Падение курса рубля – это больно, неприятно и явно разгонит инфляцию в 2025 году. Однако курс рубля пока отклонился от уровня, где «не больно и не приятно» (район 95-100 руб. за доллар), лишь на ~10%, но вой стоит такой, что аж уши закладывает. Тему падения курса рубля разгоняют как российские СМИ, так и западные: упаковывают тему в красивую инфографику и выдают это как провал финансовой и экономической политики России. То есть попытка зачесть это, как забитый гол в преддверии переговоров.
Текущий курс рубля – безусловно, заложник рассогласованности финансовой и денежно-кредитной политики страны. Он позволяет Минфину наполнять бюджет, не прибегая к экстремально дорогим займам на открытом рынке.
Ползучая девальвация идет с уровня 60 руб. за доллар, начавшись летом 2022 года, с короткими остановками на период адаптации российской финансовой инфраструктуры к санкциям. Сейчас произошел очередной виток адаптации: Минфин нашел инструменты влияния на курс рубля, что, в общем-то, и отражается в терминале.
Падение курса рубля – это больно, неприятно и явно разгонит инфляцию в 2025 году. Однако курс рубля пока отклонился от уровня, где «не больно и не приятно» (район 95-100 руб. за доллар), лишь на ~10%, но вой стоит такой, что аж уши закладывает. Тему падения курса рубля разгоняют как российские СМИ, так и западные: упаковывают тему в красивую инфографику и выдают это как провал финансовой и экономической политики России. То есть попытка зачесть это, как забитый гол в преддверии переговоров.
Текущий курс рубля – безусловно, заложник рассогласованности финансовой и денежно-кредитной политики страны. Он позволяет Минфину наполнять бюджет, не прибегая к экстремально дорогим займам на открытом рынке.
Ползучая девальвация идет с уровня 60 руб. за доллар, начавшись летом 2022 года, с короткими остановками на период адаптации российской финансовой инфраструктуры к санкциям. Сейчас произошел очередной виток адаптации: Минфин нашел инструменты влияния на курс рубля, что, в общем-то, и отражается в терминале.
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats.
from ye
