На этом фоне, понятное дело, крепли и культурные связи. И, пожалуй, одним из главных амбассадоров «итальянского стиля» в отечественных комедиях стал народный любимец Эльдар Рязанов. “Невероятные приключения итальянцев в России” говорят сами за себя, поэтому не будем на них останавливаться и рассмотрим три менее очевидных примера - “Берегись автомобиля”, “О бедном гусаре замолвите слово” и “Небеса обетованные”.

Фильм 1966 года «Берегись автомобиля» отличает смелый режиссерский ход – между «благородным» преступником Юрием Деточкиным и следователем Максимом Подберёзовиковым, у которого в кабинете вместо портрета Дзержинского висит портрет Станиславского, завязываются теплые дружеские отношения.

Аналогичный сюжетный ход можно увидеть в классической картине Марио Моничелли 1951 года «Полицейские и воры». Семьи бывалого сержанта в исполнении Альдо Фабрици и мелкого воришки Тото постепенно сближаются и проникаются чисто человеческой симпатией, что приводит к невероятному катарсису в трагикомической развязке.

“О бедном гусаре замолвите слово” 1981 года, в свою очередь, повторяет блестящее сюжетное решение фильма “Генерал Делла Ровере” 1959 года. Если в фильме Рязанова провинциальный актер Бубенцов так проникается сочувствием к гусарам и вживается в роль непокорного карбонария, что в итоге губит себя, то в картине Росселлини та же история происходит с героем Витторио Де Сики - шулером и мошенником, которого хотят использовать в качестве приманки для партизан-антифашистов, выдав за их убитого лидера.

Третий пример - чернющая комедия “Небеса обетованные” 1991 года о бездомных, потерявших всё вместе с падением советского строя, и вынужденных жить на свалке. Как будто всех свалившихся на их головы несчастий было мало, приезжие иностранцы решают выкупить именно этот клочок земли, чтобы на месте свалки построить завод по производству презервативов.

Эта коллизия накрепко перекликается с фильмом самого Де Сики “Чудо в Милане” 1951 года, где карикатурные буржуи-эксплуататоры хотят прогнать с насиженных мест нищих из-за залежей нефти, обнаруженных под городской проплешиной, облюбованной бездомными горемыками. “Чудо в Милане” заканчивается тем, что волшебная голубка, исполняющая желания, помогает беднякам унестись в места, “где слова “доброе утро” действительно значат “доброе утро”.

Картина Рязанова кончается схожим образом - с поправкой на более жесткие времена. Бездомные ждут, что “прилетят инопланетяне и всех спасут”, однако вместо летающей тарелки появляются военные вертолеты, а обитателей свалки начинают вязать омоновцы. В попытке спастись, герои фильма пытаются сбежать на старом паровозе, который в решающий момент отрывается от земли и уносится в небо в сопровождении стаи бездомных собак…

#кино_по_итальянски

Боксёрские сцены из двух самых знаменитых фильмов с участием Джорджа Кеннеди.

Хладнокровный Люк (Cool Hand Luke) / Стюарт Розенберг 1967
Голый пистолет (The Naked Gun: From the Files of Police Squad!) / Дэвид Цукер 1988

Сегодня прошло столетие со дня появления грандиозного актёра.

#вековой_юбилей #Джордж_Кеннеди

Весь гений постановщика в двух кадрах.

Начало и конец проезда камеры. Соответственно, на первом кадре в мониторе внизу тот, кто на втором — вживую, а оппонент вживую слушает его в начале, а в конце в мониторе отвечает.

Маньчжурский кандидат (The Manchurian Candidate) / Джон Франкенхаймер 1962

(За год картина уступает только «Лоуренсу Аравийскому».)

#юбилей #Джон_Франкенхаймер — 95

У райских врат и в адском пекле мы с вами уже побывали - получив столь серьезную подготовку настало, пожалуй, время отправиться и на Страшный суд…

Однажды, в безоблачный прекрасный день, не суливший ничего худого, по небу Неаполя раскатился глас:

“Сегодня в 6 часов состоится всеобщий суд!”

Что это? Объявление властей? Новый рекламный ход? Шутка местной радиостанции?

Постепенно выясняется, что тот же голос прозвучал и в других городах. Что уж там - со всего мира приходят тревожные сообщения о “всеобщем суде”. Жители города постепенно проходят все стадии принятия неизбежного, с присущими их социальной группе нюансами, проблемами, страхами и представлениями о добре и зле.

Лино Вентура, Витторио Гассман, Джимми Дюранте, Сильвана Мангано, Нино Манфреди, Джек Пэланс, Ренато Рашель, Альберто Сорди, Паоло Стоппа, Аким Тамиров, Фернандель, Франко и Чиччо, Анук Эме - не зная год выхода и фамилию режиссера, можно подумать, что перед нами какая-то полузабытая европейская эскапада американского классика Роберта Олтмана, который отмечает сегодня вековой юбилей!

Такая ассоциация - совсем не случайна. “Страшный суд” Витторио Де Сики 1961 года действительно тянет назвать главной неснятой лентой новоголливудского мастера ансамблевых фильмов. Это не одна из сделанных на скорую руку итальянских антологий, а полноценный полифонический кинематограф, сплетенный из десятков пересекающихся историй.

Есть здесь и совсем уж откровенные сближения с будущими хитами автора “Военно-полевого госпиталя МЭШ”. Так, бредущий через пустыню мусульманин, объясняющий Всевышнему, что не попадает под его юрисдикцию, напоминает о концовке “Доктора Т и его женщин”, а уличный менестрель, заводящий песню посреди бушующего безумия в конце первой трети фильма - о соул-певце, развлекающем гостей “Свадьбы” во время торнадо.

Однако больше всего “Страшный суд” напоминает “Прет-а-Порте” (где Олтман откровенно подмигивает зрителю, воссоединяя на экране дуэт Мастроянни-Лорен, отточенный до идеала именно в фильмах Де Сики).

Веселая вакханалия парочки, застрявшей в неаполитанском отеле, напоминает о шашнях Тима Роббинса и Джулии Робертс, фарсовые проблемы Гассмана из-за упавшего на голову помидора превратятся у Олтмана в назойливо-странный фекальный гэг, а перекличка финальных сцен этих фильмов… однако тут лучше обойтись без спойлеров.

Конечно, мягкая поступь и добрый прищур 60-летнего (на момент съемок) Де Сики могут вызвать ощущение резкого контраста со стилем едкого и порой беспощадного Олтмана. Однако и тут хватает сцен, резко выбивающихся из общего наива своей жестокостью.

К тому же, еще неизвестно, чья амплитуда размашистей - семидесятника Олтмана, пропитанного цинизмом пост-индустриальной эпохи, или старорежимного Де Сики, чье понимание человеческой природы учитывает и аграрные, и классические, и модернистские, и постмодернистские представления о “грехе”.

Кстати, скорее всего именно обусловленные богатством амплитуды тональные перепады в отношении к персонажам от одной сцены фильма к другой стали причиной громогласного провала этого мультинационального полотнища - зритель просто не успевал подстроиться, испытывая чувство глубокого “морального беспокойства”.

Впрочем, в течение четырех лет после выхода на экраны “Страшного суда” представитель уже следующего поколения итальянских кинематографистов, Пьетро Джерми, снимет зашкаливающие по цинизму полифонические картины “Соблазненная и покинутая” и “Дамы и господа”, в каком-то смысле обновив арсенал “Страшного суда” - убрав фантазийный мотив и гуманизм “старой школы”, и выкрутив до предела сатирическую составляющую. И уж фильмы Джерми точно могли дать Олтману ценные советы по “настройке” его собственной оптики.

Fun fact: учитывая, что последняя картина Олтмана “Госфорд-парк” послужила каркасом для сериала “Аббатство Даунтон”, можно с уверенностью заключить, что путь от “босяцкого” неореализма “Похитителей велосипедов” до любимого “аристократического” сериала британских буржуа занял всего-навсего одно кино-рукопожатие. Такой вот путь, что называется, “из грязи в князи”.

#кино_по_итальянски
#вековой_юбилей