В продолжение предыдущего поста рассказываем, что в описанном деле ВС РФ вчера отменил судебные акты первой и кассационной инстанции и оставил в силе постановление апелляции.
И это конечно деградация так прогрессивно эволюционирующей практики борьбы со злоупотреблениями. Теперь если вы просудили в исковом порядке заем, а еще если он был более чем за три года до банкротства, ничего с ним уже не поделать. Нужно точно включать в реестр.
И не важно, что у кредитора из доказательств только его честное слово и согласие должника.
Не успел независимый кредитор воспользоваться 35 Пленумом, а если успел, но как часто бывает, СОЮ не осилил категории «финансовая возможность», «косвенная аффилированность» и «экономическая целесообразность», то в деле о банкротстве хоть завали все доказательствами нереальности займа, суд может и все поймет, но теперь ничего поделать не сможет. Решением же подтверждено.
Такая вот грусть под конец года, так и название нашего подкаста перестанет быть иронией над незадачливыми кредиторами и должниками, ведь и распиской такими темпами скоро снова начнем все подтверждать.
В продолжение предыдущего поста рассказываем, что в описанном деле ВС РФ вчера отменил судебные акты первой и кассационной инстанции и оставил в силе постановление апелляции.
И это конечно деградация так прогрессивно эволюционирующей практики борьбы со злоупотреблениями. Теперь если вы просудили в исковом порядке заем, а еще если он был более чем за три года до банкротства, ничего с ним уже не поделать. Нужно точно включать в реестр.
И не важно, что у кредитора из доказательств только его честное слово и согласие должника.
Не успел независимый кредитор воспользоваться 35 Пленумом, а если успел, но как часто бывает, СОЮ не осилил категории «финансовая возможность», «косвенная аффилированность» и «экономическая целесообразность», то в деле о банкротстве хоть завали все доказательствами нереальности займа, суд может и все поймет, но теперь ничего поделать не сможет. Решением же подтверждено.
Такая вот грусть под конец года, так и название нашего подкаста перестанет быть иронией над незадачливыми кредиторами и должниками, ведь и распиской такими темпами скоро снова начнем все подтверждать.
Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych.
from ye
