Forwarded from ТЕПЛИЦА
Нашу неконференцию «Все за всех» завершит большой разговор о женщинах по обе стороны колючей проволоки. Мы поговорим о женщинах, которые сами оказались лишены свободы и о поддержке (часто ее отсутствии), которой не хватает извне. А также поговорим о женщинах как о движущей силе, которая помогает выстоять их близким, которые находятся за решеткой.
• Модерирует дискуссию Ольга Садовская, «Команда против пыток».
В разговоре участвуют: Евгения Кара-Мурза, Саша Граф, авторка проекта «Женский срок».
В четверг, 12 сентября, в 17:50 GMT+3.
⟡ Для участия нужно зарегистрироваться здесь и пройти верификацию.
→ Программа двух дней неконференции 11 и 12 сентября: https://te-st.org/events/everyone-for-all/ Если ссылка не открывается, попробуйте эту.
❗️Если у вас нет VPN и вы не можете открыть форму регистрации, напишите нам на почту [email protected], мы поможем. Если вам нужен VPN, мы его раздаем, напишите в наш бот: @teplica_feedback_bot
• Модерирует дискуссию Ольга Садовская, «Команда против пыток».
В разговоре участвуют: Евгения Кара-Мурза, Саша Граф, авторка проекта «Женский срок».
В четверг, 12 сентября, в 17:50 GMT+3.
⟡ Для участия нужно зарегистрироваться здесь и пройти верификацию.
→ Программа двух дней неконференции 11 и 12 сентября: https://te-st.org/events/everyone-for-all/ Если ссылка не открывается, попробуйте эту.
❗️Если у вас нет VPN и вы не можете открыть форму регистрации, напишите нам на почту [email protected], мы поможем. Если вам нужен VPN, мы его раздаем, напишите в наш бот: @teplica_feedback_bot
Женский срок — проект о женском заключении в России. Мы рассказываем о том, что происходит с женщиной, когда она попадает в систему исполнения наказаний. Вокруг женского заключения существует много мифов, а правдивую информацию сложно найти самостоятельно. Поэтому мы говорим с теми, кто сами пережили заключение, чтобы они объяснили каково это — сидеть в России, если ты женщина.
У нас есть два сезона подкаста, в которых мы с героинями и экспертами обсуждаем разные темы — от рабского труда и конкурсов красоты до любви между заключенными и мизогинии сотрудниц колонии. У нас есть телеграм-канал, а теперь и инстаграм, где мы будем рассказывать об опыте женского заключения, делиться важными новостями и общей информацией о том, как ФСИН «исправляет» женщин.
Мы помогаем тем, кому не помогают с воли. Женщин поддерживают гораздо реже, чем мужчин. Как правило, партнеры или мужья исчезают из жизни заключенной, а на воле остаются пожилые родственники или маленькие дети. Мы принимаем заявки на помощь от заключенных и их родственников, находим волонтеров из разных городов России, передаем контакты профильных организаций, открываем сборы на адвокатов. Мы отдаем приоритет помощи женщинам, которые оказались в заключении не по политически мотивированным делам. Объем информационной работы и помощи, которую мы можем оказать, зависит от донатов, которые нам отправляют.
Женский срок — это не благотворительный фонд, не НКО и не правозащитная организация. Это низовая инициатива, созданная в 2019 году активистками в условиях отсутствия каких-либо организаций, сконцентрированных на помощи только женщинам.
Поддерживая нас, вы помогаете тем, о ком принято забывать. Больше о проекте и о способах поддержки — здесь.
Большое спасибо всем, кто уже доверяет нам и поддерживает нас!
У нас есть два сезона подкаста, в которых мы с героинями и экспертами обсуждаем разные темы — от рабского труда и конкурсов красоты до любви между заключенными и мизогинии сотрудниц колонии. У нас есть телеграм-канал, а теперь и инстаграм, где мы будем рассказывать об опыте женского заключения, делиться важными новостями и общей информацией о том, как ФСИН «исправляет» женщин.
Мы помогаем тем, кому не помогают с воли. Женщин поддерживают гораздо реже, чем мужчин. Как правило, партнеры или мужья исчезают из жизни заключенной, а на воле остаются пожилые родственники или маленькие дети. Мы принимаем заявки на помощь от заключенных и их родственников, находим волонтеров из разных городов России, передаем контакты профильных организаций, открываем сборы на адвокатов. Мы отдаем приоритет помощи женщинам, которые оказались в заключении не по политически мотивированным делам. Объем информационной работы и помощи, которую мы можем оказать, зависит от донатов, которые нам отправляют.
Женский срок — это не благотворительный фонд, не НКО и не правозащитная организация. Это низовая инициатива, созданная в 2019 году активистками в условиях отсутствия каких-либо организаций, сконцентрированных на помощи только женщинам.
Поддерживая нас, вы помогаете тем, о ком принято забывать. Больше о проекте и о способах поддержки — здесь.
Большое спасибо всем, кто уже доверяет нам и поддерживает нас!
Forwarded from МЯГКАЯ СИЛА
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖЕНСКИМ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИМ ДВИЖЕНИЕМ «МЯГКАЯ СИЛА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖЕНСКОГО ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ «МЯГКАЯ СИЛА», 18+
В Госдуме рассматривают законопроект, инициированный Верховным Судом еще в 2023 году, который предполагает важные изменения в Уголовно-процессуальном кодексе – не отправлять под арест подозреваемых и обвиняемых в ненасильственных преступлениях женщин с маленькими детьми и тяжело больных людей. Надо сказать, что Верховный Суд редко предлагает законопроекты, обычно это 1-2 раза в год.
Законопроект был внесен в Думу еще в 2023 году и рассмотрен в первом чтении 24 октября того же года, но дальше дело не продвинулось, ему явно не дают ход.
Но законопроект не был рассмотрен весной, даже сейчас он не включен в повестку Госдумы.
Наши СИЗО переполнены, люди, в том числе женщины, сидят в них годами, не видя, как растут и развиваются их дети, не могут им помочь. Тяжелобольные мучаются и умирают на койках без надлежащего лечения.
Ответ на обращение просим присылать на нашу электронную почту: [email protected]
либо в бот: @myagkaya_sila_bot
#новостьМС
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
«Вместо воспитания детей они должны были готовить, стирать, убираться в доме и во дворе»
В России существуют тринадцать женских колоний, в которых содержатся заключенные с детьми до трех лет. О том, как устроена жизнь в таких местах, мы рассказывали в одном из наших выпусков.
Сегодня для нашей рубрики #зона_воспоминаний о таком доме ребенка рассказывает Людмила, она провела часть своей жизни в ИК-3 Краснодарского края.
***
«О том, что в некоторых колониях содержат матерей с маленькими детьми, я узнала еще в СИЗО. Со мной в одной камере сидела беременная женщина. После СИЗО меня отправили как в раз в одну из таких колоний — ИК-3 Краснодарского края. Там находился ДМР, дом матери и ребенка, в нем было примерно 15 детей до трех лет.
Территория ДМР очень отличалась от остальной колонии, она мне всегда напоминала какой-то пансионат. Мне всегда очень нравилось там бывать, и я очень рада, что у меня благодаря моей работе в хозяйственном отряде такая возможность была. Там не чувствовалось, что ты в колонии, там беседки, детская площадка, девочкам можно не носить форму. Как это все ощущалось детьми и их матерями я, конечно, не знаю, но на простую осужденную атмосфера там действовала умиротворяюще.
Конечно, у мамочек были свои проблемы. Их принудительно устраивали на работу. Кого-то на промзону, кого-то прямо в дом ребенка, то есть вместо воспитания детей они должны были готовить, стирать, убираться в доме и во дворе. Если раньше в доме ребенка работали заключенные как я, из отряда хозяйственного обслуживания, то потом их стали заменять мамочками, которые в нем живут. Это происходило под предлогом того, что они и так там работают, а теперь еще и зарплату будут получать. Но по факту время общения с детьми очень сильно сократилось.
Вообще совместное проживание у сотрудников колонии всегда было предметом шантажа. Для того, чтобы жить с детьми, должна быть хорошая характеристика, туда переводят только через комиссию во главе с начальником колонии. Если осужденная получает взыскание, то ее оттуда автоматически выселяют. «Нарушительницей» можно было стать за подгнивший помидор в сетке для овощей. Девочки потом бегали, добивались, чтобы их обратно перевели.
Отношение к мамочкам и детям у сотрудников разное. Начальница дома ребенка женщина пренеприятнейшая была, ее интересовало только собственное продвижение по службе. Лично я контактировала с теми, кто культурно-массовыми мероприятиями занимались, про них только хорошее могу сказать — занимались и с девочками, и с детьми.
Были и жесткие ситуации, одна из мамочек регулярно вскрывалась в самом доме ребенка, все это сопровождалось криками и плачем детей. Изначально был какой-то конфликт, вроде кто-то из медработников не досмотрел за ее ребенком. Помню жуткие крики из дома ребенка и как дежурная часть практически полным составом туда бежала. За такое сто процентов полагается ШИЗО, но ее не могли туда отправить, потому что правила внутреннего распорядка запрещают помещать в ШИЗО мамочек. В итоге эта женщина держала в постоянном страхе остальных, администрация не могла никак повлиять, боялись, что она снова вскроется.
***
В рубрике #зона_воспоминаний мы публикуем монологи женщин, прошедших заключение. Пишите нам, если хотите рассказать свою историю, в бот для обратной связи @woterm_bot
***
Если вы хотите, чтобы мы развивали рубрику, поддержите работу проекта, ссылки на все способы в описании профиля.
В России существуют тринадцать женских колоний, в которых содержатся заключенные с детьми до трех лет. О том, как устроена жизнь в таких местах, мы рассказывали в одном из наших выпусков.
Сегодня для нашей рубрики #зона_воспоминаний о таком доме ребенка рассказывает Людмила, она провела часть своей жизни в ИК-3 Краснодарского края.
***
«О том, что в некоторых колониях содержат матерей с маленькими детьми, я узнала еще в СИЗО. Со мной в одной камере сидела беременная женщина. После СИЗО меня отправили как в раз в одну из таких колоний — ИК-3 Краснодарского края. Там находился ДМР, дом матери и ребенка, в нем было примерно 15 детей до трех лет.
Территория ДМР очень отличалась от остальной колонии, она мне всегда напоминала какой-то пансионат. Мне всегда очень нравилось там бывать, и я очень рада, что у меня благодаря моей работе в хозяйственном отряде такая возможность была. Там не чувствовалось, что ты в колонии, там беседки, детская площадка, девочкам можно не носить форму. Как это все ощущалось детьми и их матерями я, конечно, не знаю, но на простую осужденную атмосфера там действовала умиротворяюще.
Конечно, у мамочек были свои проблемы. Их принудительно устраивали на работу. Кого-то на промзону, кого-то прямо в дом ребенка, то есть вместо воспитания детей они должны были готовить, стирать, убираться в доме и во дворе. Если раньше в доме ребенка работали заключенные как я, из отряда хозяйственного обслуживания, то потом их стали заменять мамочками, которые в нем живут. Это происходило под предлогом того, что они и так там работают, а теперь еще и зарплату будут получать. Но по факту время общения с детьми очень сильно сократилось.
Вообще совместное проживание у сотрудников колонии всегда было предметом шантажа. Для того, чтобы жить с детьми, должна быть хорошая характеристика, туда переводят только через комиссию во главе с начальником колонии. Если осужденная получает взыскание, то ее оттуда автоматически выселяют. «Нарушительницей» можно было стать за подгнивший помидор в сетке для овощей. Девочки потом бегали, добивались, чтобы их обратно перевели.
Отношение к мамочкам и детям у сотрудников разное. Начальница дома ребенка женщина пренеприятнейшая была, ее интересовало только собственное продвижение по службе. Лично я контактировала с теми, кто культурно-массовыми мероприятиями занимались, про них только хорошее могу сказать — занимались и с девочками, и с детьми.
Были и жесткие ситуации, одна из мамочек регулярно вскрывалась в самом доме ребенка, все это сопровождалось криками и плачем детей. Изначально был какой-то конфликт, вроде кто-то из медработников не досмотрел за ее ребенком. Помню жуткие крики из дома ребенка и как дежурная часть практически полным составом туда бежала. За такое сто процентов полагается ШИЗО, но ее не могли туда отправить, потому что правила внутреннего распорядка запрещают помещать в ШИЗО мамочек. В итоге эта женщина держала в постоянном страхе остальных, администрация не могла никак повлиять, боялись, что она снова вскроется.
***
В рубрике #зона_воспоминаний мы публикуем монологи женщин, прошедших заключение. Пишите нам, если хотите рассказать свою историю, в бот для обратной связи @woterm_bot
***
Если вы хотите, чтобы мы развивали рубрику, поддержите работу проекта, ссылки на все способы в описании профиля.
Forwarded from Медиазона
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
«Вику прокесарили, ребенок умер». Осужденная за антивоенные посты медсестра рассказала о родах сокамерницы
Сегодня в Москве 59-летнюю медсестру-анестезистку Ольгу Меньших приговорили к восьми годам колонии из-за двух антивоенных постов. Выступая с последним словом, женщина рассказала, как в СИЗО проходили роды у ее сокрамерницы Вики.
«Медиазона» публикует отрывок аудиозаписи из суда с этой историей
Сегодня в Москве 59-летнюю медсестру-анестезистку Ольгу Меньших приговорили к восьми годам колонии из-за двух антивоенных постов. Выступая с последним словом, женщина рассказала, как в СИЗО проходили роды у ее сокрамерницы Вики.
«Медиазона» публикует отрывок аудиозаписи из суда с этой историей
Forwarded from Гласная
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM