Абитуриент смог поступить в один из самых престижных университетов России, набрав в общей сложности 127 баллов за ЕГЭ. При этом парень даже не сдавал информатику, которая необходима для подачи документов. А дело в том, что отец студента — участник СВО.
Стоит отметить, что проходной балл в МФТИ составляет 290 баллов. А сам вуз называет своих студентов лучшими инженерами. Тут попахивает несправедливостью, ведь действующий законопроект забирает у университетов по 10% от общего объёма бюджетных мест для детей участников СВО.
Претензии к участникам СВО и их детям нет. Проблема в льготах, которые отнимают возможность получить образование у тех, кто обладает знаниями для поступления и может освоить профессию. Подобные решения властей ставят под угрозупрестижность университетов и их научную деятельность, а также лишают страну будущих профессионалов. Единственный сомнительный плюс таких льгот — компенсация недобора студентов.
Абитуриент смог поступить в один из самых престижных университетов России, набрав в общей сложности 127 баллов за ЕГЭ. При этом парень даже не сдавал информатику, которая необходима для подачи документов. А дело в том, что отец студента — участник СВО.
Стоит отметить, что проходной балл в МФТИ составляет 290 баллов. А сам вуз называет своих студентов лучшими инженерами. Тут попахивает несправедливостью, ведь действующий законопроект забирает у университетов по 10% от общего объёма бюджетных мест для детей участников СВО.
Претензии к участникам СВО и их детям нет. Проблема в льготах, которые отнимают возможность получить образование у тех, кто обладает знаниями для поступления и может освоить профессию. Подобные решения властей ставят под угрозупрестижность университетов и их научную деятельность, а также лишают страну будущих профессионалов. Единственный сомнительный плюс таких льгот — компенсация недобора студентов.
BY Русская Душа
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from ye