«Не выйти иной раз» — рассказ курской семьи из приграничного Крупца, пережившей удар украинской «Бабы-Яги»
Дом супругов Елены и Юрия, воспитывающих 2 девочек, находился примерно в 6 км от границы с Украиной. Август они пережили, прячась у соседей, где и попали под первый удар ВСУ. Супругов вместе с их детьми приютил батюшка, его дом пострадал следом — в него прилетело 2 «Бабы-Яги». В эвакуации семья пробыла недолго и вернулась в Крупец. Тем более, что в доме, отапливаемом печью, есть тепло, а также вода и свет. Но других детей на границе, кроме Алины, которая учится на «дистанте», и Ирины — нет.
Первое время дорога и поселок контролировались вражескими дронами, поэтому жить здесь или ездить сюда было невозможно. Сейчас в Крупец начинают возвращаться люди — обстановка спокойнее по сравнению с тем, как было раньше. Несмотря на затишье, семья все же хотела бы переехать в безопасное место, чтобы в том числе иметь возможность прокормить детей. Отец девочек почти полностью ослеп, а Елена не может пока зарабатывать на жизнь из-за отсутствия рабочих мест.
«Не выйти иной раз» — рассказ курской семьи из приграничного Крупца, пережившей удар украинской «Бабы-Яги»
Дом супругов Елены и Юрия, воспитывающих 2 девочек, находился примерно в 6 км от границы с Украиной. Август они пережили, прячась у соседей, где и попали под первый удар ВСУ. Супругов вместе с их детьми приютил батюшка, его дом пострадал следом — в него прилетело 2 «Бабы-Яги». В эвакуации семья пробыла недолго и вернулась в Крупец. Тем более, что в доме, отапливаемом печью, есть тепло, а также вода и свет. Но других детей на границе, кроме Алины, которая учится на «дистанте», и Ирины — нет.
Первое время дорога и поселок контролировались вражескими дронами, поэтому жить здесь или ездить сюда было невозможно. Сейчас в Крупец начинают возвращаться люди — обстановка спокойнее по сравнению с тем, как было раньше. Несмотря на затишье, семья все же хотела бы переехать в безопасное место, чтобы в том числе иметь возможность прокормить детей. Отец девочек почти полностью ослеп, а Елена не может пока зарабатывать на жизнь из-за отсутствия рабочих мест.
BY Русский тарантасъ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from us
