group-telegram.com/whatwillmamasay/139
Last Update:
После моего поста про навык «быть рядом с болью» дорогая читательница поделилась, что в личных отношениях оставаться рядом с такими эмоциями, не пытаясь их поменять, очень тяжело.
И я очень хорошо понимаю это.
Надеюсь, мой небольшой личный рассказ будет полезен тем, у кого тоже есть такой запрос
Путь к тому, чтобы научиться быть рядом с болью другого человека, особенно близкого, оказался для меня трудным и долгим. Это, пожалуй, самое честное признание, которое я могу сделать.
Когда речь идет о близких отношениях, особенно о тех, где присутствует фигура привязанности, боль партнера проникает так глубоко, что кажется своей собственной.
Мой муж живет с клинической депрессией, и этот диагноз до недавнего времени проявлялся в тяжелых и цикличных эпизодах. А я, если говорить про базовые настройки – человек со схемой «Полианны»: все тяжелое, болезненное и тягостное кажется мне вызовом, который я должна немедленно трансформировать в нечто светлое и обнадеживающее.
Это было моим способом справляться, потому что его боль казалась мне чем-то таким невыносимым, что мне нужно было немедленно найти выход, чтобы вернуть чувство безопасности.
Когда он делился своими тяжелыми мыслями, я чувствовала, как будто на мою картину мира напали дементоры. Это был повторяющийся цикл конфликта. Его слова и чувства, довольно мрачные, обрушивались на меня с такой силой, что я ощущала острую необходимость что-то с этим немедленно сделать.
Мне очень близки идеи схема-терапии, и в этом же подходе у меня была личная терапия, поэтому описываю цикл в рамках этой модели:
• Ситуация: муж делится своими эмоциями. Я слышу его слова, но в моей голове они превращаются в тревожный сигнал: «Ему так плохо, что это нужно исправить прямо сейчас».
• На какие воспоминания похоже: это всегда возвращало меня к моментам из детства, когда мне казалось, что я ответственна за эмоциональное состояние других. Особенно за тех, кто был мне близок. Если я не справлюсь, мир рухнет.
Схемы:
• Схема эмоциональной депривации: «Если я не помогу ему сейчас, никто этого не сделает».
• Схема покинутости: «Если я не буду рядом и не решу его проблему, он отдалится от меня».
• Схема самопожертвования: «Мои собственные чувства и нужды не важны, когда ему так плохо».
Эти схемы рождали во мне тревожный внутренний диалог: «А вдруг он прав в том, как он видит жизнь? Что я могу сделать, чтобы это изменить? Я должна срочно что-то сделать!»
Этот диалог был результатом активации моего уязвимого внутреннего ребёнка, который чувствовал себя покинутым, одиноким и беспомощным. Его боль перекликалась с болью мужа, и это было невыносимо.
Чтобы справиться с этим состоянием, включался мой любимый защитный механизм - гиперконтроль. Потребность немедленно что-то изменить. Я пыталась убедить его, что ситуация имеет решение, что жизнь может быть легче, светлее, что стоит попробовать ещё раз. Но за этим стремлением скрывалась моя собственная тревога — мне хотелось не столько помочь ему, сколько избавиться от собственного ощущения беспомощности и отчаяния.
В итоге терялся контакт — и с собой, и с ним. Попытки убедить его в другом или “исправить” его эмоции на самом деле нарушали его автономию. Вместо того чтобы быть рядом и просто слушать, я начинала действовать так, как будто его боль — это моя задача, моя ответственность. В этом процессе мои собственные потребности, эмоции и уязвимости оставались в стороне, не замеченными.
Со временем я поняла, что в этих моментах я не выдерживала его эмоций, потому что не выдерживала собственных. Мой внутренний ребёнок боялся, что если я ничего не сделаю, то мир рухнет. Но этот страх был не о нём, а обо мне. Это был мой старый опыт, где мне приходилось брать на себя эмоциональный груз других, потому что я не чувствовала, что есть кто-то, кто возьмёт это за меня.
#чтоскажетмама_личное