Пока я лениво почитывал одинокого мечтателя о всеобщем единстве и грядущем воскрешении потомков космиста Николая Фёдорова, коллеги подкинули видео о. Иоанна Гуайта, в котором он рассуждает о притче о злых виноградарях и делает выводы о «церкви, где есть всё, но не хватает Бога». Выводы, к сожалению, за которыми не следует никаких предложений, а поставленный вопрос в очередной раз остаётся открытым. Но речь вообще не про видео и не про мнение о. Иоанна. Да и в целом для меня всё это довольно скучная риторико-экклезиологическая возня на фоне стремительно усугубляющегося кризиса мирового православного единства. Вопрос как всегда про классическое «что делать здесь и сейчас конкретно мне, ей, ему, нам?», т.е. возможно ли быть в церкви без Христа? Очевидно же, что нет. Но эта очевидность сама по себе сегодня стала неочевидной, и в этом проблема. Проблема в том, что мы смотрим на отношения со Христом как-то насильственно и требовательно, как избалованные дети, смотрим на них изнутри некоторой невозможности быть вообще оставленными Богом. И люди пугаются самой мысли, что если церковь остаётся без Бога, то значит Он ушёл в другое место, или же нам надо успеть спасти Его, унести в некое подполье. Перед нами странная оппозиция и борьба за Христа с двух сторон: одна сторона обвиняет другую в том, что сохранённая иерархия без Христа не может быть Церковью (а она без Христа потому-то и потому-то и, вообще, все кругом „сергиане“), другая – что отделить Христа и унести Его в подполье невозможно и т.д. Замкнутый круг, который можно только перерасти, пройдя опыт оставленности и обретения!
Подумалось, что Николай Фёдоров с его не-христологической сотериологией воскрешения мертвых и философией общего дела отчасти созвучен идее «совершеннолетнего мира» Дитриха Бонхёффера, где Бог бессилен, слаб, вытеснен и тд., и даже в чём-то превосходит его.
С одной стороны, Флоровский справедливо упрекает Фёдорова за исключение благодати из жизни человека, за замену её на труд, за противопоставление божественному действию человеческого в странном синтезе религиозно-технического проекта хозяйственного делания, объединения вокруг трудовой совместности, религии всеобщего предприятия, что он строит как бы „новое христианство“, что несмотря на всё его космическое межпланетное строительство, его система душная, зачарованная смертью и прочее…
С другой же стороны, всё острее ощущается как бы сгущающаяся мысль о необходимости собирания людей вопреки вышеупомянутой оппозиции, вопреки одним и другим, вопреки историческому и политическому моменту, месту, ситуации, ощущается мотив объединения именно ради общего дела там, где ты есть.
В этом посте нет и не будет никаких призывов воспоследовать учениям Фёдорова или Бонхёффера или же какой-то попытки решить экклезиологические проблемы, в коих я и не специалист. Это, скорее, всего лишь пример. Просто наше понимание Христа всё ещё в значительной степени несовершеннолетнее, и мы никак не можем усвоить, что бывают времена, когда невозможно всё решить надеждой только на благодать, упованием на вмешательство извне и исключительно творческим миропониманием в отношениях с Богом, не можем принять мысль, что Бог может дать нам ощутить Его не-необходимость и не-невозможность, оставить нас для нас, чтобы мы смогли объединиться и поработать для общего дела, для разума, для науки, для материального прогресса и духовного роста, для взросления сознания, чтобы мы выросли во Христе без Него, чтобы снова смочь Его увидеть новым взглядом, более взрослым, осмысленным, глубоким. И это необязательно должно проходить на каком-то вселенском уровне, а может случаться в группах и сообществах, из которых что-то потом произрастает.
Пока я лениво почитывал одинокого мечтателя о всеобщем единстве и грядущем воскрешении потомков космиста Николая Фёдорова, коллеги подкинули видео о. Иоанна Гуайта, в котором он рассуждает о притче о злых виноградарях и делает выводы о «церкви, где есть всё, но не хватает Бога». Выводы, к сожалению, за которыми не следует никаких предложений, а поставленный вопрос в очередной раз остаётся открытым. Но речь вообще не про видео и не про мнение о. Иоанна. Да и в целом для меня всё это довольно скучная риторико-экклезиологическая возня на фоне стремительно усугубляющегося кризиса мирового православного единства. Вопрос как всегда про классическое «что делать здесь и сейчас конкретно мне, ей, ему, нам?», т.е. возможно ли быть в церкви без Христа? Очевидно же, что нет. Но эта очевидность сама по себе сегодня стала неочевидной, и в этом проблема. Проблема в том, что мы смотрим на отношения со Христом как-то насильственно и требовательно, как избалованные дети, смотрим на них изнутри некоторой невозможности быть вообще оставленными Богом. И люди пугаются самой мысли, что если церковь остаётся без Бога, то значит Он ушёл в другое место, или же нам надо успеть спасти Его, унести в некое подполье. Перед нами странная оппозиция и борьба за Христа с двух сторон: одна сторона обвиняет другую в том, что сохранённая иерархия без Христа не может быть Церковью (а она без Христа потому-то и потому-то и, вообще, все кругом „сергиане“), другая – что отделить Христа и унести Его в подполье невозможно и т.д. Замкнутый круг, который можно только перерасти, пройдя опыт оставленности и обретения!
Подумалось, что Николай Фёдоров с его не-христологической сотериологией воскрешения мертвых и философией общего дела отчасти созвучен идее «совершеннолетнего мира» Дитриха Бонхёффера, где Бог бессилен, слаб, вытеснен и тд., и даже в чём-то превосходит его.
С одной стороны, Флоровский справедливо упрекает Фёдорова за исключение благодати из жизни человека, за замену её на труд, за противопоставление божественному действию человеческого в странном синтезе религиозно-технического проекта хозяйственного делания, объединения вокруг трудовой совместности, религии всеобщего предприятия, что он строит как бы „новое христианство“, что несмотря на всё его космическое межпланетное строительство, его система душная, зачарованная смертью и прочее…
С другой же стороны, всё острее ощущается как бы сгущающаяся мысль о необходимости собирания людей вопреки вышеупомянутой оппозиции, вопреки одним и другим, вопреки историческому и политическому моменту, месту, ситуации, ощущается мотив объединения именно ради общего дела там, где ты есть.
В этом посте нет и не будет никаких призывов воспоследовать учениям Фёдорова или Бонхёффера или же какой-то попытки решить экклезиологические проблемы, в коих я и не специалист. Это, скорее, всего лишь пример. Просто наше понимание Христа всё ещё в значительной степени несовершеннолетнее, и мы никак не можем усвоить, что бывают времена, когда невозможно всё решить надеждой только на благодать, упованием на вмешательство извне и исключительно творческим миропониманием в отношениях с Богом, не можем принять мысль, что Бог может дать нам ощутить Его не-необходимость и не-невозможность, оставить нас для нас, чтобы мы смогли объединиться и поработать для общего дела, для разума, для науки, для материального прогресса и духовного роста, для взросления сознания, чтобы мы выросли во Христе без Него, чтобы снова смочь Его увидеть новым взглядом, более взрослым, осмысленным, глубоким. И это необязательно должно проходить на каком-то вселенском уровне, а может случаться в группах и сообществах, из которых что-то потом произрастает.
BY Теология в процессе
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram.
from ye
