Уголь — все, свежий прогноз от МЭА. Еще пятнадцать лет назад угольные прогнозы МЭА можно было воспринимать всерьез, затем — как одно из мнений. Сейчас же, кроме улыбки, они ничего не вызывают. Серьезнейшее аналитическое агентство в мире с претензией на объективность ведет свой крестовый поход против самого доступного источника первичной энергии на планете.
Глядя на график, можно понять, что сейчас глобальный спрос зависит лишь от двух государств в мире — Индии и Китая. Индия в прошлом году вышла на новый рекорд внутренней добычи в 900 млн тонн; в этом году резко нарастила не только добычу, но и импорт из-за экстремальной жары. Планы до 2030 года — выйти на 1,5 млрд тонн внутренней добычи, остатки дефицита сбалансировать импортом.
С Китаем несколько сложнее. План пятилетка подразумевает рост добычи как минимум до 2025 года, но есть и китайская реальность — опережающий рост спроса на электроэнергию. Строить ВИЭ-генерацию быстрее, чем растет спрос на электричество, доселе не получалось и вряд-ли получится.
Уголь — все, свежий прогноз от МЭА. Еще пятнадцать лет назад угольные прогнозы МЭА можно было воспринимать всерьез, затем — как одно из мнений. Сейчас же, кроме улыбки, они ничего не вызывают. Серьезнейшее аналитическое агентство в мире с претензией на объективность ведет свой крестовый поход против самого доступного источника первичной энергии на планете.
Глядя на график, можно понять, что сейчас глобальный спрос зависит лишь от двух государств в мире — Индии и Китая. Индия в прошлом году вышла на новый рекорд внутренней добычи в 900 млн тонн; в этом году резко нарастила не только добычу, но и импорт из-за экстремальной жары. Планы до 2030 года — выйти на 1,5 млрд тонн внутренней добычи, остатки дефицита сбалансировать импортом.
С Китаем несколько сложнее. План пятилетка подразумевает рост добычи как минимум до 2025 года, но есть и китайская реальность — опережающий рост спроса на электроэнергию. Строить ВИЭ-генерацию быстрее, чем растет спрос на электричество, доселе не получалось и вряд-ли получится.
"This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai.
from ye
