Думал вчера поехать на кладбище к одному лично знакомому политику, но не поехал, и вообще — атмосфера вокруг годовщины смерти, внесен в список экстремистов и террористов, Алексея Навального оставляет тяжкое впечатление.
Юлия “против договоренностей с Путиным”, то есть за партию бесконечной войны с Россией руками украинцев, соратники, крышующие то ли выведенный за рубеж полукриминальный общак, то ли обычные украденные деньги, сторонники, навечно связанные omerta, запретом на обсуждение вообще чего бы то ни было, связанного с вождем (Как и что расследовали? Почему то, что делали, делали так, а не иначе? Зачем, в конце концов, надо было ехать в Россию?). И чем громче патетические речи, которые читаю, тем сильнее ощущается за этими речами страх и неуверенность. Не только за будущее, — тут понятно, такие времена, — но и заодно за собственное непроговоренное прошлое, которое этой патетикой теперь как будто пытаются задрапировать.
И можно было бы притвориться, что главный герой жил какой-то отдельной жизнью и ни к чему из вышеописанного отношения не имеет, но притворяться, мы, конечно, не будем
Думал вчера поехать на кладбище к одному лично знакомому политику, но не поехал, и вообще — атмосфера вокруг годовщины смерти, внесен в список экстремистов и террористов, Алексея Навального оставляет тяжкое впечатление.
Юлия “против договоренностей с Путиным”, то есть за партию бесконечной войны с Россией руками украинцев, соратники, крышующие то ли выведенный за рубеж полукриминальный общак, то ли обычные украденные деньги, сторонники, навечно связанные omerta, запретом на обсуждение вообще чего бы то ни было, связанного с вождем (Как и что расследовали? Почему то, что делали, делали так, а не иначе? Зачем, в конце концов, надо было ехать в Россию?). И чем громче патетические речи, которые читаю, тем сильнее ощущается за этими речами страх и неуверенность. Не только за будущее, — тут понятно, такие времена, — но и заодно за собственное непроговоренное прошлое, которое этой патетикой теперь как будто пытаются задрапировать.
И можно было бы притвориться, что главный герой жил какой-то отдельной жизнью и ни к чему из вышеописанного отношения не имеет, но притворяться, мы, конечно, не будем
BY vasyunin z online
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government.
from ye
