Мне было лет шесть, когда в ответ на шаловливое поведение я услышала фразу заведующей детского сада о том, что «меня нужно держать в ежовых рукавицах, иначе из-за такого количества энергии я пойду по наклонной». Тогда мне было ужасно обидно.
Потом были подростковые качели, с которыми мама едва справлялась [прости, мам]. А потом мне почему-то резко захотелось стать «хорошей». И я начала делать все, чтобы соответствовать социально-ожидаемым нормам: закончила универ [даже два], построила карьеру, вышла замуж и, когда разводилась, будучи абсолютно несчастным человеком, подумала, что дело скорее всего во мне.
Так я пришла в психотерапию [спасибо, Ань] и стала постепенно знакомиться с собой. На удивление я оказалась вполне годным человеком: умею дружить и любить, сопереживать и поддерживать, отстаивать свою точку зрения и временами злиться.
А еще – меня много. Во мне ураган энергии: я громкая, широко жестикулирую и заливисто хохочу.
Я приняла себя такой, какая есть, и теперь меня совсем не трогает, что какая-то там заведующая что-то про меня говорила.
Посмотреть про влияние детства на нас, взрослых, можно на моем канале в ютубе и в ВК.
Мне было лет шесть, когда в ответ на шаловливое поведение я услышала фразу заведующей детского сада о том, что «меня нужно держать в ежовых рукавицах, иначе из-за такого количества энергии я пойду по наклонной». Тогда мне было ужасно обидно.
Потом были подростковые качели, с которыми мама едва справлялась [прости, мам]. А потом мне почему-то резко захотелось стать «хорошей». И я начала делать все, чтобы соответствовать социально-ожидаемым нормам: закончила универ [даже два], построила карьеру, вышла замуж и, когда разводилась, будучи абсолютно несчастным человеком, подумала, что дело скорее всего во мне.
Так я пришла в психотерапию [спасибо, Ань] и стала постепенно знакомиться с собой. На удивление я оказалась вполне годным человеком: умею дружить и любить, сопереживать и поддерживать, отстаивать свою точку зрения и временами злиться.
А еще – меня много. Во мне ураган энергии: я громкая, широко жестикулирую и заливисто хохочу.
Я приняла себя такой, какая есть, и теперь меня совсем не трогает, что какая-то там заведующая что-то про меня говорила.
Посмотреть про влияние детства на нас, взрослых, можно на моем канале в ютубе и в ВК.
BY Продлевать будете?
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content.
from ye
