То, что происходит в экономическом ядре стран ЕС – промышленности, вызывает ужас даже у сторонних наблюдателей. Особенно на фоне оголтелой русофобии, противоречащей хоть какому-то здравому смыслу: ведь для того, чтобы антирусские слоганы воплотить в жизнь, нужны ресурсы, а их мало и становится меньше. В итоге высокопоставленные деятели все больше походят на «городских сумасшедших» — людей злобных, но безвредных.
С 2019 года в Европе упали все отрасли промышленности. Пятую часть потеряли химия и черная металлургия. В конце прошлого года, пока цены на газ были низкими, энергоемкие отрасли показали восстановление с низкой базы. Однако очевидно, что с новым скачком цен на газ и электричество уже в 2025 году они вновь получили обухом по голове.
Но самое страшное для стран Европы в том, что в 2024 году начали заваливаться предприятия высоких переделов — производство машин и оборудования. Об этом ярко свидетельствуют двузначные темпы падения спроса на электричество со стороны этих отраслей. И чем дальше, тем хуже.
То, что происходит в экономическом ядре стран ЕС – промышленности, вызывает ужас даже у сторонних наблюдателей. Особенно на фоне оголтелой русофобии, противоречащей хоть какому-то здравому смыслу: ведь для того, чтобы антирусские слоганы воплотить в жизнь, нужны ресурсы, а их мало и становится меньше. В итоге высокопоставленные деятели все больше походят на «городских сумасшедших» — людей злобных, но безвредных.
С 2019 года в Европе упали все отрасли промышленности. Пятую часть потеряли химия и черная металлургия. В конце прошлого года, пока цены на газ были низкими, энергоемкие отрасли показали восстановление с низкой базы. Однако очевидно, что с новым скачком цен на газ и электричество уже в 2025 году они вновь получили обухом по голове.
Но самое страшное для стран Европы в том, что в 2024 году начали заваливаться предприятия высоких переделов — производство машин и оборудования. Об этом ярко свидетельствуют двузначные темпы падения спроса на электричество со стороны этих отраслей. И чем дальше, тем хуже.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from ye
