В российском прокате «Партенопа» Паоло Соррентино — своеобразная феминная версия «Великой красоты»: вместо Тони Сервилло — Стефания Сандрелли, вместо Рима — Неаполь, но по факту — всё то же нарциссически-сладостное и в то же время мучительное путешествие внутрь себя.
На показе в «Октябре» меня спросили, что значит фраза «Бог ненавидит море», звучащая в самом конце, на титрах?
Я честно признался, что не знаю. Зрители придумывали остроумные интерпретации, я растерянно предлагал искать ответ в неаполитанском контексте.
И вот разгадка. В интервью Соррентино рассказал следующее. Шла ночная смена, ему нужно было, чтобы артист Пеппе Ланцетта на заднем плане разговаривал со статистами, но все устали и не могли понять, какой текст произносить. И тогда Соррентино прокричал: «Пеппе, скажи, что бог ненавидит море». Это было первое, что режиссеру пришло в голову. Странная фраза так всем понравилась, что постановщик сделал ее финальным акцентом фильма.
Эта история, впрочем, не отменяет всевозможные интерпретации, но внятно демонстрирует интуитивный и импровизационный метод Соррентино.
В российском прокате «Партенопа» Паоло Соррентино — своеобразная феминная версия «Великой красоты»: вместо Тони Сервилло — Стефания Сандрелли, вместо Рима — Неаполь, но по факту — всё то же нарциссически-сладостное и в то же время мучительное путешествие внутрь себя.
На показе в «Октябре» меня спросили, что значит фраза «Бог ненавидит море», звучащая в самом конце, на титрах?
Я честно признался, что не знаю. Зрители придумывали остроумные интерпретации, я растерянно предлагал искать ответ в неаполитанском контексте.
И вот разгадка. В интервью Соррентино рассказал следующее. Шла ночная смена, ему нужно было, чтобы артист Пеппе Ланцетта на заднем плане разговаривал со статистами, но все устали и не могли понять, какой текст произносить. И тогда Соррентино прокричал: «Пеппе, скажи, что бог ненавидит море». Это было первое, что режиссеру пришло в голову. Странная фраза так всем понравилась, что постановщик сделал ее финальным акцентом фильма.
Эта история, впрочем, не отменяет всевозможные интерпретации, но внятно демонстрирует интуитивный и импровизационный метод Соррентино.
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from ye
