Однажды Гамлет решил проучить отчима/дядю и поставил “Мышеловку”. Однажды София решила проучить своего отца и поставила феминистскую пьесу, в которой он должен был узнать себя.
Причина, которая заставила Софию нести обиду, как светоч, через десять лет, с одной стороны понятная, а с другой – преувеличенная. Отец написал книгу, отец пренебрег ее дочерними чувствами, отец апроприировал ее девичий опыт и растоптал ее эдельвейсы, поэтому самым лучшим способом мести будет старое доброе око за око. Пьеса за книгу. Невроз за невроз.
Роман делится на несколько смысловых частей. В первой читатель следит за тем, как отец Софии приходит на спектакль, как он разглядывает молодежь, как с самого начала узнает себя в фиолетовой рубашке. Эти главы перемежаются с главами, в которых София ужинает с матерью (по совместительству – бывшей женой отца Софии). Их откровенный разговор идет параллельно с откровенностью на сцене. Страсти накаляются в театре, страсти накаляются в ресторане. Снова припоминаются прежние обиды, а София оказывается вновь в положении маленькой девочки, которая ничего не поняла в отношениях отца и матери. Ей кажется, что она взрослая, но, лелея десять лет свою обиду, она так и осталась там, на Сицилии, где произошло то, что нам предстоит узнать.
Вся история ведет к тому, что Софии нужно поговорить с отцом, им нужно разобраться в том, что произошло. София ждет извинений. Отец ждет годами от нее звонка. Двое обиженных друг на друга, двое гордых. Fucking artists, резонно замечает мать Софии, набираясь вином.
Умело выстроенная ритмика романа держится на эмоциональном напряжении между Софией и ее отцом, а кто же из них лицемер на самом деле, остается на усмотрение читателя. Как и у Шекспира, отец Софи вскакивает в самый кульминационный момент и начинает кричать, узнав себя, к нему бросаются, чтобы успокоить, а пьеса проходит с бурным успехом. Софию называют достойной дочерью талантливого отца, ее “Мышеловка” в их отношениях выглядит скорее фарсом, детским капризом.
Это во всех отношениях хороший роман, в котором каждая сцена прекрасна и наполнена смыслом. Ни одного лишнего героя, ни одной лишней реплики. Кстати, все реплики интересно вплетены в повествование, никак не выделенные в тексте, что в очередной раз напоминает нам, что жизнь – театр, а театр – это жизнь.
Однажды Гамлет решил проучить отчима/дядю и поставил “Мышеловку”. Однажды София решила проучить своего отца и поставила феминистскую пьесу, в которой он должен был узнать себя.
Причина, которая заставила Софию нести обиду, как светоч, через десять лет, с одной стороны понятная, а с другой – преувеличенная. Отец написал книгу, отец пренебрег ее дочерними чувствами, отец апроприировал ее девичий опыт и растоптал ее эдельвейсы, поэтому самым лучшим способом мести будет старое доброе око за око. Пьеса за книгу. Невроз за невроз.
Роман делится на несколько смысловых частей. В первой читатель следит за тем, как отец Софии приходит на спектакль, как он разглядывает молодежь, как с самого начала узнает себя в фиолетовой рубашке. Эти главы перемежаются с главами, в которых София ужинает с матерью (по совместительству – бывшей женой отца Софии). Их откровенный разговор идет параллельно с откровенностью на сцене. Страсти накаляются в театре, страсти накаляются в ресторане. Снова припоминаются прежние обиды, а София оказывается вновь в положении маленькой девочки, которая ничего не поняла в отношениях отца и матери. Ей кажется, что она взрослая, но, лелея десять лет свою обиду, она так и осталась там, на Сицилии, где произошло то, что нам предстоит узнать.
Вся история ведет к тому, что Софии нужно поговорить с отцом, им нужно разобраться в том, что произошло. София ждет извинений. Отец ждет годами от нее звонка. Двое обиженных друг на друга, двое гордых. Fucking artists, резонно замечает мать Софии, набираясь вином.
Умело выстроенная ритмика романа держится на эмоциональном напряжении между Софией и ее отцом, а кто же из них лицемер на самом деле, остается на усмотрение читателя. Как и у Шекспира, отец Софи вскакивает в самый кульминационный момент и начинает кричать, узнав себя, к нему бросаются, чтобы успокоить, а пьеса проходит с бурным успехом. Софию называют достойной дочерью талантливого отца, ее “Мышеловка” в их отношениях выглядит скорее фарсом, детским капризом.
Это во всех отношениях хороший роман, в котором каждая сцена прекрасна и наполнена смыслом. Ни одного лишнего героя, ни одной лишней реплики. Кстати, все реплики интересно вплетены в повествование, никак не выделенные в тексте, что в очередной раз напоминает нам, что жизнь – театр, а театр – это жизнь.
#анастасия #английский
BY Не перевелись ещё
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation.
from ye
