Борис Гройс написал короткий текст, осмысляющий взаимодействие с ИИ с помощью промптинга, то есть написания инструкций на естественном языке. Писать промпты — значит полагаться на машинную интерпретацию наших слов; при этом, как напоминает Гройс, эти интерпретации историчны — так же, как и наши интерпретации социальных законов.
Люди отличаются от вещей тем, что они интерпретирует законы, а не слепо им подчиняются. Камень подчиняется закону притяжения, падая на землю; человеческие же законы, в отличие от законов природы, напрямую зависят от движения истории: они меняются с течением времени. Но в этом смысле у ИИ больше общего с людьми, чем с вещами. Дело в том, что датасеты, на которых тренируются нейросети, всегда привязаны к определенному историческому моменту: это набор данных, собранных в определенный момент времени. Датасеты дорабатываются разработчиками и меняются — а значит, меняются и алгоритмы; и, следовательно — меняются и машинные интерпретации наших слов.
«ИИ — это, ни много ни мало, вополощенный zeigeist [дух времени]»: как если бы пользовательский запрос интерпретировала вся человеческая цивилизация в конкретный исторический момент. Написание промптов может стать настоящим инструментом исследования современности, но для этого придется забыть о гладких, однозначных запросах. Языковые и смысловые сломы в промпте закономерно ведут к странным, неожиданным интерпретациям: так ИИ проговаривается об информационном и языковом хаосе, скрытом за якобы прозрачными интерфейсами.
Борис Гройс написал короткий текст, осмысляющий взаимодействие с ИИ с помощью промптинга, то есть написания инструкций на естественном языке. Писать промпты — значит полагаться на машинную интерпретацию наших слов; при этом, как напоминает Гройс, эти интерпретации историчны — так же, как и наши интерпретации социальных законов.
Люди отличаются от вещей тем, что они интерпретирует законы, а не слепо им подчиняются. Камень подчиняется закону притяжения, падая на землю; человеческие же законы, в отличие от законов природы, напрямую зависят от движения истории: они меняются с течением времени. Но в этом смысле у ИИ больше общего с людьми, чем с вещами. Дело в том, что датасеты, на которых тренируются нейросети, всегда привязаны к определенному историческому моменту: это набор данных, собранных в определенный момент времени. Датасеты дорабатываются разработчиками и меняются — а значит, меняются и алгоритмы; и, следовательно — меняются и машинные интерпретации наших слов.
«ИИ — это, ни много ни мало, вополощенный zeigeist [дух времени]»: как если бы пользовательский запрос интерпретировала вся человеческая цивилизация в конкретный исторический момент. Написание промптов может стать настоящим инструментом исследования современности, но для этого придется забыть о гладких, однозначных запросах. Языковые и смысловые сломы в промпте закономерно ведут к странным, неожиданным интерпретациям: так ИИ проговаривается об информационном и языковом хаосе, скрытом за якобы прозрачными интерфейсами.
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report.
from us
