Владелец арт-магазина в Тель-Авиве предлагает купить репродукцию на картонке одной из наиболее известных картин голландского художника Яна Вермеера — «Девушка с жемчужной серёжкой». Зачем? «Скачайте приложение Artivive и сфокусируйте экран на картине». Делаю это, и девушка сразу же надувает пузырь из жевательной резинки. Пузырь лопается и прилипает к ее лицу. «Разве не весело? - хохочет плут. - А стоит-то всего 69 шекелей».
Покупаю это «чудо дополненной реальности», чтобы показать знакомым. Однако на самом деле веселого мало. Вермеер в 1665 году тонко передал момент, когда девушка (возможно, его дочь) поворачивает голову к только что замеченному ею человеку. В «инновационной версии» наших дней всё внимание — к жвачке.
Artivive называет себя «революционным инструментом, который меняет ваш взгляд на искусство». Я бы добавил — «уничтожая прекрасное, обволакивая его китчем».
Направляю смартфон на «дополненный» портрет мексиканской художницы Фриды Кало, опубликованный в 1937 году на обложке журнала Vogue. Фрида пускает слезу, затем беспричинно улыбается, и разноцветные бабочки пускаются летать вокруг нее. Кало и впрямь намучилась, имеет право плакать: в детстве — полиомиелит, укоротивший правую ногу, в юности — несколько переломов позвоночника, смерть в 47 лет от застоя жидкости в легких вскоре после ампутации все той же правой ноги ниже колена. Но для чего нужны эти банальные слеза и бабочки?
Дома навожу Artivive на гравюру из собственной коллекции — копию «Крика» Эдварда Мунка. Она на экране смартфона также неожиданно оживает и... повергает меня в полное недоумение, потому что лицо одинокого пешехода (Мунк писал его, вспоминая мумию перуанского воина Чачапояса, которую увидел на одной из выставок в Париже) обретает черты Иисуса Христа с усиками и вопит. Замысел норвежца был совсем другим: показать человека, охватившего голову руками, чтобы спастись от крика (или криков) окружающих, мешающих ему сосредоточиться на чем-то очень важном. Во имя чего Мунк перевран? Или это — просто следствие безграмотности?
Креативные безобразия претендуют на «иммерсивность» — «полное погружение в искусственно созданную среду». Что печально. Ибо они искажают или вообще уничтожают среду реальную — не дополненную, но куда более сложную и насыщенную.
В московском Центре цифрового искусства Artplay Media — мультимедийная выставка «Фрида. Viva la vida!», всё та же Кало. Зачем-то капает — правда, уже не слеза — виртуальная кровь с одной из картин. Мы — в России. Так упомяните о вере художницы в идеалы коммунизма, ее романе с Троцким, покажите написанный Кало в 1954 году «Автопортрет со Сталиным». Ишь чего захотел! Нет места в разноцветной движухе и рассказу о бисексуальности Фриды, отразившейся на ее творчестве, о том, что нередко напивалась и материлась, как сапожник. Но пресловутые бабочки и здесь порхают. Как же без них?
Джанкарло Иануцци, гуру иммерсивных инсталляций, утверждает, что они якобы могут служить воротами, открывающими для не особо культурных масс дорогу к высокому искусству.
Едва ли. Все эти иммерсивные выставки и «шедевры дополненной реальности» — фаст-фуд, вытесняющий высокую кулинарию. Нажрался быстро китчем, претендующим на глубокомыслие, — и беги дальше, можешь считать себя знатоком творчества того или иного художника, оставаясь плохо образованным.
Ущерб от виртуального «треш-искусства» не сравним с последствиями акций эко-придурков, которые все чаще пытаются приклеить себя к знаменитым картинам или испачкать их каким-нибудь дерьмом. Хотя в течение месяца атакам подверглись всё та же «Девушка с жемчужной сережкой», картина Клода Моне «Стога», «Подсолнухи» Винсента ван Гога и уже упомянутый «Крик», сами эти произведения, к счастью, не пострадали, будучи под защитой прочных стекол. А вот от иммерсивного китча защиты нет.
Владелец арт-магазина в Тель-Авиве предлагает купить репродукцию на картонке одной из наиболее известных картин голландского художника Яна Вермеера — «Девушка с жемчужной серёжкой». Зачем? «Скачайте приложение Artivive и сфокусируйте экран на картине». Делаю это, и девушка сразу же надувает пузырь из жевательной резинки. Пузырь лопается и прилипает к ее лицу. «Разве не весело? - хохочет плут. - А стоит-то всего 69 шекелей».
Покупаю это «чудо дополненной реальности», чтобы показать знакомым. Однако на самом деле веселого мало. Вермеер в 1665 году тонко передал момент, когда девушка (возможно, его дочь) поворачивает голову к только что замеченному ею человеку. В «инновационной версии» наших дней всё внимание — к жвачке.
Artivive называет себя «революционным инструментом, который меняет ваш взгляд на искусство». Я бы добавил — «уничтожая прекрасное, обволакивая его китчем».
Направляю смартфон на «дополненный» портрет мексиканской художницы Фриды Кало, опубликованный в 1937 году на обложке журнала Vogue. Фрида пускает слезу, затем беспричинно улыбается, и разноцветные бабочки пускаются летать вокруг нее. Кало и впрямь намучилась, имеет право плакать: в детстве — полиомиелит, укоротивший правую ногу, в юности — несколько переломов позвоночника, смерть в 47 лет от застоя жидкости в легких вскоре после ампутации все той же правой ноги ниже колена. Но для чего нужны эти банальные слеза и бабочки?
Дома навожу Artivive на гравюру из собственной коллекции — копию «Крика» Эдварда Мунка. Она на экране смартфона также неожиданно оживает и... повергает меня в полное недоумение, потому что лицо одинокого пешехода (Мунк писал его, вспоминая мумию перуанского воина Чачапояса, которую увидел на одной из выставок в Париже) обретает черты Иисуса Христа с усиками и вопит. Замысел норвежца был совсем другим: показать человека, охватившего голову руками, чтобы спастись от крика (или криков) окружающих, мешающих ему сосредоточиться на чем-то очень важном. Во имя чего Мунк перевран? Или это — просто следствие безграмотности?
Креативные безобразия претендуют на «иммерсивность» — «полное погружение в искусственно созданную среду». Что печально. Ибо они искажают или вообще уничтожают среду реальную — не дополненную, но куда более сложную и насыщенную.
В московском Центре цифрового искусства Artplay Media — мультимедийная выставка «Фрида. Viva la vida!», всё та же Кало. Зачем-то капает — правда, уже не слеза — виртуальная кровь с одной из картин. Мы — в России. Так упомяните о вере художницы в идеалы коммунизма, ее романе с Троцким, покажите написанный Кало в 1954 году «Автопортрет со Сталиным». Ишь чего захотел! Нет места в разноцветной движухе и рассказу о бисексуальности Фриды, отразившейся на ее творчестве, о том, что нередко напивалась и материлась, как сапожник. Но пресловутые бабочки и здесь порхают. Как же без них?
Джанкарло Иануцци, гуру иммерсивных инсталляций, утверждает, что они якобы могут служить воротами, открывающими для не особо культурных масс дорогу к высокому искусству.
Едва ли. Все эти иммерсивные выставки и «шедевры дополненной реальности» — фаст-фуд, вытесняющий высокую кулинарию. Нажрался быстро китчем, претендующим на глубокомыслие, — и беги дальше, можешь считать себя знатоком творчества того или иного художника, оставаясь плохо образованным.
Ущерб от виртуального «треш-искусства» не сравним с последствиями акций эко-придурков, которые все чаще пытаются приклеить себя к знаменитым картинам или испачкать их каким-нибудь дерьмом. Хотя в течение месяца атакам подверглись всё та же «Девушка с жемчужной сережкой», картина Клода Моне «Стога», «Подсолнухи» Винсента ван Гога и уже упомянутый «Крик», сами эти произведения, к счастью, не пострадали, будучи под защитой прочных стекол. А вот от иммерсивного китча защиты нет.
BY Созерцатель
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. 'Wild West' Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from us
