Жалобу на самолёт SSJ-100, загоревшийся в Анталье, писали в Росавиацию и Азимут ещё в конце февраля этого года. По данным SHOT, тогда после взлёта на борту начался сильный гул, пассажиры летели в шуме и сильном страхе.
В беседе с SHOT Вячеслав рассказал, что он летел рейсом Анталья – Минеральные Воды. Спустя 5–7 минут после взлёта, в салоне появился сильный гул. Бортпроводники пытались успокоить: мол, это нормальная работа одного из двигателей при наборе высоты. Однако шум не прекращался весь полёт. Перепуганные пассажиры жаловались на головную боль.
Вячеслав, по его словам, написал обращение в Росавиацию. В ответе ему заявили, что «после завершения рейса от экипажа воздушного судна замечаний по работе двигателей, наличию постороннего шума не было. При выполнении планового технического обслуживания неисправности, в том числе влияющие на возникновение постороннего шума, не выявлены». Обращение в авиакомпанию, по словам Вячеслава, также не прояснило ситуацию.
Жалобу на самолёт SSJ-100, загоревшийся в Анталье, писали в Росавиацию и Азимут ещё в конце февраля этого года. По данным SHOT, тогда после взлёта на борту начался сильный гул, пассажиры летели в шуме и сильном страхе.
В беседе с SHOT Вячеслав рассказал, что он летел рейсом Анталья – Минеральные Воды. Спустя 5–7 минут после взлёта, в салоне появился сильный гул. Бортпроводники пытались успокоить: мол, это нормальная работа одного из двигателей при наборе высоты. Однако шум не прекращался весь полёт. Перепуганные пассажиры жаловались на головную боль.
Вячеслав, по его словам, написал обращение в Росавиацию. В ответе ему заявили, что «после завершения рейса от экипажа воздушного судна замечаний по работе двигателей, наличию постороннего шума не было. При выполнении планового технического обслуживания неисправности, в том числе влияющие на возникновение постороннего шума, не выявлены». Обращение в авиакомпанию, по словам Вячеслава, также не прояснило ситуацию.
For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from ye
