Желтогорье

Forwarded from Ethnically Clean Ponds

К построению неофункционалистской теории этнических изменений в контексте когнитивного поворота (осторожно, может быть сложно)

Почитавшие мою статью про Дагестан, могли понять, что я разрабатываю неофункционалистскую теорию этничности, которая (вернее, некоторая часть которой) гласит, что этнические категории существуют в той мере, в какой они оказываются полезны для индивидов. По мере снижения полезности – категории перестают использоваться за ненадобностью, и им на смену приходят новые категории, более полезные. Польза здесь понимается в самом широком смысле. Социология и антропология склонна фокусироваться на разного рода boundary making processes – как в классическом примере с юга Нигерии (Абнер Коэн) где хауса были по сути торговой корпорацией, а разные символические маркеры включая религию (сначала мусульмане среди язычников, потом суфии среди мусульман), равно как и проживание в «своем» районе города Ибадан – все это способствовало контролю за информацией, ключевым фактором успеха в той торговле, которую они вели, и в этом смысле этническая категоризация оказывалась полезна для представителей этой корпорации. Здесь, конечно, остается вопрос – в какой мере и кем такая польза осознается и могут ли участники почувствовать ее эффект (и относительно хауса моя версия, что CEO этой корпорации прагматику поддержания границ понимают, но младшим это преподносится не напрямую, а через разного рода мифы и легенды), но инструменталистская антропологическая логика в целом такая. Есть, однако, и иным образом понимаемая польза – характера психологического. Вновь, помимо классической теории социальной идентичности, которая говорит о том, что значительная часть этничности это попытка почувствовать себя хорошо через идентификацию с положительным мифосимволическим комплексом, связанным с некоторой этнической категорией, есть (наконец, перехожу к сабжу поста) и другая мысль. Этническая категория – во многих современных ситуациях – оказывается «окном» в прошлое, которое «сшивается» с разного рода ностальгическими ощущениями, при этом ностальгия может быть и по собственному детству, и по воображаемому прошлому, в котором действовали реальные предки по восходящей линии, обычно принадлежавшие к той же этнической категории. Все это приправляется, с одной стороны, ощущением правильности прошлого (те самые «традиционные ценности»), его предсказуемости (в отличие от непредсказуемости настоящего) и т.д. Такой «когнитивный винегрет» (а скорее всего такой винегрет у нас в голове в отношении примерно всего), может быть связан, а может не быть связан с этническими категориями, сама по себе эта связка носит идеологический, сконструированный характер, оттого различается от общества к обществу и от человека к человеку, но в той мере, в какой этничность часто оказывается про родство, а родство отсылает к прошлому – такая связка предположительно частотна. Польза ее (если возвращаться к началу поста) может носить частью нормативный характер (если не знаешь, как вести себя – подумай, как бы вели себя истинные представители твоей этнической категории прошлого, сейчас конечно не те люди пошли), частью – лампово-ностальгический (способ «пообщаться» с умершими родственниками, прикоснуться к культуре и быту, в которых они жили и которые уже утрачены и проч.) И это уже достаточная «полезность», чтобы этнические категории продолжали существовать. Обычно, впрочем, таких «полезностей» бывает несколько, они довольно хитро «переливаются» из социальных фактов в индивидуальные нервные системы и обратно, в результате чего и этнические категории быстро не исчезают. Это, кроме того, помножается на административную (строчка в паспорте) и символическую (фестивали «дружбы народов») инерцию, и оттого и возникает ощущение, что, например, национальности всегда были. Но это не так, и эта теория как раз и ставит целью объяснить изменения. Неплохая задача на ближайшие лет 5)

www.group-telegram.com/us/zoltagora.com/541

868 viewsFeb 26 at 12:37

К построению неофункционалистской теории этнических изменений в контексте когнитивного поворота (осторожно, может быть сложно)

Почитавшие мою статью про Дагестан, могли понять, что я разрабатываю неофункционалистскую теорию этничности, которая (вернее, некоторая часть которой) гласит, что этнические категории существуют в той мере, в какой они оказываются полезны для индивидов. По мере снижения полезности – категории перестают использоваться за ненадобностью, и им на смену приходят новые категории, более полезные. Польза здесь понимается в самом широком смысле. Социология и антропология склонна фокусироваться на разного рода boundary making processes – как в классическом примере с юга Нигерии (Абнер Коэн) где хауса были по сути торговой корпорацией, а разные символические маркеры включая религию (сначала мусульмане среди язычников, потом суфии среди мусульман), равно как и проживание в «своем» районе города Ибадан – все это способствовало контролю за информацией, ключевым фактором успеха в той торговле, которую они вели, и в этом смысле этническая категоризация оказывалась полезна для представителей этой корпорации. Здесь, конечно, остается вопрос – в какой мере и кем такая польза осознается и могут ли участники почувствовать ее эффект (и относительно хауса моя версия, что CEO этой корпорации прагматику поддержания границ понимают, но младшим это преподносится не напрямую, а через разного рода мифы и легенды), но инструменталистская антропологическая логика в целом такая. Есть, однако, и иным образом понимаемая польза – характера психологического. Вновь, помимо классической теории социальной идентичности, которая говорит о том, что значительная часть этничности это попытка почувствовать себя хорошо через идентификацию с положительным мифосимволическим комплексом, связанным с некоторой этнической категорией, есть (наконец, перехожу к сабжу поста) и другая мысль. Этническая категория – во многих современных ситуациях – оказывается «окном» в прошлое, которое «сшивается» с разного рода ностальгическими ощущениями, при этом ностальгия может быть и по собственному детству, и по воображаемому прошлому, в котором действовали реальные предки по восходящей линии, обычно принадлежавшие к той же этнической категории. Все это приправляется, с одной стороны, ощущением правильности прошлого (те самые «традиционные ценности»), его предсказуемости (в отличие от непредсказуемости настоящего) и т.д. Такой «когнитивный винегрет» (а скорее всего такой винегрет у нас в голове в отношении примерно всего), может быть связан, а может не быть связан с этническими категориями, сама по себе эта связка носит идеологический, сконструированный характер, оттого различается от общества к обществу и от человека к человеку, но в той мере, в какой этничность часто оказывается про родство, а родство отсылает к прошлому – такая связка предположительно частотна. Польза ее (если возвращаться к началу поста) может носить частью нормативный характер (если не знаешь, как вести себя – подумай, как бы вели себя истинные представители твоей этнической категории прошлого, сейчас конечно не те люди пошли), частью – лампово-ностальгический (способ «пообщаться» с умершими родственниками, прикоснуться к культуре и быту, в которых они жили и которые уже утрачены и проч.) И это уже достаточная «полезность», чтобы этнические категории продолжали существовать. Обычно, впрочем, таких «полезностей» бывает несколько, они довольно хитро «переливаются» из социальных фактов в индивидуальные нервные системы и обратно, в результате чего и этнические категории быстро не исчезают. Это, кроме того, помножается на административную (строчка в паспорте) и символическую (фестивали «дружбы народов») инерцию, и оттого и возникает ощущение, что, например, национальности всегда были. Но это не так, и эта теория как раз и ставит целью объяснить изменения. Неплохая задача на ближайшие лет 5)

BY Желтогорье