Аналитики МЭА (анти-ОПЕК) вновь кошмарят нефтяной рынок своей фантастикой: де спрос на нефть начнет падать к 2030 году. Единственный сектор, который стабильно будет нуждаться в новой нефти – это нефтехимическое производство, тогда как ГСМ будет нужно все меньше. Два бича нефтяники – электромобили и биотопливо окрепнут и покажут супостату-нефтегазу свою силу.
Звучит красиво. Однако пока электромобиль смог закрепиться лишь на одном рынке – КНР - с крайне специфическими методами управления и экономического распределения. На рынках развитого мира и развивающихся стран, автомобили электроприводом так и остаются нишевым товаром. В Европе и вовсе происходит разочарование в технологии.
При этом есть множество рынков, только-только открывающих для себя прелесть автомобиля в быту: Индия, Индонезия, Пакистан и т.д.
Использовать же крайне ограниченные пашню, удобрения и пресную воду для производства рапса, из которого делают биотопливо – издевательство над экологией намного большее, чем банальное сжигание ГСМ.
Аналитики МЭА (анти-ОПЕК) вновь кошмарят нефтяной рынок своей фантастикой: де спрос на нефть начнет падать к 2030 году. Единственный сектор, который стабильно будет нуждаться в новой нефти – это нефтехимическое производство, тогда как ГСМ будет нужно все меньше. Два бича нефтяники – электромобили и биотопливо окрепнут и покажут супостату-нефтегазу свою силу.
Звучит красиво. Однако пока электромобиль смог закрепиться лишь на одном рынке – КНР - с крайне специфическими методами управления и экономического распределения. На рынках развитого мира и развивающихся стран, автомобили электроприводом так и остаются нишевым товаром. В Европе и вовсе происходит разочарование в технологии.
При этом есть множество рынков, только-только открывающих для себя прелесть автомобиля в быту: Индия, Индонезия, Пакистан и т.д.
Использовать же крайне ограниченные пашню, удобрения и пресную воду для производства рапса, из которого делают биотопливо – издевательство над экологией намного большее, чем банальное сжигание ГСМ.
In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content.
from ye
