⭐️Памяти Халита Цечоева и его дочери Мовлатхан: История о надежде и преданности
Сегодня мы хотим поделиться трогательной историей о Мовлатхан Халитовне Цечоевой, удивительной ингушской женщине, которая вместе со своей матерью, Маржан Шудиевной, много лет искала своего отца — Халита Дотиевича Цечоева, не вернувшегося с войны.
Халит ушел на службу в армию перед началом войны, и больше его никто не видел. Он писал несколько писем, делился своими заботами и шутил о том, как его можно найти там, где садится солнце. Но в июне 1941 года началась война, и писем от него больше не поступало.
Мовлатхан делилась: «Мы с мамой просто верили, что казенная бумажка «пропал без вести» — это еще не свидетельство его смерти». Несмотря на угрозы и просьбы оставить поиски, они продолжали искать его, даже дошли до руководства тогдашнего КГБ.
Надежда не угасала, и в 1984 году они получили ответ от члена Совета обороны Брестской крепости, в котором им обещали сообщить, если удастся что-либо узнать о Халите. Это письмо стало началом их долгих поисков.
Халит Цечоев даже не мог представить, что за ним остались жена и дочь, о рождении которой он, кстати, так и не узнал. Но она, упрямо, вместе с матерью, всю свою жизнь будет искать его, обивая всевозможные пороги.
Мовлатхан неоднократно выезжала в Брест, при содействии регионального Миннаца в том числе, где встречалась с защитниками крепости и однополчанами своего отца. Они получили письма от Героя Советского Союза Погоса Семеновича Степаняна и многих других, которые подтвердили, что рядовой Цечоев Х.Д. погиб в первый день войны.
Наконец, в 1989 году пришло долгожданное официальное известие из Центрального архива Министерства обороны СССР: Халит Дотиевич Цечоев погиб 22 июня 1941 года в Брестской крепости, где и похоронен.
В конце концов, имя Халита Цечоева было высечено на мемориале Брестской крепости. А история его поисков стала ярким примером женского упрямства и преданности своему мужу и отцу, а также напоминанием о силе надежды, которая может преодолеть даже самые долгие и трудные испытания.
⭐️Памяти Халита Цечоева и его дочери Мовлатхан: История о надежде и преданности
Сегодня мы хотим поделиться трогательной историей о Мовлатхан Халитовне Цечоевой, удивительной ингушской женщине, которая вместе со своей матерью, Маржан Шудиевной, много лет искала своего отца — Халита Дотиевича Цечоева, не вернувшегося с войны.
Халит ушел на службу в армию перед началом войны, и больше его никто не видел. Он писал несколько писем, делился своими заботами и шутил о том, как его можно найти там, где садится солнце. Но в июне 1941 года началась война, и писем от него больше не поступало.
Мовлатхан делилась: «Мы с мамой просто верили, что казенная бумажка «пропал без вести» — это еще не свидетельство его смерти». Несмотря на угрозы и просьбы оставить поиски, они продолжали искать его, даже дошли до руководства тогдашнего КГБ.
Надежда не угасала, и в 1984 году они получили ответ от члена Совета обороны Брестской крепости, в котором им обещали сообщить, если удастся что-либо узнать о Халите. Это письмо стало началом их долгих поисков.
Халит Цечоев даже не мог представить, что за ним остались жена и дочь, о рождении которой он, кстати, так и не узнал. Но она, упрямо, вместе с матерью, всю свою жизнь будет искать его, обивая всевозможные пороги.
Мовлатхан неоднократно выезжала в Брест, при содействии регионального Миннаца в том числе, где встречалась с защитниками крепости и однополчанами своего отца. Они получили письма от Героя Советского Союза Погоса Семеновича Степаняна и многих других, которые подтвердили, что рядовой Цечоев Х.Д. погиб в первый день войны.
Наконец, в 1989 году пришло долгожданное официальное известие из Центрального архива Министерства обороны СССР: Халит Дотиевич Цечоев погиб 22 июня 1941 года в Брестской крепости, где и похоронен.
В конце концов, имя Халита Цечоева было высечено на мемориале Брестской крепости. А история его поисков стала ярким примером женского упрямства и преданности своему мужу и отцу, а также напоминанием о силе надежды, которая может преодолеть даже самые долгие и трудные испытания.
"And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from ye
