Раньше я никогда не задумывался, почему старики такие спокойные. Не торопятся. Торопятся молодые: они не задумываются. Молодости вообще свойственен эгоизм, самовлюбленность. У молодости есть цель в жизни: попробовать новое, которого так много вокруг - еда, игра, любовь, вещи, путешествия, всё будоражит кровь, заставляет чаще дышать, мечтать о том, что завтра будет больше, чем сегодня…
Жизнь должна хотеть жить. Всеми фибрами, всей внутренней силой, не умом, не рациональным, а подкожным жаром, дрожью должна хотеть жить. А старики жить не хотят. Их сила в прошлом, их огонь угас. Победы не радуют, и проигрыши не печалят: по эту сторону травы и победы, и проигрыши имеют значение. По ту сторону - уже не имеют.
У стариков нет завтра, как планки, за которой можно стать лучшей версией себя. Прыгнуть выше. Заработать больше. Те, кто продолжает хотеть, прыгать, преодолевать - просто боятся смерти. Отгоняют от себя мысли о ней. Как будто, пока ты не выполнил что-то, не залез на самую высокую гору, не нырнул в самую глубокую впадину, твоя жизнь не окончена, твоя жизнь еще имеет смысл, и смерть не придет.
Кстати, вот это “смерть придет”, образ старухи с косой, антропоморфирование смерти, это же попытка придать смерти не только внешние человеческие черты, но и свойства характера. Со смертью-антропоморфом можно договориться. Обхитрить. Подкупить. Разжалобить. А договариваться надо (надо?) с жизнью. Смерть это отсутствие жизни. Уход жизни. вытекание ее по капле. Испарение. Выветривание.
Эти бодрящиеся пожилые люди с плохо спрятанным ужасом в выцветших глазах, они же пытаются со смертью договориться, подсознательно чувствуя, как вытекает жизнь из их старых тел. Вытекает вместе со смыслом жизни. Он, этот смысл, не появляется от аффирмаций, от натянутых улыбок, от показного оптимизма. Он вытек вместе с жизнью.
Раньше я никогда не задумывался, почему старики такие спокойные. Не торопятся. Торопятся молодые: они не задумываются. Молодости вообще свойственен эгоизм, самовлюбленность. У молодости есть цель в жизни: попробовать новое, которого так много вокруг - еда, игра, любовь, вещи, путешествия, всё будоражит кровь, заставляет чаще дышать, мечтать о том, что завтра будет больше, чем сегодня…
Жизнь должна хотеть жить. Всеми фибрами, всей внутренней силой, не умом, не рациональным, а подкожным жаром, дрожью должна хотеть жить. А старики жить не хотят. Их сила в прошлом, их огонь угас. Победы не радуют, и проигрыши не печалят: по эту сторону травы и победы, и проигрыши имеют значение. По ту сторону - уже не имеют.
У стариков нет завтра, как планки, за которой можно стать лучшей версией себя. Прыгнуть выше. Заработать больше. Те, кто продолжает хотеть, прыгать, преодолевать - просто боятся смерти. Отгоняют от себя мысли о ней. Как будто, пока ты не выполнил что-то, не залез на самую высокую гору, не нырнул в самую глубокую впадину, твоя жизнь не окончена, твоя жизнь еще имеет смысл, и смерть не придет.
Кстати, вот это “смерть придет”, образ старухи с косой, антропоморфирование смерти, это же попытка придать смерти не только внешние человеческие черты, но и свойства характера. Со смертью-антропоморфом можно договориться. Обхитрить. Подкупить. Разжалобить. А договариваться надо (надо?) с жизнью. Смерть это отсутствие жизни. Уход жизни. вытекание ее по капле. Испарение. Выветривание.
Эти бодрящиеся пожилые люди с плохо спрятанным ужасом в выцветших глазах, они же пытаются со смертью договориться, подсознательно чувствуя, как вытекает жизнь из их старых тел. Вытекает вместе со смыслом жизни. Он, этот смысл, не появляется от аффирмаций, от натянутых улыбок, от показного оптимизма. Он вытек вместе с жизнью.
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from us
