Зачем быть счастливым, если можно быть интересным?
Вы когда-нибудь задумывались над тем, что термин счастье не всегда был искомой точкой или состоянием для огромных масс людей? Более того, возможно его и не стоит делать таковой точкой.
Одна мысль, которая мне очень отзывается: то, что испытывать интерес, азарт, вовлеченность, искру — значит, во-многом, быть готовым идти на жертвы, преодалевать неприятное и даже страдать ради реализации той самой искры.
То есть, поиски счастья — это во многом конформизм. Такой уютный теплый клетчатый гомеостаз, из которого не растут никакие дерзкие идеи, большие свершения, остроумные выпады, яркие проявления и прочие цветы жизни.
Быть интересным, на мой вкус, гораздо круче. Это точно не про счастье — те, кто не пробуют и не обжигаются, не становятся интересными. Те, кто не преодалевает себя и обстоятельства, кто не пытается сделать странное, невозможное, недопонятое, исследовать недоступное, вкушать запретное, — вряд ли становится интересным. Зато вызовы, трение, сложности, опасности, перемещения, открытия, непростое общение, неочевидные находки — все это делает нас не счастливыми, это делает нас скорее более сложными, более напитанными противоречиями, более выраженными. И интересными.
Зачем быть счастливым, если можно быть интересным?
Вы когда-нибудь задумывались над тем, что термин счастье не всегда был искомой точкой или состоянием для огромных масс людей? Более того, возможно его и не стоит делать таковой точкой.
Одна мысль, которая мне очень отзывается: то, что испытывать интерес, азарт, вовлеченность, искру — значит, во-многом, быть готовым идти на жертвы, преодалевать неприятное и даже страдать ради реализации той самой искры.
То есть, поиски счастья — это во многом конформизм. Такой уютный теплый клетчатый гомеостаз, из которого не растут никакие дерзкие идеи, большие свершения, остроумные выпады, яркие проявления и прочие цветы жизни.
Быть интересным, на мой вкус, гораздо круче. Это точно не про счастье — те, кто не пробуют и не обжигаются, не становятся интересными. Те, кто не преодалевает себя и обстоятельства, кто не пытается сделать странное, невозможное, недопонятое, исследовать недоступное, вкушать запретное, — вряд ли становится интересным. Зато вызовы, трение, сложности, опасности, перемещения, открытия, непростое общение, неочевидные находки — все это делает нас не счастливыми, это делает нас скорее более сложными, более напитанными противоречиями, более выраженными. И интересными.
BY Ponchik News | Алексей Иванов
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from ye
