2025 год начался с того, что перезапустился невероятный по объёму материала сайт, посвящённый Полу Боулзу - там, например, есть полный каталог его танжерской библиотеки, сделанные им записи марокканской музыки и великолепный фотоархив.
Ещё одна удивительная новость начала года: Маша Зусманович, внучка Павла Зальцмана, пишет вчера в фэйсбуке:
"Сегодня день рождения моего деда, П.Я. Зальцмана, художника и писателя. Как настоящий джентельмен, он сам сделал нам изумительный подарок: нашлись несколько папок его рисунков 1920-х-1950-х годов.
Только начала их сканировать, потом еще надо будет точно определиться с датировками. Не то чтобы они переворачивают представления о его работе, но много очень хорошего".
Вот бы ещё кто переиздал зальцмановских "Щенков", появивишихся в 2017 в "Водолее" крохотным тиражом (впрочем, эта книга легко находится на пиратских сайтах).
Целесообразность ада. О Зальцмане в программе Дмитрия Волчека. Свобода, 2012
Евгений Коган о Зальцмане, "Щенках" и "Средней Азии в Средние века"
"Сегодня день рождения моего деда, П.Я. Зальцмана, художника и писателя. Как настоящий джентельмен, он сам сделал нам изумительный подарок: нашлись несколько папок его рисунков 1920-х-1950-х годов.
Только начала их сканировать, потом еще надо будет точно определиться с датировками. Не то чтобы они переворачивают представления о его работе, но много очень хорошего".
Вот бы ещё кто переиздал зальцмановских "Щенков", появивишихся в 2017 в "Водолее" крохотным тиражом (впрочем, эта книга легко находится на пиратских сайтах).
Целесообразность ада. О Зальцмане в программе Дмитрия Волчека. Свобода, 2012
Евгений Коган о Зальцмане, "Щенках" и "Средней Азии в Средние века"
Геннадий Каневский
небо становится ближе
с каждым днем
(бг)
звонили из отчизны. о войне,
правительстве и ценах там нельзя -
и вот мы говорили о погоде.
снег, говорят, там стал совсем плохой:
идёт-идёт - и падает. немного
в сторонке полежит - и порываясь
идти опять, на помощь кличет ветер,
и тот, такой же дряхлый старикан,
с которым у подъезда в домино
они играли раньше, поднимает
его - и вот они опять бредут
с воздвиженки к себе на маросейку,
пошатываясь,
между тем как небо
в кокетливо приталенном пальто
смущённо-сероватого оттенка,
что в моде был сезон назад, стыдится
двух стариков, идёт слегка поодаль,
лишь иногда оглянется на них -
и ускоряет шаг. на яузском бульваре
(лихой у них маршрут, семь вёрст - не крюк)
всё кажется - вот-вот они догонят,
но стоит выйти к скверу и к реке,
и видно - убежало далеко,
и с каждым днём становится всё дальше.
небо становится ближе
с каждым днем
(бг)
звонили из отчизны. о войне,
правительстве и ценах там нельзя -
и вот мы говорили о погоде.
снег, говорят, там стал совсем плохой:
идёт-идёт - и падает. немного
в сторонке полежит - и порываясь
идти опять, на помощь кличет ветер,
и тот, такой же дряхлый старикан,
с которым у подъезда в домино
они играли раньше, поднимает
его - и вот они опять бредут
с воздвиженки к себе на маросейку,
пошатываясь,
между тем как небо
в кокетливо приталенном пальто
смущённо-сероватого оттенка,
что в моде был сезон назад, стыдится
двух стариков, идёт слегка поодаль,
лишь иногда оглянется на них -
и ускоряет шаг. на яузском бульваре
(лихой у них маршрут, семь вёрст - не крюк)
всё кажется - вот-вот они догонят,
но стоит выйти к скверу и к реке,
и видно - убежало далеко,
и с каждым днём становится всё дальше.
28 декабря исполнилось 20 лет, как умерла Сюзен Сонтаг. The Paris Review вспоминает интервью, которое в июле 1994 взял у Сонтаг американский поэт Эдвард Хирш.
INTERVIEWER
Is it old-fashioned to think that the purpose of literature is to educate us about life?
SONTAG
Well, it does educate us about life. I wouldn’t be the person I am, I wouldn’t understand what I understand, were it not for certain books. I’m thinking of the great question of nineteenth-century Russian literature: how should one live? A novel worth reading is an education of the heart. It enlarges your sense of human possibility, of what human nature is, of what happens in the world. It’s a creator of inwardness.
INTERVIEWER
Do writing an essay and writing a piece of fiction come from different parts of yourself?
SONTAG
Yes. The essay is a constrained form. Fiction is freedom. Freedom to tell stories and freedom to be discursive, too. But essayistic discursiveness, in the context of fiction, has an entirely different meaning. It is always voiced.
INTERVIEWER
It seems as if you have pretty much stopped writing essays.
SONTAG
I have. And most of the essays I’ve succumbed to writing in the past fifteen years are requiems or tributes. The essays on Canetti, Barthes, and Benjamin are about elements in their work and sensibility that I feel close to: Canetti’s cult of admiration and hatred of cruelty, Barthes’s version of the aesthete’s sensibility, Benjamin’s poetics of melancholy. I was very aware that there’s much to be said about them that I didn’t say.
INTERVIEWER
Do you think much about the audience for your books?
SONTAG
Don’t dare. Don’t want to. But, anyway, I don’t write because there’s an audience. I write because there is literature.
https://theparisreview.org/interviews/1505/the-art-of-fiction-no-143-susan-sontag
INTERVIEWER
Is it old-fashioned to think that the purpose of literature is to educate us about life?
SONTAG
Well, it does educate us about life. I wouldn’t be the person I am, I wouldn’t understand what I understand, were it not for certain books. I’m thinking of the great question of nineteenth-century Russian literature: how should one live? A novel worth reading is an education of the heart. It enlarges your sense of human possibility, of what human nature is, of what happens in the world. It’s a creator of inwardness.
INTERVIEWER
Do writing an essay and writing a piece of fiction come from different parts of yourself?
SONTAG
Yes. The essay is a constrained form. Fiction is freedom. Freedom to tell stories and freedom to be discursive, too. But essayistic discursiveness, in the context of fiction, has an entirely different meaning. It is always voiced.
INTERVIEWER
It seems as if you have pretty much stopped writing essays.
SONTAG
I have. And most of the essays I’ve succumbed to writing in the past fifteen years are requiems or tributes. The essays on Canetti, Barthes, and Benjamin are about elements in their work and sensibility that I feel close to: Canetti’s cult of admiration and hatred of cruelty, Barthes’s version of the aesthete’s sensibility, Benjamin’s poetics of melancholy. I was very aware that there’s much to be said about them that I didn’t say.
INTERVIEWER
Do you think much about the audience for your books?
SONTAG
Don’t dare. Don’t want to. But, anyway, I don’t write because there’s an audience. I write because there is literature.
https://theparisreview.org/interviews/1505/the-art-of-fiction-no-143-susan-sontag
The Paris Review
Susan Sontag, The Art of Fiction No. 143
On Yeats’s assertion that one must choose between the life and the work: “Of course, if by life you mean life with other people, Yeats's dictum is true. Writing requires huge amounts of solitude.”
На следующей неделе гастролирую в Израиле: встречаюсь с читателями и мы говорим о "Нескольких историях"
15 января
19:30.
Бабель Тель-Авив
Allenby 19
16 января
19:30
Бабель Иерусалим
King George 31
19 января
19:00
Бабель Хайфа
Hatib 10
А вот рецензия Анны Берсенёвой на "Несколько историй" в "Книжном клубе Бориса Акунина"
https://babook.org/posts/2231
15 января
19:30.
Бабель Тель-Авив
Allenby 19
16 января
19:30
Бабель Иерусалим
King George 31
19 января
19:00
Бабель Хайфа
Hatib 10
А вот рецензия Анны Берсенёвой на "Несколько историй" в "Книжном клубе Бориса Акунина"
https://babook.org/posts/2231
BAbook
Среда с Анной Берсеневой (Татьяной Сотниковой)
Варлам Тихонович Шаламов (18.06.1907 – 17.01.1982).
Меня застрелят на границе,
Границе совести моей,
И кровь моя зальёт страницы,
Что так тревожили друзей.
Когда теряется дорога
Среди щетинящихся гор,
Друзья прощают слишком много,
Выносят мягкий приговор.
Но есть посты сторожевые
На службе собственной мечты,
Они следят сквозь вековые
Ущербы, боли и тщеты.
Когда в смятенье малодушном
Я к страшной зоне подойду,
Они прицелятся послушно,
Пока у них я на виду.
Когда войду в такую зону
Уж не моей — чужой страны,
Они поступят по закону,
Закону нашей стороны.
И чтоб короче были муки,
Чтоб умереть наверняка,
Я отдан в собственные руки,
Как в руки лучшего стрелка.
Меня застрелят на границе,
Границе совести моей,
И кровь моя зальёт страницы,
Что так тревожили друзей.
Когда теряется дорога
Среди щетинящихся гор,
Друзья прощают слишком много,
Выносят мягкий приговор.
Но есть посты сторожевые
На службе собственной мечты,
Они следят сквозь вековые
Ущербы, боли и тщеты.
Когда в смятенье малодушном
Я к страшной зоне подойду,
Они прицелятся послушно,
Пока у них я на виду.
Когда войду в такую зону
Уж не моей — чужой страны,
Они поступят по закону,
Закону нашей стороны.
И чтоб короче были муки,
Чтоб умереть наверняка,
Я отдан в собственные руки,
Как в руки лучшего стрелка.
Forwarded from Радио Сахаров
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Роберт Блох (1917-1994), автор многочисленных фантастических и криминальных романов, лауреат дестяков литературных премий, протеже Лавкрафта.
В 1959 он написал прославивший его роман, права на который за 9500 долларов немедленно купил Альфред Хичкок. Роман назывался Psycho.
Дальнейшее хорошо известно: на Paramount Pictures сказали, что это экранизировать нельзя, и Хичкок профинансировал фильм сам, сделав его дешёвым и черно-белым. Бюджет фильма, который сняли за два с половиной месяца, был чуть больше 800 000 долларов, в прокате он собрал 50 миллионов.
В 1959 он написал прославивший его роман, права на который за 9500 долларов немедленно купил Альфред Хичкок. Роман назывался Psycho.
Дальнейшее хорошо известно: на Paramount Pictures сказали, что это экранизировать нельзя, и Хичкок профинансировал фильм сам, сделав его дешёвым и черно-белым. Бюджет фильма, который сняли за два с половиной месяца, был чуть больше 800 000 долларов, в прокате он собрал 50 миллионов.
Это замечательный польский художник и писатель Марцин Виха, каким его увидела его дочь Лотка.
Виха, автор многих детских и четырёх "взрослых" книг, умер сегодня утром от рака. Ему было 52 года.
Наша общая подруга Анна Миркес-Радзивон, от которой я узнал о смерти Вихи, написала мне:
"Он был совсем несегодняшний. Вообще был вне всяких тусовок, очень скромный и самоироничный, предельно внимательный к другим".
У меня был возможность убедиться в этом, когда он написал мне - мы не были знакомы - со словами благодарности за крохотную колонку о книге "Как я разлюбил дизайн" - это было совершенно неожиданно и очень тепло.
Две книги Вихи, "Как я разлюбил дизайн" и собравшая все главные польские литературные премии "Вещи, которые я не выбросил", выходили в издательстве Ивана Лимбаха ( а где ещё? никто столько не делает для знакомства с польской литературой) в отличных переводах Полины Козеренко и Ольги Чеховой, а "Малевич: направление осмотра" - в Jaromir Hladik Press (перевод Елены Рыбаковой).
Виха, автор многих детских и четырёх "взрослых" книг, умер сегодня утром от рака. Ему было 52 года.
Наша общая подруга Анна Миркес-Радзивон, от которой я узнал о смерти Вихи, написала мне:
"Он был совсем несегодняшний. Вообще был вне всяких тусовок, очень скромный и самоироничный, предельно внимательный к другим".
У меня был возможность убедиться в этом, когда он написал мне - мы не были знакомы - со словами благодарности за крохотную колонку о книге "Как я разлюбил дизайн" - это было совершенно неожиданно и очень тепло.
Две книги Вихи, "Как я разлюбил дизайн" и собравшая все главные польские литературные премии "Вещи, которые я не выбросил", выходили в издательстве Ивана Лимбаха ( а где ещё? никто столько не делает для знакомства с польской литературой) в отличных переводах Полины Козеренко и Ольги Чеховой, а "Малевич: направление осмотра" - в Jaromir Hladik Press (перевод Елены Рыбаковой).
На сайте "Эхо. Книги" появилось несколько книг, изданных Babel Bools Tel AViv. Их можно заказать в Европе, но есть и возможность оплаты рублями и доставки в Россию.
Среди этих книг - и мои "Несколько историй"
https://echo-books.com/shop/neskolko-istorij/
Среди этих книг - и мои "Несколько историй"
https://echo-books.com/shop/neskolko-istorij/
Сегодня Алексею Петровичу Цветкову исполнилось бы 78 лет
абеляр элоизе вот что спешу напомнить
из пустого ковша порожнего не наполнить
если взять утомленных пеших в зной у колодца
то что было уже к тому и прибавится столько
только тем кто не станет пить вода достается
но умножится жажда тех в ком все пересохло
в честном диспуте праздную спесь одолеет самый
терпеливый и чистому сердцем весь мир отчизна
без труда обойдет капканы универсалий
кто стоит на торной дороге номинализма
ибо истина отпрыск упорства а не каприза
вот что следует помнить дитя мое элоиза
элоиза в ответ абеляру спасибо отче
я могла бы сама но у вас получилось четче
я вчера у часовни для вас собрала ромашки
потому что другого подарка найти не в силах
жалко мать-аббатиса нашла в рукаве рубашки
раньше было их больше но не таких красивых
и еще я писала по-гречески вам записку
но сестра донесла и велели впредь на латыни
а латынь проста не пристала такому риску
как нас жаль что мы перестали быть молодыми
раньше я гуляла и дальше к ручью и вязу
там теперь собаки с мусорных куч с цепи ли
иногда я плачу но это проходит сразу
ваши мудрые письма меня почти исцелили
если трезво взглянуть пожилые ведь тоже люди
даже если погасли глаза и обвисли груди
даже если рассудок прочь от беды и скуки
почему они что они сделали с нами суки
абеляр элоизе вот что спешу напомнить
из пустого ковша порожнего не наполнить
если взять утомленных пеших в зной у колодца
то что было уже к тому и прибавится столько
только тем кто не станет пить вода достается
но умножится жажда тех в ком все пересохло
в честном диспуте праздную спесь одолеет самый
терпеливый и чистому сердцем весь мир отчизна
без труда обойдет капканы универсалий
кто стоит на торной дороге номинализма
ибо истина отпрыск упорства а не каприза
вот что следует помнить дитя мое элоиза
элоиза в ответ абеляру спасибо отче
я могла бы сама но у вас получилось четче
я вчера у часовни для вас собрала ромашки
потому что другого подарка найти не в силах
жалко мать-аббатиса нашла в рукаве рубашки
раньше было их больше но не таких красивых
и еще я писала по-гречески вам записку
но сестра донесла и велели впредь на латыни
а латынь проста не пристала такому риску
как нас жаль что мы перестали быть молодыми
раньше я гуляла и дальше к ручью и вязу
там теперь собаки с мусорных куч с цепи ли
иногда я плачу но это проходит сразу
ваши мудрые письма меня почти исцелили
если трезво взглянуть пожилые ведь тоже люди
даже если погасли глаза и обвисли груди
даже если рассудок прочь от беды и скуки
почему они что они сделали с нами суки
У Марии Дубиковской, чьи прекрасные иронические стихи я иногда цитирую, выходит первая детская книга в «Самокате».
https://samokatbook.ru/book/odin-prekrasnyy-valenok/
https://samokatbook.ru/book/odin-prekrasnyy-valenok/