Картинка и расшифровка: в 1960-х годах в Бельгии проводилась политика, целью которой было обеспечить каждого бельгийца и каждую бельгийку возможностью жить в квартире у моря. Похвальное устремление, но есть нюанс: в Бельгии сегодня живут почти 12 миллионов человек, а длина ее береговой линии — лишь 65 километров. В результате почти все бельгийское побережье застроено многоэтажными жилыми комплексами, называемыми «Атлантической стеной».
Фотография: Le Soir
Фотография: Le Soir
Соединить левый и правый берега реки Шельды, пересекающей Антверпен, местное правительство договорилось еще в 1874 году. Однако все проекты пешеходных мостов были раз за разом отброшены: мост помешал бы плотному судоходному движению по реке. Поэтому в 1931 году появился проект подземного туннеля для пешеходов и велосипедистов, построенного в 1933.
В туннель Святой Анны (Sint-Annatunnel) можно спуститься на роскошном деревянном эскалаторе ар-деко: он на меня на меня произвел большое впечатление.
Фотография: Visit Flanders
В туннель Святой Анны (Sint-Annatunnel) можно спуститься на роскошном деревянном эскалаторе ар-деко: он на меня на меня произвел большое впечатление.
Фотография: Visit Flanders
Туннель Святой Анны признан в Бельгии памятником архитектуры. В нем сохранена почти вся техническая начинка, механизмы, облицовка и архитектурные детали 1930-х годов. Их регулярно реставрируют и держат в состоянии, внушающем уважение. На снимках — спектакль: после очередной реновации лифтеры в традиционной форме в течение дня обслуживают лифт (то есть… нажимают на кнопку вызова).
Рассмотреть оригинальные механизмы и другие детали туннеля можно на сайте дорожного агенства Фландрии.
Фотографии: Agentschap Wegen & Verkeer
Рассмотреть оригинальные механизмы и другие детали туннеля можно на сайте дорожного агенства Фландрии.
Фотографии: Agentschap Wegen & Verkeer
Кино-рекомендация: «Залечь на дно в Брюгге» (2008) режиссера Мартина Макдоны. Это фактически виртуальный тур по архитектуре идеально сохранившегося средневекового Брюгге, столице Западной Фландрии, с его старинными мостами, церквями, лебедями и даже коллекцией ранней нидерландской живописи в музее Грунинге. А еще «Залечь на дно в Брюгге» — несомненно предпраздничный фильм: украшенный к Рождеству елочками и гирляндами бельгийский городок, в нем два киллера ожидают указаний после неудачного дела (прекрасная пара Колина Фаррелла и Брендана Глисена, вы могли недавно видеть их дуэт в «Банши Инишерина» (2022) того же режиссера), черный юмор, наркотики, убийства, муки совести, возмездие и прочие рождественские атрибуты. Почему это еще не новогодняя классика для всей семьи? Ума не приложу.
Не смотрите фильм в бестолковом русском дубляже — столь же бестолковый закон о мате не пропускает половину оригинальных реплик. Не откажите себе в удовольствии послушать, как Колин Фаррелл вздыхает и говорит: «Fookin’ Bruges!».
Не смотрите фильм в бестолковом русском дубляже — столь же бестолковый закон о мате не пропускает половину оригинальных реплик. Не откажите себе в удовольствии послушать, как Колин Фаррелл вздыхает и говорит: «Fookin’ Bruges!».
Недавно я что-то звякнула про Петербург и Росси, а собеседница мне ответила: я и не знала, что Росси работал в России. Я сразу вот с такими глазами: да что ты, да еще как работал, да он же сформировал облик Петербурга таким, каким мы его знаем и сегодня! Все эти его бесконечные колоннады, галереи, понимаешь, как во сне… О да, оживилась собеседница — колоннады! Как во сне!
Когда я поняла, что произошло — уже разошлись.
Когда я поняла, что произошло — уже разошлись.
***
Как клен и рябина растут у порога,
Росли у порога Растрелли и Росси,
И мы отличали ампир от барокко,
Как вы в этом возрасте ели от сосен.
Ну что же, что в ложноклассическом стиле
Есть нечто смешное, что в тоге, в тумане
Сгустившемся, глядя на автомобили,
Стоит в простыне полководец, как в бане?
А мы принимаем условность как данность.
Во-первых, привычка. И нам объяснили
В младенчестве эту веселую странность,
Когда нас за ручку сюда приводили.
И эти могучие медные складки,
Прилипшие к телу, простите, к мундиру,
В таком безупречном ложатся порядке,
Что в детстве внушают доверие к миру,
Стремление к славе. С каких бы мы точек
Ни стали смотреть — всё равно загляденье.
Особенно если кружится листочек
И осень, как знамя, стоит в отдаленье.
Александр Кушнер
Как клен и рябина растут у порога,
Росли у порога Растрелли и Росси,
И мы отличали ампир от барокко,
Как вы в этом возрасте ели от сосен.
Ну что же, что в ложноклассическом стиле
Есть нечто смешное, что в тоге, в тумане
Сгустившемся, глядя на автомобили,
Стоит в простыне полководец, как в бане?
А мы принимаем условность как данность.
Во-первых, привычка. И нам объяснили
В младенчестве эту веселую странность,
Когда нас за ручку сюда приводили.
И эти могучие медные складки,
Прилипшие к телу, простите, к мундиру,
В таком безупречном ложатся порядке,
Что в детстве внушают доверие к миру,
Стремление к славе. С каких бы мы точек
Ни стали смотреть — всё равно загляденье.
Особенно если кружится листочек
И осень, как знамя, стоит в отдаленье.
Александр Кушнер
Книжный обзор! Прочитала «Балконы: почему они у нас такие» Алины Моисеевой (Музей современного искусства «Гараж», 2023), книжка меня заинтриговала, и сейчас я немного про нее расскажу.
«Балконы: почему они у нас такие» Алины Моисеевой — не архитектурная книга про балконы. Это книга о том, что балконы нам, кажется, нужны, но для чего именно — не вполне понятно.
В художественной литературе встречаются «ненадежные рассказчики», и тогда лирическая героиня этой книги, от лица которой ведется исследование — «ненадежая исследовательница». Изучая балконы, она обращается к предметам неустойчивым, эфемерным, (традиционно) ненаучным. К каким это? Например, к обрывкам заметок и разговоров о балконах. Или к фрагментам из фильмов и пьес в собственном пересказе. Даже к меморабилии вроде игрушек от киндер-сюрпризов или фантиков от конфет. Структура книги условна, все эти осколки мыслей о балконах хоть и связаны по темам (растительность на балконе, спорт на балконе, любовь на балконе), но не очень туго. Даже манера письма — сказочная, почти мистическая.
При этом балкон как пространство, видимо, волнует меня больше, чем прихожая или гостиная, про него хочется читать чужие истории (даже такие «ненадежные») и дополнять своими собственными. Читала книжку, рассматривала ее щедрые иллюстрации, и постсоветские балконы (иногда рядом с балконами других национальностей) проходили у меня перед глазами: застекленные и расстекленные, забитые велосипедами и совершенно пустые, частные и общие, балконы-курилки, балконы-клумбы, балконы-с-младенцем-в-коляске-зимой. Героями книги становятся и другие сюжеты (родственные балконам): дворы, веранды, заборы, понтоны, лавочки. Встречаются и фрагменты, как будто попавшие в книгу случайно, по ошибке (но вряд ли). Алина Моисеева называет «Балконы» книгой-выставкой — я думаю, что это книга-коллаж, книга-коллективное-импрессионистское-полотно.
У повествования (на контрасте со сложной конструкцией) простой (но мастеровитый), чуть отстраненный слог с уточняющими деталями (в скобочках).
Книга на такой узкой границе жанров оставляет большое пространство для упреков. До нее можно доколебаться как до исследовательской работы (слишком много нежности к изучаемому материалу), и как до художественного текста (нежности недостаточно). Но мне кажется, она почти поймала какое-то неуловимое балконное настроение.
Если «Балконы» — книжка-выставка, то напишу и я на обороте своего билетика: в моей первой детской комнате в Иркутске, в многоквартирном доме, перестроенном из бывшей казармы, у меня был большой кованый балкон. Балкон в основном использовался, чтобы хранить там зимой оленину, которую папе на Новый год дарили друзья-охотники. Поэтому когда знакомая москвичка мне рассказывала, что у нее на родительском балконе постоянно валялась «какая-то дичь», я очень удивилась и спросила, кого же они там в Москве отстреливают, не глухарей же? Так вот, как-то раз мальчик Дима, сосед по балкону (соседи по балкону редко на самом деле ваши соседи, обычно они живут в других подъездах, и слава Богу) перебрался через разделяющую наши балконы метровую перегородку, чтобы полазать по шведской стенке в моей комнате. Как назло именно тогда кто-то из родителей вернулся домой. Меня несправедливо наругали: нельзя открывать дверь посторонним! А я дверь и не открывала — только балконную, проветрить.
В художественной литературе встречаются «ненадежные рассказчики», и тогда лирическая героиня этой книги, от лица которой ведется исследование — «ненадежая исследовательница». Изучая балконы, она обращается к предметам неустойчивым, эфемерным, (традиционно) ненаучным. К каким это? Например, к обрывкам заметок и разговоров о балконах. Или к фрагментам из фильмов и пьес в собственном пересказе. Даже к меморабилии вроде игрушек от киндер-сюрпризов или фантиков от конфет. Структура книги условна, все эти осколки мыслей о балконах хоть и связаны по темам (растительность на балконе, спорт на балконе, любовь на балконе), но не очень туго. Даже манера письма — сказочная, почти мистическая.
При этом балкон как пространство, видимо, волнует меня больше, чем прихожая или гостиная, про него хочется читать чужие истории (даже такие «ненадежные») и дополнять своими собственными. Читала книжку, рассматривала ее щедрые иллюстрации, и постсоветские балконы (иногда рядом с балконами других национальностей) проходили у меня перед глазами: застекленные и расстекленные, забитые велосипедами и совершенно пустые, частные и общие, балконы-курилки, балконы-клумбы, балконы-с-младенцем-в-коляске-зимой. Героями книги становятся и другие сюжеты (родственные балконам): дворы, веранды, заборы, понтоны, лавочки. Встречаются и фрагменты, как будто попавшие в книгу случайно, по ошибке (но вряд ли). Алина Моисеева называет «Балконы» книгой-выставкой — я думаю, что это книга-коллаж, книга-коллективное-импрессионистское-полотно.
У повествования (на контрасте со сложной конструкцией) простой (но мастеровитый), чуть отстраненный слог с уточняющими деталями (в скобочках).
Книга на такой узкой границе жанров оставляет большое пространство для упреков. До нее можно доколебаться как до исследовательской работы (слишком много нежности к изучаемому материалу), и как до художественного текста (нежности недостаточно). Но мне кажется, она почти поймала какое-то неуловимое балконное настроение.
Если «Балконы» — книжка-выставка, то напишу и я на обороте своего билетика: в моей первой детской комнате в Иркутске, в многоквартирном доме, перестроенном из бывшей казармы, у меня был большой кованый балкон. Балкон в основном использовался, чтобы хранить там зимой оленину, которую папе на Новый год дарили друзья-охотники. Поэтому когда знакомая москвичка мне рассказывала, что у нее на родительском балконе постоянно валялась «какая-то дичь», я очень удивилась и спросила, кого же они там в Москве отстреливают, не глухарей же? Так вот, как-то раз мальчик Дима, сосед по балкону (соседи по балкону редко на самом деле ваши соседи, обычно они живут в других подъездах, и слава Богу) перебрался через разделяющую наши балконы метровую перегородку, чтобы полазать по шведской стенке в моей комнате. Как назло именно тогда кто-то из родителей вернулся домой. Меня несправедливо наругали: нельзя открывать дверь посторонним! А я дверь и не открывала — только балконную, проветрить.
В качестве цитат из книги «Балконы: почему они у нас такие» приведу вопросы из главы «Вопросы». Мне показалась, сама их постановка что-то нам сообщает о том, почему у нас такие балконы. Судите сами:
«Чем балкон отличается от окна? Какое отличие для вас самое главное?»
«Делали ли вы на балконе что-то запрещенное или неприличное? Какие чувства вы при этом испытывали? Что произошло потом?»
«Приходилось ли вам разбирать балкон (наводить порядок)? Находили ли вы что-то неожиданное?
«Спали ли вы на балконе?»
«Вывешивали ли вы когда-нибудь на балконе флаг? А ваши соседи?»
«Балконы какой эпохи вам нравятся? Почему?
«Перелезали ли вы через балкон?»
«Слышали ли вы когда-нибудь, о чем говорят на сосед-нем балконе? Вмешивались ли вы в чужой разговор? А другие — в ваш?»
«Какой балкон вам точно не нужен?»
«Чем балкон отличается от окна? Какое отличие для вас самое главное?»
«Делали ли вы на балконе что-то запрещенное или неприличное? Какие чувства вы при этом испытывали? Что произошло потом?»
«Приходилось ли вам разбирать балкон (наводить порядок)? Находили ли вы что-то неожиданное?
«Спали ли вы на балконе?»
«Вывешивали ли вы когда-нибудь на балконе флаг? А ваши соседи?»
«Балконы какой эпохи вам нравятся? Почему?
«Перелезали ли вы через балкон?»
«Слышали ли вы когда-нибудь, о чем говорят на сосед-нем балконе? Вмешивались ли вы в чужой разговор? А другие — в ваш?»
«Какой балкон вам точно не нужен?»