Главный вопрос, на который пытается дать ответ «Эксперименты Лэйн» — необходимо ли богу-из-машины тело? Когда машинный Бог-Эйри предлагает Лэйн полностью избавиться от тела для того, чтобы слиться с Сетью и завершить кибернетическое единство миров, то Лэйн выбирает сохранить тело как аппарат аффектов и перцепций. Она решает не нырять с головой в акселерационистский поток техносингулярности, но лишь подступиться к нему. Но Лэйн это также воплощенное «одиночество в Сети», ищущее гармонию между данными-контроллерами-интерфейсом. Лэйн — это шифр, который кодирует женское как вирулентное, хайповое и даже заразное.

Такая интерпретация материалистического компонента телесности не позволяет в полной мере говорить, что Лэйн просто отказывается от «ухода в Сеть». В каком-то смысле она продолжает это материальное, но не совсем телесное ксенофеминистское существование, ставящее во главу угла техноматериалистическое, антинатуралистическое изменение границ тела, кода, природы, перетекающих в машины, если потребуется.

Зоэтика Эбб — современная диджитал-художница, выступившая на конференции Векторы на нашей секции "Приключения материи: за границами живого и неживого" с докладом и видеоартом о ксеногибридах. Её исследования лежат на пересечении ксенопоэтики и пульсирующей ксенобиологии. Рекомендую ознакомиться с портфолио и творчеством Зоэтики на её сайте!

Выкладываем прекрасную ксено-презентацию нашей сегодняшней участницы – художницы Зоэтики Эбб. Также советуем посетить ее не менее прекрасный сайт

Всем био-глюк 👾

​​Время ежемесячного постинга про Wuthering Waves — новое обновление раскрывает гностическую дуальность Ринаситы подробнее, а также делает отсылки на многие мифологические сюжеты.

Наша героиня — аватар резонанса — спасает резонаторку Картезию от копыт злого бога из добровольного заточения из небесной академии (подозрительно похожей на небесный замок вверх тормашками из Утэны), которая выступает инверсированной тюрьмой для Демиург(ов) региона. Картезия, которая всё наше знакомство была в сомнении резонатором доброго или злого бога она является и воплощая маоистский принцип того, что единица делится надвое, разделила свой космический резонанс , оставив взрослеющую версию себя в перманентном заточении и борьбы с хаотическим Демиургом. Героине помогает милфоподобная Кантарелла, цель которой — освободить аристократическую семью Фисалия из круга жертвоприношений, с помощью которых реакционный религиозный орден избирал новых резонаторов взамен мифологически умершим, то есть выполнял волю злопорождённого Демиурга-Тернодиана. В итоге одна из Картезий умирает, чтобы дать шанс другой противостоять божественному порядку и искоренить гностическую дуальность. Такой сюжет сопротивления божественной воли можно найти во множестве мифологических сюжетов: сопротивления указам богов у Арахны и Орфея, принятием смерти и бессмертия соответственно у Адапы, Маркандейи и Гильгамеша.

Одними из четырёх герметических аксиом легендарного Гермеса Трисмегиста, которые суть не просто слова, но живые ключи к Тайнам — шёпоты Логоса, сотворившего космос из лона Хаоса, являются «Что вверху, то и внизу; что внутри, то и снаружи», «Всё есть Ум; Вселенная — Мысль», «Ничто не покоится; всё движется; всё вибрирует», «Солнце — Отец его; Луна — Мать», «Чтобы познать Божественное, стань Божественным». Демиург через Логос соткал космос из Мысли, а материя есть лишь сгущённый дух, сплетённый Архонтами. Сферы поют в вечном движении, их гармонии подвластны Музыке Сфер. От мельчайшего к высочайшему — всё вибрирует с Пневмой (Божественным Дыханием). Резонаторы Вувы настраивают души на эти частоты, восходя через планетарные сферы — от меланхолии Сатурна, власти Юпитера — к ослепительному единству Солнца. Покой есть смерть; движение — пульс Бога.

Интересно, что в Калевале мы находим нечто схожее. Так, мир и всё сущее в Калевале это резонанс песни Вяйнямёйнена, которую он играет на берёзовом кантеле. Противостояние Вяйнямёйнена и Йоукахайнена — это борьба хаоса и порядка, слабого и сильного бога, а чудо-мельница Сампо, которую смастерил кузнец Ильмаринен — это машина нового типа, технологический интерфейс по производству и манипулированию с материей. Магия в Калевале — это мастерство вибраций как таковых. Возможно, героиня Вувы это не только забывающий себя и мир Демиург, борющийся с концом света, но ещё и арбитр частот, которого отправила на Землю небесная дочь воздуха Ильматар, чтобы она продотвратила угасание Вселенной от войны всех Демиургов против всех Демиругов.

А тем временем хорошие новости — Despera, приквел и духовный наследник Экспериментов Лэйн, всё ещё находится в производстве и будет выпущен уже в 2027 году.

Despera, дизельпанк в эстетике эпохи Тайсё, должна была стать новым проектом Тиаки Конаки, Ёситоси Абэ и Рютаро Накамуры, но его смерть в 2013 году заставила команду искать нового режиссёра.

Оригинальный сюжет разворачивается в 1922 году в Токио, в популярном в то время районе Асакуса. 12-летняя изобретательница Эйн живёт вместе с безымянным мужчиной на нулевом этаже здания Рёнкаку — первого японского небоскрёба. Девочка создаёт механизмы, технологически значительно опережающие своё время, среди которых даже есть прототип компьютера с ЭЛТ-монитором и клавиатурой пишущей машинки. Более того, Эйн способна вырабатывать электричество из собственных рук и в какой-то момент истории даже в одиночку противостоит танковой атаке..

Если в этот вечер среды вам вдруг захочется узнать что-то новое про философию аниме и манги и послушать немного о японской космологии, то подключайтесь в 18-00 на стрим Yaldabogov

Друзья, сегодня на стриме, который начнётся в 18:00 МСК мы поговорим о философии аниме. Давненько не заглядывавший к нам в гости Михаил Федорченко расскажет об аниме и манге, их межжанровых характеристика, о том, какое место японская анимания занимает в общем контексте японской культуры, а также о философской и культурологической значимости этих феноменов. Моим соведущим выступит Константин Бачурин, который, как и Михаил, активно интересуется историей и культурной спецификой японской анимации, и, в отличие от меня самого, сможет задать Михаилу содержательные вопросы. Но, прежде всего, мы ждём вопросов от вас, дорогие зрители! Подключайтесь к нам на Ютубе и на Твиче, будет интересно!

Часто среди моих коллег и друзей возникают довольно пораженческие (как в этом посте товарищки Яны) мысли о тренде на уходе из политического в постполитическое — говоря словами Грамши, вслед за крушением старого мира как мы его понимали (гегемония неолиберальной модели плюс дрейф авторитарных стран к ним) наступает эпоха монстров, где государства перекраивают миропорядок согласно своим локальным интересам, выпадающим из универсальных описательных моделей, где «наши» и «не наши» ребята чётко определены по геополитическим означающим.

Кампистская политика это суровое настоящее — свидетельство этому разные модели политкоординат на основе того, какое отношение к новым или старым войнам имеют те или иные категории людей из разных стран. Условные «наши», левые и прогрессисты всего мира, которые никогда и не были сильно едины, сейчас вынуждены выбирать из разного типа монстров наименее ужасного либо наиболее «идеологически правильного». Отсюда и страшный кошмар леволиберала, но на самом деле очевидный итог кампистской политики при падении популярности радикального протеста — MAGA коммунизм (подкасты инфраред, ред скер, Американская «коммунистическая» партия, состоящая из американских националистов и консерваторов). Формы постполитики (экологическая, правозащитная, культурная, образовательная, полезные сами по себе в рамках сфер действия), и идеологическое её обрамление в виде отказа от строительства нового мира (как в описываемой книге «Пустыня») — это, будем честны, стремление к комфорту существования в кооперативе на ферме в окружении идейно близких товарищей (или на конференциях в модных вузах, вот такой у меня сеанс маоистсткой самокритики), обрамление бессилия перед лицом выбора лучшего из худшего. Этот жест комфорта, обрамлённый как борьба, может стать жертвой как культурных войн, так и утопической организационной псевдогоризонтальности, которая будет изрыгать новые формы микрофашизма.

Есть не только три пути (мировые лагеря или убегание) — избегание может быть и тактическим отступлением для оформления новых линий союзов и новых горизонтов взаимодействия (как ещё в начале 90-х писали Гваттари и Негри в своей книжке, которую метко перевели на английский как «Коммунисты, такие, как мы») с силами и акторами, которые функционируют в интересах большинства. Мир порист, и в брешах капиталистической тотальности умирает старый мир, а новый мир борется за своё рождение. Отказ от политического, от коллективной солидарности удлинит его родовые муки. В общем, такое напутствие в международный день труда!

​​Мини-манифест ИИ-брейнрота

Итальянский ИИ-брейнрот — это спайка биологического и технологического, воплощённая в синтезе знакомого и незнакомого, милого и коварного, обыденных технических объектов и дикой витальности природы. Бомбардиро Крокодило — это страшный сон Синъи Цукамото и Эрнста Юнгера в той же степени, в какой Жираффа Челесте — Жильбера Симондона и Александра Святогора.

Брейнрот — это безумие, которое есть обратная сторона разума, опасная, но и эмансипирующая часть желания, которая позволяет вскрыть машинерию капитала. Тунг Тунг Тунг Сахур — это аватар всех убитых Сухарто индонезийских коммунистов.

Брейнрот — это лингвистическая скороговорка, воплощённый гваттарианский (95 лет исполнилось, кстати) код-без-знака, а-значающее, выраженное в сломе коммуникативных текстов. Тралалело тралала прекраснее Ники Самофракийской!

Брейнрот — это знак машины, «истина самих вещей», знаки, закодированные кибернетически, которые работают напрямую, точно так же, как физико-химические процессы и технологические сборки машин. Балерина Капучино — это машина, способная воспроизводить знаки, лишённые смысла.

Брейнрот — это доказательство, что генеративные модели уже сейчас в состоянии создать свою культуру, свою форму языка, своё искусство.

Ещё немного про современную деполитизацию в рамках дискуссии — этот тренд (убегание, отступление, репрессии) касается стран глобального Севера с постепенно правеющими режимами, но даже уже в этом году мы видим массовые протесты в Индонезии, активный климатический активизм, глобальное движение против геноцида в Газе. Важно учитывать, что неолиберализм колонизирует время для занятия политикой в рамках цифровой экономики внимания и акцентом на индивидуализм, геополитические срачи, и здесь взаимопомощь в рамках «малый утопий» коллективов и проектов играет большую роль, которую по самому определению невозможно масштабировать и протест. Однако это не решает проблем.

Акселерационизм — имя современной политической ереси, нового пути, наставления о том, что единственное радикальное сопротивление капитализму это не протест, критика, разрушение, обход его потоков, а ускорение, которое усугубляет его выкорчёвывающие, отчуждающие, декодирующие, абстрактные тенденции. И это ускорение является мультидисциплинарным.

Вдогонку к брейнрот-манифесту

Дэвид Берри (тут блог, тут научные публикации) сначала придумал критический подход к цифровым гуманитарным наукам и коду, но не остановился на этом.

в 2025 году вышла его статья про искусственный интеллект, и это один из лучших текстов по теме культуры и ИИ-технологий. текст небольшой, и я советую читать его целиком и последовательно.

тут совсем коротко. Берри объясняет, в чём особенность ИИ (в отличие от других технологий):
- если объяснять по Беньямину, дело не в технической воспроизводиости объектов, а в том, что они происходят из алгоритмически обработанной реальности.
- эта реальность построена на инверсии — перестановке составляющих (например, текста) в необъяснимом, на первый взгляд, порядке.
- понимание реальности, созданной с участием ИИ предполагает «постсознательное» (а не бессознательное и не «ложное сознание», например) — это когда мы точно не различаем, где исходник, а где — копия и ремикс.
- ИИ-технологии подкреплены математическим и вычислительным романтизмом: их техническую работу принято воспринимать как творческий созидательный труд
- ещё в вычислениях и результатах работы ИИ нет времени в привычном нам смысле истории и линейности, вместо него — синтетическое время (это как синтетическое волокно)

из-за всего этого, Дэвид предлагает называть ситуацию жизни с ИИ «алгоритмическим состоянием» (algorithmic condition).
но главное — это не повод сложить руки и перестать заботиться о понимании. даже наоборот.

в статье есть три пути:
1. заниматься инверсионным анализом (то есть рецензировать и осмыслять то, что мы получаем в виде ИИ-сгенерированных артефактов, не забывая о том, как они сделаны)
2. предаваться рекурсивной критике (то есть не терять из виду, что ИИ-произведения созданы на основе чего-то, имеющего место в неалгоритмизированной реальности)
3. констелляционные цифровые гуманитарные исследования (то есть одновременно изучать, как ИИ-штуки сделаны технически (последовательность процедур людей, трансформаций данных, использование программ), и что они делают в культурном и социальном мире).

термины важны, хотя их и многовато. но они помогают понять, как именно не отключать голову, а также изучать инструкции и разбирать технические объекты на части, используя их для своего блага.

всем détournement, как говорили ситуационисты.

Berry, D. M. (2025). Synthetic media and computational capitalism: towards a critical theory of artificial intelligence. AI & SOCIETY, 1-13.
#rawreading