Карлсона мобилизовали на втором месяце, когда всё, что могло летать, уже лежало на земле. Оставались только люди, которых не успели сбросить в топку боёв, и Карлсон — человек с моторчиком и бесстыдной улыбкой. Никто не знал, откуда он взялся, и почему до сих пор жив. Но бумаги пришли, и кто-то решил, что он «пойдёт за беспилотник».
Малыш был кадровым военным. Четыре ротации, два ранения, вечная боль в колене и ненависть к самодеятельности. Он сидел в блиндаже, просматривая координаты, когда привели Карлсона. Маленький, как дрон, с глазами, уставшими, как у старого солдата. — Оператор Малыш? — спросил Карлсон, хлопая себя по мотору. — Я твой новый "орёл". Только варенье дайте. Малыш смотрел на него и молчал. Война всё видела, но это — впервые.
Первая операция.
Карлсон взлетел ночью, с лёгкостью, будто не было ни усталости, ни страха. Малыш держал его на связи, проверяя по картам, что Карлсон не свернёт к чёрту на рога. Но тот шёл ровно. Внизу — пустырь, разбитые дороги, чужие позиции. Карлсон летел низко, а его мотор жужжал, будто смеялся.
— Я над точкой, — сказал Карлсон в рацию. — Всё сидят. Как кроты. — Не высовывайся, — процедил Малыш. — Проверь их фланг и назад. — А давай поиграем, — ответил Карлсон.
Он сбросил первую банку. Варенье разбилось о бруствер — липкая масса залила автоматы и руки. В рации захлебнулся смех. Противник выскочил из окопов, стреляя в небо, в пустоту. Тогда Карлсон пошёл второй заход — на этот раз со связкой гранат. Малыш сжал зубы. — Чтоб тебя, чёрт летающий… — выдохнул он.
Карлсон вернулся на крышу склада, где его ждали. Глаза блестели не то от радости, не то от безумия. — Что ты там устроил? — спросил Малыш, разжимая кулак. — Я мужчина в самом расцвете сил, — ответил Карлсон и достал банку варенья из-за пазухи. — Это моё топливо.
После боя.
Карлсон стал незаменимым. Он шёл туда, куда не долетали БПЛА, и возвращался всегда. Люди боялись его, как боятся того, что не вписывается в реальность войны. Малыш не любил Карлсона. Он ненавидел его моторчик, его жужжание и его уверенность, что вернётся живым.
Однажды Малыш спросил: — Почему ты летаешь, Карлсон? Тот ответил не сразу, разглядывая разбитое небо: — Потому что не могу ходить. А ты? Почему воюешь?
Малыш не ответил. На войне каждый жужжит как умеет.
Карлсона мобилизовали на втором месяце, когда всё, что могло летать, уже лежало на земле. Оставались только люди, которых не успели сбросить в топку боёв, и Карлсон — человек с моторчиком и бесстыдной улыбкой. Никто не знал, откуда он взялся, и почему до сих пор жив. Но бумаги пришли, и кто-то решил, что он «пойдёт за беспилотник».
Малыш был кадровым военным. Четыре ротации, два ранения, вечная боль в колене и ненависть к самодеятельности. Он сидел в блиндаже, просматривая координаты, когда привели Карлсона. Маленький, как дрон, с глазами, уставшими, как у старого солдата. — Оператор Малыш? — спросил Карлсон, хлопая себя по мотору. — Я твой новый "орёл". Только варенье дайте. Малыш смотрел на него и молчал. Война всё видела, но это — впервые.
Первая операция.
Карлсон взлетел ночью, с лёгкостью, будто не было ни усталости, ни страха. Малыш держал его на связи, проверяя по картам, что Карлсон не свернёт к чёрту на рога. Но тот шёл ровно. Внизу — пустырь, разбитые дороги, чужие позиции. Карлсон летел низко, а его мотор жужжал, будто смеялся.
— Я над точкой, — сказал Карлсон в рацию. — Всё сидят. Как кроты. — Не высовывайся, — процедил Малыш. — Проверь их фланг и назад. — А давай поиграем, — ответил Карлсон.
Он сбросил первую банку. Варенье разбилось о бруствер — липкая масса залила автоматы и руки. В рации захлебнулся смех. Противник выскочил из окопов, стреляя в небо, в пустоту. Тогда Карлсон пошёл второй заход — на этот раз со связкой гранат. Малыш сжал зубы. — Чтоб тебя, чёрт летающий… — выдохнул он.
Карлсон вернулся на крышу склада, где его ждали. Глаза блестели не то от радости, не то от безумия. — Что ты там устроил? — спросил Малыш, разжимая кулак. — Я мужчина в самом расцвете сил, — ответил Карлсон и достал банку варенья из-за пазухи. — Это моё топливо.
После боя.
Карлсон стал незаменимым. Он шёл туда, куда не долетали БПЛА, и возвращался всегда. Люди боялись его, как боятся того, что не вписывается в реальность войны. Малыш не любил Карлсона. Он ненавидел его моторчик, его жужжание и его уверенность, что вернётся живым.
Однажды Малыш спросил: — Почему ты летаешь, Карлсон? Тот ответил не сразу, разглядывая разбитое небо: — Потому что не могу ходить. А ты? Почему воюешь?
Малыш не ответил. На войне каждый жужжит как умеет.
Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai.
from us
