У стариков я научился одному, Не жизнь ценить, а лучшие мгновенья. Когда корабль идёт ко дну, И буря топит парусы в дыму, Счастливым оставаться без сомненья.
Я у детей учился глубине Внимания, порыву любознанья. Когда замерши, медленно в траве, Глядят, как черви роются в земле, Точь жернова её перемолая.
Солдат меня учил призыву долга, И кровь мешать с приятным соком трав. Он показал как штопает иголка, Границы старые, на клочья разорвав, И строчку новую на них приладить ловко.
Священник научил меня внимать, Мольбам просящих с ласковостью кроткой. Писания святые понимать, День ото дня молитв не нарушать, Сжимая щит надежды веры полный.
Философ же учил не принимать, На веру слово и поступок человечий, Оковы с мысли молотом сбивать, Науки горстями глотать. И волка в шкуре различать овечьей.
Я понял мир, я принял естество, Зависимость причины и последствий. Но как то вдруг все стало круг темно, Так значит я не понял ничего! Иль просто не поверил в детстве.
У стариков я научился одному, Не жизнь ценить, а лучшие мгновенья. Когда корабль идёт ко дну, И буря топит парусы в дыму, Счастливым оставаться без сомненья.
Я у детей учился глубине Внимания, порыву любознанья. Когда замерши, медленно в траве, Глядят, как черви роются в земле, Точь жернова её перемолая.
Солдат меня учил призыву долга, И кровь мешать с приятным соком трав. Он показал как штопает иголка, Границы старые, на клочья разорвав, И строчку новую на них приладить ловко.
Священник научил меня внимать, Мольбам просящих с ласковостью кроткой. Писания святые понимать, День ото дня молитв не нарушать, Сжимая щит надежды веры полный.
Философ же учил не принимать, На веру слово и поступок человечий, Оковы с мысли молотом сбивать, Науки горстями глотать. И волка в шкуре различать овечьей.
Я понял мир, я принял естество, Зависимость причины и последствий. Но как то вдруг все стало круг темно, Так значит я не понял ничего! Иль просто не поверил в детстве.
This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ye
