И снова много новостей. Во-первых, как и полагается, после отставок идут назначения. Недолго пустовало кресло замгубернатора по социальной политике. По сложившейся традиции, туда «передвинули» начальника департамента соцзащиты Марину Киняйкину, одного из самых главных долгожителей всей социальной сферы Томской области – более тридцати лет трудового стажа. Тоже, кстати, любопытный тренд, что в креатурах Владимира Мазура начисто отсутствуют «молодые да перспективные», а ставка идет, сугубо, на проверенные кадры. Здесь можно относиться по-разному, но молодежи, наверное, не очень приятно понимать, что на нее не рассчитывают.
А вот второе назначение, мягко говоря, совсем странное: губернатор зачем-то создал должность руководителя своего аппарата, хотя есть вполне очевидные полномочия начальника управления делами, которые, кажется, включали абсолютно все, что связано с главой региона. Да и не просто создал, а еще и перевел туда свою старую знакомую по Тюмени и сделал ее своим заместителем. Вот так начнешь заниматься конспирологией и подозревать Владимира Владимировича во всяких не особо хороших делах.
С другой стороны Наталья Киселева, руководитель аппарата губернатора, – дама серьезная: юрист по образованию, 25 лет в органах государственной службы, из которых почти пятнадцать лет отработала в аппарате губернатора Тюменской области. Возможно, не стоит спешить с преждевременными выводами и понаблюдать госпожу Киселеву в работе. Может она действительно приведет в порядок правовое и кадровое обеспечение высших эшелонов власти.
Во-вторых, продолжается история с «Супервостоком». Городская дума Томска по какой-то совершенно неведомой причине зачем-то поддержала иск областной прокуратуры к ТДСК об отмене решение семилетней давности о выделении участка под строительство. Мякотка ситуации в том, что в 2015 году переводом занимались муниципальные депутаты. То есть получается, что нынешние парламентарии открыто, признали ошибку своих предшественников. Самое смешное, что в ходе дискуссии никто не подумал о том пятне позора, который покроет гордуму в случае поддержки иска, разговоры вообще шли на какие-то философские темы.
Впрочем, есть и вполне логичное объяснение происходящего: городские депутаты (часть из них) настолько оказались деморализованными после всей этой истории с отменой выборов мэра, что не могут выйти из прострации, чем и пользуются некоторые парламентарии.
В-третьих, тема с «Супервостоком» имела продолжение. И.о.мэра Михаил Ратнер, чьи карьерные перспективы находятся под большим вопросом, вышел к строительному бизнесу с «джентльменским соглашением»: заранее вносить в проекты объекты социальной значимости – детские сады, школы, поликлиники, проезды и так далее. Мол, иначе, общественное негодование будет гарантированно. Что и произошло с «Супервостоком», хотя там история весьма туманная и заслуживает детального рассмотрения. Бизнес, кстати, пока никак не отреагировал на предложение Ратнера.
А вот четвертый информационный повод очень любопытный. Пока Мазур перетаскивал своих из Тюмени, а городские депутаты лениво обсуждали «Супервосток», река Томь под Северском вдруг наполнилась мазутом. О чем всем сообщила глава Росприроднадзора Светлана Радионова и показала, что пробы содержания опасных веществ превышают норматив в 286 раз. Точка риска получилась, что надо. Ждем реакции всех эшелонов власти Томской области.
И снова много новостей. Во-первых, как и полагается, после отставок идут назначения. Недолго пустовало кресло замгубернатора по социальной политике. По сложившейся традиции, туда «передвинули» начальника департамента соцзащиты Марину Киняйкину, одного из самых главных долгожителей всей социальной сферы Томской области – более тридцати лет трудового стажа. Тоже, кстати, любопытный тренд, что в креатурах Владимира Мазура начисто отсутствуют «молодые да перспективные», а ставка идет, сугубо, на проверенные кадры. Здесь можно относиться по-разному, но молодежи, наверное, не очень приятно понимать, что на нее не рассчитывают.
А вот второе назначение, мягко говоря, совсем странное: губернатор зачем-то создал должность руководителя своего аппарата, хотя есть вполне очевидные полномочия начальника управления делами, которые, кажется, включали абсолютно все, что связано с главой региона. Да и не просто создал, а еще и перевел туда свою старую знакомую по Тюмени и сделал ее своим заместителем. Вот так начнешь заниматься конспирологией и подозревать Владимира Владимировича во всяких не особо хороших делах.
С другой стороны Наталья Киселева, руководитель аппарата губернатора, – дама серьезная: юрист по образованию, 25 лет в органах государственной службы, из которых почти пятнадцать лет отработала в аппарате губернатора Тюменской области. Возможно, не стоит спешить с преждевременными выводами и понаблюдать госпожу Киселеву в работе. Может она действительно приведет в порядок правовое и кадровое обеспечение высших эшелонов власти.
Во-вторых, продолжается история с «Супервостоком». Городская дума Томска по какой-то совершенно неведомой причине зачем-то поддержала иск областной прокуратуры к ТДСК об отмене решение семилетней давности о выделении участка под строительство. Мякотка ситуации в том, что в 2015 году переводом занимались муниципальные депутаты. То есть получается, что нынешние парламентарии открыто, признали ошибку своих предшественников. Самое смешное, что в ходе дискуссии никто не подумал о том пятне позора, который покроет гордуму в случае поддержки иска, разговоры вообще шли на какие-то философские темы.
Впрочем, есть и вполне логичное объяснение происходящего: городские депутаты (часть из них) настолько оказались деморализованными после всей этой истории с отменой выборов мэра, что не могут выйти из прострации, чем и пользуются некоторые парламентарии.
В-третьих, тема с «Супервостоком» имела продолжение. И.о.мэра Михаил Ратнер, чьи карьерные перспективы находятся под большим вопросом, вышел к строительному бизнесу с «джентльменским соглашением»: заранее вносить в проекты объекты социальной значимости – детские сады, школы, поликлиники, проезды и так далее. Мол, иначе, общественное негодование будет гарантированно. Что и произошло с «Супервостоком», хотя там история весьма туманная и заслуживает детального рассмотрения. Бизнес, кстати, пока никак не отреагировал на предложение Ратнера.
А вот четвертый информационный повод очень любопытный. Пока Мазур перетаскивал своих из Тюмени, а городские депутаты лениво обсуждали «Супервосток», река Томь под Северском вдруг наполнилась мазутом. О чем всем сообщила глава Росприроднадзора Светлана Радионова и показала, что пробы содержания опасных веществ превышают норматив в 286 раз. Точка риска получилась, что надо. Ждем реакции всех эшелонов власти Томской области.
BY REDACTED P6 (КОТËЛ #6)
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from ye
