Про германских воинов-освободителей, из книги "А.А. Власов", Свена Стеенберга.
«<...> при германском наступлении стало ясным, что большинство жителей занятых областей, было готово работать с немцами, на которых они смотрели, как на избавителей от сталинского террора. Народы России к моменту начала войны пережили уже коллективизацию, которая стоила 10 миллионов жертв (эту цифру назвал сам Сталин в разговоре с Черчиллем в мае 1942 г.). Они пережили чистки ГПУ «ежовщину» в 1936-1938. От 8 до 10 миллионов людей отправлялось ежегодно в концентрационные лагеря (Эмерикан Федерешен оф Лейбор: Американская Федерация труда: «Рабочий труд в СССР». Доклад Объединенным Нациям, 1949 г.). <...> Американец Чарльз В.Тейер описывает реакцию крестьян в деревне в 160 км. юго-западнее Москвы на известие о немецком нападении: «Наконец-то!» — сказали они. — «Пусть Кремль только даст нам оружие. Мы знаем уж, в кого будем стрелять! Если Гитлер появится на мосту перед деревней, мы все выйдем ему навстречу с хлебом-солью» (Чарльз В.Тейер, «Партизаны», из-во Рютте и Ленинг, Мюнхен 1965 г., стр. 67)»
Про германских воинов-освободителей, из книги "А.А. Власов", Свена Стеенберга.
«<...> при германском наступлении стало ясным, что большинство жителей занятых областей, было готово работать с немцами, на которых они смотрели, как на избавителей от сталинского террора. Народы России к моменту начала войны пережили уже коллективизацию, которая стоила 10 миллионов жертв (эту цифру назвал сам Сталин в разговоре с Черчиллем в мае 1942 г.). Они пережили чистки ГПУ «ежовщину» в 1936-1938. От 8 до 10 миллионов людей отправлялось ежегодно в концентрационные лагеря (Эмерикан Федерешен оф Лейбор: Американская Федерация труда: «Рабочий труд в СССР». Доклад Объединенным Нациям, 1949 г.). <...> Американец Чарльз В.Тейер описывает реакцию крестьян в деревне в 160 км. юго-западнее Москвы на известие о немецком нападении: «Наконец-то!» — сказали они. — «Пусть Кремль только даст нам оружие. Мы знаем уж, в кого будем стрелять! Если Гитлер появится на мосту перед деревней, мы все выйдем ему навстречу с хлебом-солью» (Чарльз В.Тейер, «Партизаны», из-во Рютте и Ленинг, Мюнхен 1965 г., стр. 67)»
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country.
from us
