталиным, и не допустил прорыва белых на определенном этапе противостояния.
Клим Ворошилов, не будучи кадровым военным, не стремился брать на себя роль полководца. Он скорее был хорошим функционером, обеспечивающим взаимосвязь между военными на поле боя и политическим руководством страны. И хотя неудачи красноармейцев в советско-финской войне стоили ему поста наркома обороны, именно в этот период его роль в перевооружении армии трудно переоценить. Красная армия в бытность Ворошилова получила тяжелые экспериментальные такни КВ1 и КВ2, легкие Т-26, быстроходные БТ, а зимой 39-го – легендарный Т-34. В небо поднялись истребители И-16 и скоростные бомбардировщики. За право носить звание «Ворошиловский стрелок» более шести миллионов советских юношей и девушек прошли первоначальную военную подготовку.👇 #мои
История становления Клима Ворошилова связана с двумя индустриальными гигантами Донбасса. По окончании земской школы его взяли помощником рассыльного на завод ДЮМО, это нынешний Алчевский меткомбинат. Но уже вскоре смышленого и много читающего парнишку отправили в цех. Сперва помощником, а затем и машинистом крана. Именно на ДЮМО Ворошилов устроил первую свою забастовку – добился улучшения условий работы крановщиков. После увольнения работал уже в Луганске – на паровозостроительном заводе. Первый здешний профсоюз и стачки рабочих в 1905 году – тоже дело рук Клима Ворошилова. После февральской революции 1917 года он – лидер луганских большевиков, которые на выборах в Луганскую городскую думу летом 17 года получили большинство мест.
Но уже в 1918 году Ворошилову пришлось взяться за оружие. В Луганске он собрал первый социалистический партизанский отряд, который пытался противостоять армаде австро-германских войск. Талант организатора и личную храбрость проявил Клим Ворошилов и при обороне Царицына, цитадели на тот момент советской власти на юге России. Вообще это звездный час для его карьеры – именно там он на всю жизнь сдружился со Иосифом Сталиным, и не допустил прорыва белых на определенном этапе противостояния.
Клим Ворошилов, не будучи кадровым военным, не стремился брать на себя роль полководца. Он скорее был хорошим функционером, обеспечивающим взаимосвязь между военными на поле боя и политическим руководством страны. И хотя неудачи красноармейцев в советско-финской войне стоили ему поста наркома обороны, именно в этот период его роль в перевооружении армии трудно переоценить. Красная армия в бытность Ворошилова получила тяжелые экспериментальные такни КВ1 и КВ2, легкие Т-26, быстроходные БТ, а зимой 39-го – легендарный Т-34. В небо поднялись истребители И-16 и скоростные бомбардировщики. За право носить звание «Ворошиловский стрелок» более шести миллионов советских юношей и девушек прошли первоначальную военную подготовку.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Мой Ворошилов (продолжение)
В ноябре 1935 года пяти крупнейшим советским полководцам было присвоено новое воинское звание – маршал Советского Союза. В их числе был и Клим Ворошилов. И в это же время Луганск впервые сменил имя, став Ворошиловградом. В 58-ом сам Климент Ефремович, будучи председателем президиума Верховного совета СССР подписывает указ о запрете присваивать чему-либо имена живых людей, какими бы прославленными они не были. В 70-ом, после его смерти город снова становится Ворошиловградом, а в 90-ом ему возвращают историческое название.
Свою малую родину Ворошилов не забывал, на просьбы земляков всегда откликался. Именно так в Ворошиловграде появился медицинский институт. Он же ходатайствовал, чтобы в городе была открыта школа военных пилотов, ставшая впоследствии знаменитым Ворошиловградским высшим военным авиационным училищем штурманов. Первые трамваи в Донбассе были пушены тоже благодаря инициативе Ворошилова.
Клим Ворошилов не был из тех, кто противостоял в годы репрессий террору. Но был одним из немногих, кто позволял себе спорить с советским вождем. Еще в Царицыне Ворошилов с женой усыновили сироту из детского дома. А позже взяли на воспитании детей умершего Михаила Фрунзе. Простой донбасский рабочий, ставший главой большой страны, был типичным представителем эпохи и, несомненно, героем своего времени. #мои
В ноябре 1935 года пяти крупнейшим советским полководцам было присвоено новое воинское звание – маршал Советского Союза. В их числе был и Клим Ворошилов. И в это же время Луганск впервые сменил имя, став Ворошиловградом. В 58-ом сам Климент Ефремович, будучи председателем президиума Верховного совета СССР подписывает указ о запрете присваивать чему-либо имена живых людей, какими бы прославленными они не были. В 70-ом, после его смерти город снова становится Ворошиловградом, а в 90-ом ему возвращают историческое название.
Свою малую родину Ворошилов не забывал, на просьбы земляков всегда откликался. Именно так в Ворошиловграде появился медицинский институт. Он же ходатайствовал, чтобы в городе была открыта школа военных пилотов, ставшая впоследствии знаменитым Ворошиловградским высшим военным авиационным училищем штурманов. Первые трамваи в Донбассе были пушены тоже благодаря инициативе Ворошилова.
Клим Ворошилов не был из тех, кто противостоял в годы репрессий террору. Но был одним из немногих, кто позволял себе спорить с советским вождем. Еще в Царицыне Ворошилов с женой усыновили сироту из детского дома. А позже взяли на воспитании детей умершего Михаила Фрунзе. Простой донбасский рабочий, ставший главой большой страны, был типичным представителем эпохи и, несомненно, героем своего времени. #мои
На фоне всеобщего сумасшествия по поводу дня всех влюбленных как-то незамеченной всегда проходит другая дата – 14 февраля 1943 года был освобожден Ворошиловград. Моя бабушка, мамина мама, подростком пережила немецкую оккупацию. Много чего рассказывала мне в детстве об этом времени. Некоторые ее рассказы в моей пионерской голове не укладывались. Так сказать, по мотивам одного из них родился этот текст. 👇
Про забор, немцев и галеты
Был жаркий и какой-то безжизненный день. Впрочем, ничего удивительного для этого времени года. Пыльный город замер, изнывая от палящего солнца, обленившегося ветра и сковавшего всех жителей страха. Улицы были пустынны. Но за каждой щелкой забора, за каждой занавеской, в каждом дворе чувствовалось напряжение и сосредоточенное внимание. Люська поглядывала на мать, стараясь улучить подходящий момент, чтоб выскользнуть из хаты. Та, казалось, ни на секунду не отводит от нее своего взгляда. В нем читалось все: и то, что можно делать, и чего нельзя, и что будет, если дочь нарушит запрет.
- Генку на фронт забрали, он с ними дерется, а я даже глянуть на этих гадов не могу!
- Насмотришься еще! - мать в тот день была немногословна. И это вселяло в Люську еще больший ужас. Она знала – наказание за непослушание наступит неизбежно.
Но любопытство все равно сильнее. «Война, наши отступают, эвакуация ...», - последние дни разговоры только об этом и были, мальчишки на улице бегали с большими палками, тра-та-та-та-та! ба-бах! никто не хотел быть немцем, выбирали по считалочке.
- Я в подвал, за картошкой, смотри мне, не смей на улицу выходить!
Люська уже готова была рвануть, но ждала, пока мать скроется в подполье. Еще минута, и она вскарабкалась на забор, стараясь оставаться незамеченной со стороны улицы. За забором – тишина, из-за забора напротив выглядывала курчавая голова Митьки-цыгана. По соседству с Митькой жили три брата-погодки. Их белобрысые чубы видны были сквозь щели плетёнки.
- Люська, слезь немедленно! – Мать бежала к ней через весь огород. Застигнутая врасплох, Люська потеряла равновесие и полетела на землю. Молнией блеснули грабли, которые она еще накануне не убрала в сарай. От боли зажмурила глаза, а в ожидании материных оплеух сжалась в комочек. Но мать почему-то ругать не стала. Молча промыла рану и забинтовала, но ступить на ногу Люся не смогла. Было больно, а от того страшно.
К тому моменту, когда немцы по-хозяйски вломились в дом, обустроив что-то типа казармы, нога распухла, а сама она лежала в постели, то кутаясь от озноба, то сбрасывая с себя одеяло от жары. Сперва их выгоняли в сарай. Но мать завыла – дите горит, ходить не может. Остались в хате, в закутке у дверей. Она слышала непонятные мужские разговоры, резкие и шумные, смех, а порой и хохот, он ее раздражал, слышала всхлипывания матери, шуршание ее юбки, когда та входила со двора в хату. Но все это было лишь фоном, главное, что она чувствовала – боль. Она не давала ни о чем думать, заглушала все звуки, Люське казалось, что все тело ее только и есть эта ступня, горячая, распухшая, наверняка красная, она не видела ее, но была уверена, что так оно и есть. Нога пульсировала, сперва редко, потом все чаще. Боль нарастала, и тогда казалось, что-то громадное вызревает в ноге и вот-вот вырвется наружу, но потом как будто передумывало, и на секунды наступала передышка. В каждый такой приступ Люська ждала его окончания и была уверена, что в следующий она точно умрет. Так больно ей никогда не было. Мать вздыхала, горбилась, тихонько плакала, обычно скупая на ласки, нежно гладила дочкину руку, прикладывала на рану какие-то смоченные повязки. Ничего не помогало. Есть Люське совсем не хотелось, она просила только воду. Потом и пить расхотелось, и открывать глаза …
Был жаркий и какой-то безжизненный день. Впрочем, ничего удивительного для этого времени года. Пыльный город замер, изнывая от палящего солнца, обленившегося ветра и сковавшего всех жителей страха. Улицы были пустынны. Но за каждой щелкой забора, за каждой занавеской, в каждом дворе чувствовалось напряжение и сосредоточенное внимание. Люська поглядывала на мать, стараясь улучить подходящий момент, чтоб выскользнуть из хаты. Та, казалось, ни на секунду не отводит от нее своего взгляда. В нем читалось все: и то, что можно делать, и чего нельзя, и что будет, если дочь нарушит запрет.
- Генку на фронт забрали, он с ними дерется, а я даже глянуть на этих гадов не могу!
- Насмотришься еще! - мать в тот день была немногословна. И это вселяло в Люську еще больший ужас. Она знала – наказание за непослушание наступит неизбежно.
Но любопытство все равно сильнее. «Война, наши отступают, эвакуация ...», - последние дни разговоры только об этом и были, мальчишки на улице бегали с большими палками, тра-та-та-та-та! ба-бах! никто не хотел быть немцем, выбирали по считалочке.
- Я в подвал, за картошкой, смотри мне, не смей на улицу выходить!
Люська уже готова была рвануть, но ждала, пока мать скроется в подполье. Еще минута, и она вскарабкалась на забор, стараясь оставаться незамеченной со стороны улицы. За забором – тишина, из-за забора напротив выглядывала курчавая голова Митьки-цыгана. По соседству с Митькой жили три брата-погодки. Их белобрысые чубы видны были сквозь щели плетёнки.
- Люська, слезь немедленно! – Мать бежала к ней через весь огород. Застигнутая врасплох, Люська потеряла равновесие и полетела на землю. Молнией блеснули грабли, которые она еще накануне не убрала в сарай. От боли зажмурила глаза, а в ожидании материных оплеух сжалась в комочек. Но мать почему-то ругать не стала. Молча промыла рану и забинтовала, но ступить на ногу Люся не смогла. Было больно, а от того страшно.
К тому моменту, когда немцы по-хозяйски вломились в дом, обустроив что-то типа казармы, нога распухла, а сама она лежала в постели, то кутаясь от озноба, то сбрасывая с себя одеяло от жары. Сперва их выгоняли в сарай. Но мать завыла – дите горит, ходить не может. Остались в хате, в закутке у дверей. Она слышала непонятные мужские разговоры, резкие и шумные, смех, а порой и хохот, он ее раздражал, слышала всхлипывания матери, шуршание ее юбки, когда та входила со двора в хату. Но все это было лишь фоном, главное, что она чувствовала – боль. Она не давала ни о чем думать, заглушала все звуки, Люське казалось, что все тело ее только и есть эта ступня, горячая, распухшая, наверняка красная, она не видела ее, но была уверена, что так оно и есть. Нога пульсировала, сперва редко, потом все чаще. Боль нарастала, и тогда казалось, что-то громадное вызревает в ноге и вот-вот вырвется наружу, но потом как будто передумывало, и на секунды наступала передышка. В каждый такой приступ Люська ждала его окончания и была уверена, что в следующий она точно умрет. Так больно ей никогда не было. Мать вздыхала, горбилась, тихонько плакала, обычно скупая на ласки, нежно гладила дочкину руку, прикладывала на рану какие-то смоченные повязки. Ничего не помогало. Есть Люське совсем не хотелось, она просила только воду. Потом и пить расхотелось, и открывать глаза …
Облегчение пришло внезапно. Сперва ногу пронзила резкая боль, ей почудилась пила, которая словно бревно, пилит ее ногу, потом запекло и даже будто зашипело. Она открыла глаза, попыталась приподняться. Увидела лишь темную макушку и скорее почувствовала уверенные руки, точно не материны, которые быстро бинтовали. Она и в следующий раз особо не разглядела, догадалась только, что это доктор. Каждый день, ближе к вечеру, он приходил в их хату, обрабатывал рану чем-то щиплющем, от чего Люська всякий раз зажмуривала глаза, делал перевязку. Мать всегда молча, но шустро ему помогала. Люська запомнила лишь очки и внимательный взгляд из-под них, а на столе плоскую длинную галету. Она такого раньше не ела – твердое, сухое, сладковатое на вкус печенье – сперва даже пробовать боялась. Потом перевязки стали реже, но неизменно они заканчивались галетой на столе. А потом Люська выздоровела, и доктор перестал приходить.
Она увидела его лишь раз, уже поздней зимой. Когда гул орудий стал настойчивей и ближе, а канонады почти не смолкали. Но и тогда она толком не успела его разглядеть. «Завтра ваши придут», - он забежал в хату, когда они с матерью были одни, и положил на стол несколько галет, тех самых, длинных и твердых.
Всю жизнь Люся ненавидела немцев, плакала, когда вспоминала войну, долгие годы искала место захоронения погибшего брата и обязательно на Пасху несла цветы и конфеты к памятнику неизвестному солдату на кладбище. Но когда сразу после войны подруги пошли поступать в школу торгово-кулинарного ученичества, она наперекор всем и, в первую очередь, матери, отнесла документы в медицинское училище. До самой пенсии работала медсестрой, к докторам относилась с большим почтением и всю жизнь помнила сладковатый вкус сухих и твердых галет. #моё
Она увидела его лишь раз, уже поздней зимой. Когда гул орудий стал настойчивей и ближе, а канонады почти не смолкали. Но и тогда она толком не успела его разглядеть. «Завтра ваши придут», - он забежал в хату, когда они с матерью были одни, и положил на стол несколько галет, тех самых, длинных и твердых.
Всю жизнь Люся ненавидела немцев, плакала, когда вспоминала войну, долгие годы искала место захоронения погибшего брата и обязательно на Пасху несла цветы и конфеты к памятнику неизвестному солдату на кладбище. Но когда сразу после войны подруги пошли поступать в школу торгово-кулинарного ученичества, она наперекор всем и, в первую очередь, матери, отнесла документы в медицинское училище. До самой пенсии работала медсестрой, к докторам относилась с большим почтением и всю жизнь помнила сладковатый вкус сухих и твердых галет. #моё
Алиса, включи шум дождя...
⁃ Алиса, включи шум дождя.
⁃ Включаю шум дождя…
Секунда, две, три, и с первыми раскатами грома вдруг оказываюсь сидящей на кровати самой дальней комнаты не очень большого, но все же в несколько комнат дома своей прабабушки на улице Советских космонавтов. На дворе уже темнеет, дождь хлещет во всю, бабка причитает, что наших долго нет и, похоже, сама немного побаивается грома. Я не сколько грозы боюсь, сколько в обиде - в лес по ягоды не взяли, оставили с Шурой, суровой и редко улыбающейся.
-Алиса, сделай громкость 2.
Ливень сменился дождём. Он шумит по крыше, стучится в окно, но не страшно вовсе. Наоборот – уютно, и пусть не проходит как можно дольше. В нашем крохотном дачном домике, ни дать ни взять хижина дяди Тома, мы с любимым вдвоём. Неправильный медовый месяц. Мечтаем о своём большом доме, листаем журналы и бесконечно счастливы. Калоши и старые куртки на голову - пропуск в водный мир за дверью. А выглянуть стоит - хоста, словно специально для нас, задержала на своих изумрудных листьях жемчужные капельки, сад, весь умытый, манит фруктами и ягодой, свежий, от дождя особый, воздух вкусный на вдохе.
Дождь слабеет, водный поток становится реже и вскоре проходит. Пляж мокрый и все ещё пустынный. Мы пьём с подругой местное вино - непозволительно рано, но чем ещё заняться на море в дождь? Только в такие моменты, знаю, они с каждым случаются, откровение зашкаливает, а родство душ такое, что ближе, кажется, и не бывает. И близость действительно осталась на всю жизнь. Почти на всю... Тани не стало в 15-ом… Не выдержала великого переселения, случившегося с нами годом раньше.
Дождь застилает глаза и прогоняет сон…
- Алиса, спасибо, хватит. #моё
⁃ Алиса, включи шум дождя.
⁃ Включаю шум дождя…
Секунда, две, три, и с первыми раскатами грома вдруг оказываюсь сидящей на кровати самой дальней комнаты не очень большого, но все же в несколько комнат дома своей прабабушки на улице Советских космонавтов. На дворе уже темнеет, дождь хлещет во всю, бабка причитает, что наших долго нет и, похоже, сама немного побаивается грома. Я не сколько грозы боюсь, сколько в обиде - в лес по ягоды не взяли, оставили с Шурой, суровой и редко улыбающейся.
-Алиса, сделай громкость 2.
Ливень сменился дождём. Он шумит по крыше, стучится в окно, но не страшно вовсе. Наоборот – уютно, и пусть не проходит как можно дольше. В нашем крохотном дачном домике, ни дать ни взять хижина дяди Тома, мы с любимым вдвоём. Неправильный медовый месяц. Мечтаем о своём большом доме, листаем журналы и бесконечно счастливы. Калоши и старые куртки на голову - пропуск в водный мир за дверью. А выглянуть стоит - хоста, словно специально для нас, задержала на своих изумрудных листьях жемчужные капельки, сад, весь умытый, манит фруктами и ягодой, свежий, от дождя особый, воздух вкусный на вдохе.
Дождь слабеет, водный поток становится реже и вскоре проходит. Пляж мокрый и все ещё пустынный. Мы пьём с подругой местное вино - непозволительно рано, но чем ещё заняться на море в дождь? Только в такие моменты, знаю, они с каждым случаются, откровение зашкаливает, а родство душ такое, что ближе, кажется, и не бывает. И близость действительно осталась на всю жизнь. Почти на всю... Тани не стало в 15-ом… Не выдержала великого переселения, случившегося с нами годом раньше.
Дождь застилает глаза и прогоняет сон…
- Алиса, спасибо, хватит. #моё
Мой Лутугин
Сегодняшний мой герой не уроженец Донбасса, но сделал невероятно много для того, чтобы наш край состоялся. 4 марта 1864 года в Санкт-Петербурге родился Леонид Лутугин, выдающийся геолог. Коллеги-ученые считали его гениальным, а промышленники не брались за строительство новых шахт, не посоветовавшись с ним.
Когда Леонид Лутугин по заданию Геологического комитета отправился в экспедицию в Донбасс, уголь здесь добывали уже более ста лет. Но каковы его реальные запасы – не знали. Некоторые шахты в конце 19 века закрывались из-за дефицита сырья. Лутугин, составляя детальную карту здешней местности, выявил определенную связь между выходами на поверхность известняков и угольными залежами. Но, чтобы связать то, что на земной поверхности, с тем, что внутри, требовался скрупулезный и одновременно физически тяжелый труд.
Лутугину нужно было составить 65 планшетов, каждый из которых отвечал за 420 квадратных километров донбасской земли. Чтобы получить в итоге карту, доказывающую колоссальные запасы угля, он пешком прошел территорию, сопоставимую по размерам с Бельгией. На это ушло 22 года! За эту карту с полным разрезом угленосной толщи на международной выставке в Турине в 1911 году его наградили большой золотой медалью. А разработки Лутугина обеспечили на рубеже 19 и 20 веков небывалый рост угольной промышленности. Да и в советские времена ими тоже пользовались.
Авторитет Леонида Лутугина, как ученого, был настолько велик, что его обязательно включали во все правительственные и общественные комиссии по Донбассу. Он мог себе позволить критиковать правительство за то, что в топку паровозов зачастую идет дорогой коксующийся уголь. Есть сведения, что банки не выдавали ссуды для горнодобывающих предприятий того времени без подписи Лутугина – он должен был подтвердить, что уголь на указанном участке точно есть. И для строительства железных дорог в Донбассе тоже требовалось одобрение ученого, чтобы не проложить рельсы там, где можно добывать уголь.
Он был невероятно деятельным человеком и разрушал многие стереотипы. Будучи выходцем из обеспеченной купеческой семьи, Лутугин всю жизнь боролся за социальную справедливость. А как ученый, не любил писать научные труды. Выдающегося геолога не стало в 1915 году – провожать его вышел чуть ли не весь Петроград. А в 1921 году поселок Шмидтовка Луганской области переименовали в его честь. Через полвека в Лутугино появился памятник – Леонид Иванович изображен на нем с молотком в руке – главным инструментом геолога. #мои
Сегодняшний мой герой не уроженец Донбасса, но сделал невероятно много для того, чтобы наш край состоялся. 4 марта 1864 года в Санкт-Петербурге родился Леонид Лутугин, выдающийся геолог. Коллеги-ученые считали его гениальным, а промышленники не брались за строительство новых шахт, не посоветовавшись с ним.
Когда Леонид Лутугин по заданию Геологического комитета отправился в экспедицию в Донбасс, уголь здесь добывали уже более ста лет. Но каковы его реальные запасы – не знали. Некоторые шахты в конце 19 века закрывались из-за дефицита сырья. Лутугин, составляя детальную карту здешней местности, выявил определенную связь между выходами на поверхность известняков и угольными залежами. Но, чтобы связать то, что на земной поверхности, с тем, что внутри, требовался скрупулезный и одновременно физически тяжелый труд.
Лутугину нужно было составить 65 планшетов, каждый из которых отвечал за 420 квадратных километров донбасской земли. Чтобы получить в итоге карту, доказывающую колоссальные запасы угля, он пешком прошел территорию, сопоставимую по размерам с Бельгией. На это ушло 22 года! За эту карту с полным разрезом угленосной толщи на международной выставке в Турине в 1911 году его наградили большой золотой медалью. А разработки Лутугина обеспечили на рубеже 19 и 20 веков небывалый рост угольной промышленности. Да и в советские времена ими тоже пользовались.
Авторитет Леонида Лутугина, как ученого, был настолько велик, что его обязательно включали во все правительственные и общественные комиссии по Донбассу. Он мог себе позволить критиковать правительство за то, что в топку паровозов зачастую идет дорогой коксующийся уголь. Есть сведения, что банки не выдавали ссуды для горнодобывающих предприятий того времени без подписи Лутугина – он должен был подтвердить, что уголь на указанном участке точно есть. И для строительства железных дорог в Донбассе тоже требовалось одобрение ученого, чтобы не проложить рельсы там, где можно добывать уголь.
Он был невероятно деятельным человеком и разрушал многие стереотипы. Будучи выходцем из обеспеченной купеческой семьи, Лутугин всю жизнь боролся за социальную справедливость. А как ученый, не любил писать научные труды. Выдающегося геолога не стало в 1915 году – провожать его вышел чуть ли не весь Петроград. А в 1921 году поселок Шмидтовка Луганской области переименовали в его честь. Через полвека в Лутугино появился памятник – Леонид Иванович изображен на нем с молотком в руке – главным инструментом геолога. #мои