Новая политика для меня началась с появлением на прилавках игрушечных магазинов сенсационной Барби. Долго недоумевал, зачем создали куклу с абсолютно взрослыми пропорциями и признаками. Точнее, cо вторичными половыми признаками.
Но желанную игрушку дочке купил, отдав тогда полновесную профессорскую зарплату. Вспомнил же о давнем своем недоумении много позже. На позапрошлых молдавских выборах. Тогда на политическом небосклоне появилась Майя Санду. Живая реинкарнация Барби. По внешнему виду и, подозреваю, по сути.
Вот тогда-то и возникла гипотеза о двухтактовой западной модели расчеловечивания, о, своего рода, систоле-диастоле: сначала человека изображают вроде бы куклой, потом куклу превращают как бы в человека.
Короче, вышла у меня тогда заметка о борьбе плюшевого мишки с Барби на молдавских президентских выборах.
Тогда у мишки – Додона – были очевидные преимущества. Добрый, уютный, потрепанный… В общем, насквозь домашний, узнаваемый, теплый, ностальгичный.
Тогда игрушечные мишки были еще из советского детства, а не с китайских рынков.
Новая политика для меня началась с появлением на прилавках игрушечных магазинов сенсационной Барби. Долго недоумевал, зачем создали куклу с абсолютно взрослыми пропорциями и признаками. Точнее, cо вторичными половыми признаками.
Но желанную игрушку дочке купил, отдав тогда полновесную профессорскую зарплату. Вспомнил же о давнем своем недоумении много позже. На позапрошлых молдавских выборах. Тогда на политическом небосклоне появилась Майя Санду. Живая реинкарнация Барби. По внешнему виду и, подозреваю, по сути.
Вот тогда-то и возникла гипотеза о двухтактовой западной модели расчеловечивания, о, своего рода, систоле-диастоле: сначала человека изображают вроде бы куклой, потом куклу превращают как бы в человека.
Короче, вышла у меня тогда заметка о борьбе плюшевого мишки с Барби на молдавских президентских выборах.
Тогда у мишки – Додона – были очевидные преимущества. Добрый, уютный, потрепанный… В общем, насквозь домашний, узнаваемый, теплый, ностальгичный.
Тогда игрушечные мишки были еще из советского детства, а не с китайских рынков.
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from ye
