"Хождение в народ", но велик ли человек? Проблема "хождения в народ" - это проблема стратегии избирательной кампании. И многие коллеги верно пишут о концепции "Осажденной крепости" и аналогиях с поздним СССР. Хотя опросы показывают, что в целом при поддержке "Осажденной крепости", есть запрос и на "заботливую власть". И вроде бы и на это есть некий ответ. Но только при встрече с "разгневанным" ветераном остаётся только молчать. И связано это с тем, что при всех аналогиях с поздним СССР, нет того,что было фундаментом, который поздний СССР долго эксплуатировал, но что было создано ранее. Вот этого самого - "Велик советский человек, дерзновенны дела его!" Это тот самый пресловутый образ будущего и уважение власти к "маленькому человеку". А сейчас список тех, кто "велик" ограничен, а уважение пытаются заменить "слышать и работать". А потому и в народе рождается "Не верю!". Не чувствуют уважения, которое возможно только при признании величия и дерзновенности планов и дел "маленького человека"!
"Хождение в народ", но велик ли человек? Проблема "хождения в народ" - это проблема стратегии избирательной кампании. И многие коллеги верно пишут о концепции "Осажденной крепости" и аналогиях с поздним СССР. Хотя опросы показывают, что в целом при поддержке "Осажденной крепости", есть запрос и на "заботливую власть". И вроде бы и на это есть некий ответ. Но только при встрече с "разгневанным" ветераном остаётся только молчать. И связано это с тем, что при всех аналогиях с поздним СССР, нет того,что было фундаментом, который поздний СССР долго эксплуатировал, но что было создано ранее. Вот этого самого - "Велик советский человек, дерзновенны дела его!" Это тот самый пресловутый образ будущего и уважение власти к "маленькому человеку". А сейчас список тех, кто "велик" ограничен, а уважение пытаются заменить "слышать и работать". А потому и в народе рождается "Не верю!". Не чувствуют уважения, которое возможно только при признании величия и дерзновенности планов и дел "маленького человека"!
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from us
