Горбачёв был хитёр и бесчестен. Натравливал армию на народ, а когда проливалась кровь, отворачивался от армии и бросал её на растерзание толпы. Так в республиках Прибалтики, Казахстане, Азербайджане, Армении, Грузии, Карабахе создавались центры, откуда пошли ударные волны, разрушившие Советский Союз. Он не был наивным крестьянином, явившимся из ставропольских степей в Кремль. Он знал страну, которую хотел разрушить.

Все четыре года горбачёвской перестройки планомерно и осмысленно уничтожались все символы, все константы, все коды, на которых держалось советское государство. Была выхвачена из государства ось, на которой держалась страна — удалена компартия. Кооперативами разрушались советские заводы-гиганты, а право заводов самостоятельно торговать за границей уничтожило плановую экономику, и она пала.

Вершиной лукавых горбачёвских технологий стал ГКЧП, созданный Горбачёвым, сформированный им, затеянный им как инструмент передачи полномочий из союзного центра центру региональному, к Ельцину. Три дня конституционного вакуума, придуманного Горбачёвым, удалившимся в Форос, позволили Ельцину перебросить эти полномочия, взять на себя управление страной, которую через несколько месяцев он уничтожил.

Вернувшись из Фороса, Горбачёв не потребовал от Ельцина вернуть себе полномочия, ибо распад страны и был глубинной, сокровенной целью Горбачёва, которую от наследовал от своего патрона — Андропова.

Горбачёв — не экспромт, не упавшая с неба звезда Полынь. Он — итог вырождения, охватившего элиту после кончины Сталина. Хрущёв — двойник Горбачёва с его неутомимой говорливостью, честолюбивым стремлением красоваться среди мировых лидеров, с его оттепелью — предтечей перестройки.

Таинственное сердце

глава из нового романа "Меченосец"

Перед взором читателя нового романа Александра Проханова проходят либералы-постмодернисты, русские патриоты всех сортов, евреи, неоязычники-"арийцы", "комсомольцы"-номенклатурщики, увлечённые созданием кооперативно-сырьевого коммунизма "для своих" как придатка к великой западной цивилизации, бандеровцы, с их идеалом "одвечной" Украины, якобы обокраденной и обесчещенной "москалями", мистики-космисты, верующие катакомбной церкви…

Проходят трижды: вначале через составление "атласа аномальных явлений" позднесоветского общества, затем через вербовку знаковых фигур из этих "аномальных явлений" и, в конце концов, через их трансформацию в "атлас авангардных явлений" будущего постсоветского общества.

Главный герой — капитан КГБ Сергей Максимович Листовидов, обладатель дарованного ему природой "лобного ока", получивший за проведённую им операцию звание майора и орден Боевого Красного Знамени. Рядом появляется, становится его гидом по "аномальным явлениям", возлюбленной и таинственно исчезает волшебная красавица-социолог Варя Волховитина, вдова искусствоведа Олега Волховитина, автора книги "Соцветие мироздания" (явный парафраз "Розы мира" Даниила Андреева), несколько лет назад "отработанного" Листовидовым до расстрельного приговора в деле по предотвращению теракта — угона самолёта.

Она же в конце романа оказывается Ольгой Крыжовниковой, коллегой Листовидова по "конторе", и они встречаются на церемонии награждения в клубе КГБ, чтобы навсегда расстаться и забыть о том, что было и чего не было между ними. «Тебе поручен очередной ход. Сделаешь его, а потом и тебя выведут из операции…» — говорит она.

Дополняет ряд "растительных" метаморфоз/трансформаций "ветхого государства" СССР в "обновлённое государство", тогда ещё не существующее, ещё не переименованное в Российскую Федерацию, не сокращённое в РФ из РСФСР, не начавшее новый, постсоветский цикл своей жизни, генерал-полковник КГБ (то есть как минимум начальник управления, если не заместитель председателя) Иван Фёдорович Клубников, один из демиургов этих трансформаций, который "творит" прошлое, настоящее и будущее: «…Есть операции, которые начинаются в начале одного столетия, а завершаются в конце другого… Мы стараемся овладеть историей, взять её в плен, планируем её ход. Но, не ведая того, закладываем в наши планы ошибку. Сквозь эту ошибку, как сквозь игольное ушко, история выскальзывает на свободу, освобождается от нас. Будущее — это ошибочно спланированное настоящее…»

Александр Проханов вовсе не пишет роман за романом — он создаёт единый гипертекст, сверхроман, где пытается рассмотреть и разгадать тайну собственного бытия: в сопряжении с бытием своего рода, своего народа, своей страны, всего человечества в целом — через разные измерения, через все доступные обстоятельства места и времени: от бездны света и любви до бездны тьмы и ненависти. Додумывая недоступные — словно охотник, пытающийся по свежему следу определить движение добычи; словно естествоиспытатель, стремящийся по единственной косточке восстановить строение некогда живого организма; или реставратор, желающий по обрывку холста воссоздать во всей красоте неведомую утраченную Джоконду…

Что получается в итоге? Творчество как яд и как панацея. И — мир, Вселенная как творческая спецоперация Бога. Как Его мистификация, Его "матрица", где истинны даже не рождение, жизнь и смерть людей, государств, народов или цивилизаций, но лишь Его воля, явленная нам через людей, через природу, через время — через всё.

https://zavtra.ru/blogs/tainstvennoe_serdtce

В Москве - День города. Как восхитительна в этот день Москва! Какие чудесные площади, какая изумительная плитка, как радостны лица! По улицам и площадям бродят древнерусские витязи в шлемах и с копьями. На канатах танцуют жонглёры и клоуны. В пруды и фонтаны ныряют позолоченные русалки. Кругом песни, пляски. А какие дивные блюда подают в ресторанах, какие чудесные дорогие вина вкушают москвичи, произнося тосты за любовь, за добро, за Россию.

Но прекраснее всего - новое колесо обозрения, этот восхитительный круг, который возносит нас от грешной земли в лазурь, к небесам. Колесо русской истории. Я пришёл к этому колесу и не мог удержаться - сел в чудесную люльку, уносящую в поднебесье. Колесо двинулось, тронулось, вознесло меня ввысь. С ослепительной высоты, из голубой лазури я огляделся и увидел затянутый кровавыми дымами Донбасс. Увидел разрушенную до основания Балаклею, куда входят победоносные украинские отряды. Я увидел русских десантников, которые из последних сил отбиваются от танковых атак укров. Увидел растерзанные тела русских пехотинцев, лежащие на брустверах. Увидел пленных русских, которых украинские изверги пытают: сдирают с них кожу, выкалывают глаза, вырывают языки, кастрируют. Я увидел площади оставленных нами городов, где ищейки службы безопасности Украины рыщут, вылавливая тех, кто ещё недавно ликовал по поводу присутствия здесь русской армии, кто получал российские паспорта, кто поднимал красное знамя Победы и российские триколоры. Теперь они, расстрелянные, наполняют площади, мостовые и свои разграбленные палачами квартиры. Колесо обозрения, колесо русской истории остановилось. Люди в застеклённых люльках рыдали.

Число погибших под Балаклеей и Изюмом русских солдат прямо пропорционально количеству дворцов и вилл, построенных нашими богатеями в окрестностях Москвы, на итальянских курортах и на Лазурном берегу. Пропорциональны тем миллиардам, которые были вывезены из России и осели в швейцарских и американских банках.

В 1941 году фашисты вторглись в Советский Союз и в одночасье разгромили самую мощную, самую победоносную - Красную Армию, которая от тайги до Британских морей и всего остального мира – всех могущественней и сильней.

Немец подошёл к Москве, привезя северный финский гранит, чтобы в центре столицы возвести из него памятник своей победе. Людей охватило уныние. Враг захватил лучшие земли, разорил великие заводы. Кругом была паника, плодились предатели, всё было безнадёжно. Но волею вождя Иосифа Сталина, волею божественных сил, которые всегда спасали Россию от чудовищных крушений и смертей, была создана новая Красная Армия. Из Сибири и с Дальнего Востока были подтянуты знаменитые сибирские полки, и они дали смертный бой немецким танковым армадам под Волоколамском и Истрой. Пали костьми, но за то время, пока немцы, отброшенные от Москвы, продолжали своё наступление через Сальские степи к Сталинграду, эта наспех созданная, наспех обученная и наспех одетая новая армия пришла к Сталинграду и вступила в смертельный бой. Эта новая Красная Армия, неся гигантские потери под Сталинградом, окружила германскую группировку Паулюса, сжала её в кольцо и разгромила. Ценой великих утрат мы удержали Сталинград. И на этих кровавых полях сражений создали, обучили новую победоносную армию. Эта армия пришла на Курскую дугу уже с ощущением грядущей победы и своей неодолимости. И битва на Курской дуге была для фашистов переломным боем, после которого они безостановочно катились до Бранденбургских ворот.

Россия умела все свои самые страшные поражения превращать в Победы. Российские вожди обладали тайноведением, им были доступны загадочные победоносные русские коды, которые спасали Россию в дни её самых страшных исторических крушений. Ведающие вожди умели запускать эти тайные коды в особой таинственной последовательности, и коды пробуждали в народе несметные силы, создавали победоносный вихрь, который одолевал все напасти.

В сегодняшней России, воюющей на Украине, не все русские коды приведены в движение. Они приведены в движение лишь частично и не в том порядке, в каком запускают их знатоки тайноведения. Один из основных кодов- код Общего дела - нарушен и осквернён. Сегодняшняя Россия поделена на две части. Одна - это Россия небольших городков, русской провинции, русских областей, она воюет на Донбассе, ложится костьми, совершает подвиги, умирает от ран в лазаретах, принимает на себя всё бремя этой войны. Другая - сытая, холёная Россия Петербурга и Москвы, празднует День города, ликует в ресторанах, наслаждается зрелищами шоу-бизнеса, хохочет над шутками беспринципных смехачей. И эта неправедность, эта разделённость, эта отчуждённость огромной части страны от сытой и алчной, нацеленной на потребление России не даёт одержать нам всеобщую русскую победу.

Сколь велики сегодня в России силы, которые не хотят Русской Победы, не жаждут её. Эти силы чают наше поражение. Они не говорят об этом прямо, действуя порой исподтишка. Но они делают так, что вся народная воля, которая реализуется через власть, через русскую вертикаль, через русский централизм, тает, захлёбывается, в ней образуются тромбы, возникает масса пробок, замедляющих наш путь к Победе.

Как холодны и бесстрастны порой речи наших политических чревовещателей, призывающих нас к стоицизму, наполняющих наш эфир, телевизионные шоу однообразными, вялыми и блёклыми банальностям, которые вызывают в душе русского человека лишь раздражение, уныние и отторжение.

Во все века русской истории существовало две России: Россия государства и Россия народа. Две эти России пребывали в состоянии глухой вражды, боялись друг друга, часто ненавидели. Власть для поддержания государства выпивала из народа все соки, жестоко угнетала его, страшась народного бунта и восстания. Народ страдал, терпел, сгибался под гнётом, слагал острожные песни, бунтовал, жёг барские усадьбы, вешал дворян на дубах, мечтал о Беловодье, о сказочном царстве, о справедливом царе-народолюбце.

Случались в русской истории периоды, когда две эти России смыкались, превращались в одну. Они сливались на Куликовом поле, где князь, монах или смерд сражались бок о бок. Они сливались в ополчении Ляпунова, в воинстве Минина и Пожарского, когда князь, купец, крестьянин, кто с копьём, кто с дубьём шли единым походом. Они сливались на Бородинском поле, где аристократ со своей сверкающей шпагой, солдат со штыком, крестьянин с вилами сражались за матушку-Русь.

Они сливались под Москвой в 1941-м, где русское воинство под Волоколамском, Истрой состояло из комиссаров, ещё недавно револьверами сгонявших крестьян в колхозы, из самих крестьян, испытавших все невзгоды коллективизации. Все, оставив недавние обиды, утерев кровавые слёзы, сошлись в едином окопе и не сдали немцам Москву. Эти редкие мгновения всенародного объединения случались тогда, когда перед народом вставал роковой ужасный вопрос: быть ли победе над супостатом, или России исчезнуть навсегда, улетучиться, как дым истории.

В России после гибели красной страны было создано одно из самых несправедливых государств на земле. У народа вмиг отобрали его собственность и вручили горстке алчных, беззастенчивых и жестоких миллиардеров, обрекая народ на нищету и вымирание. У народа отняли великие заводы и истребили рабочий класс. Отобрали колхозы и совхозы, передали землю в руки латифундистов, согнав крестьян с земли в чёрную прорву городов. Разгромили медицину, образование, науку, превращая священные профессии учителя, доктора, учёного в жалкие приложения к элитным школам, баснословно дорогим клиникам, американским научным центрам, сгребавшим лучшие умы России, их открытия и изобретения.

Была разгромлена русская культура. Читающий, думающий народ превратили в тупых потребителей всевозможных развлечений, которые подсовывал народу ядовитый тлетворный шоу-бизнес с его мерзкими хохмачами, певучими геями, растленными певицами.

Народ стенал от насилия, сопротивлялся, тогда в него стреляли из танков, и он сгорал в пылающем Доме Советов, а его вожди наполняли камеры Лефортово и Матросской тишины.

Но вот случился Донбасс, и начался «Донбасский период русской истории». Специальная военная операция, спасавшая население Донецка и Луганска от насилия киевской военщины, развернулась, как жестокая мировая спираль, вовлекая в войну с Россией грандиозные силы запада с его оружием, индустрией, чудовищными технологиями порабощения, идеологиями планетарного господства.

Предполагая воевать с киевской армией, Россия столкнулась с колоссальной организованной силой, намеренной не просто изгнать российские войска с Украины, не просто вернуть Киеву Донбасс и Крым. Эта сила поставила себе целью уничтожить Россию как планетарное явление, стереть её с карты мира, изъять из истории, решить раз и навсегда русский вопрос, провести дерусификацию, превратив великую страну между трёх океанов в безлюдное бездуховное пространство.

Опять перед русскими встал роковой вопрос: быть или не быть России, останется в лексиконе слово «русский», или его вымарают навсегда, и вместо России возникнет великий ноль, великая пустота.

Есть древний миф о витязе, сражённом в бою. Враги рассекли его, и рассечённое тело разбросали по всем сторонам света. Кудесник собрал это кровоточащее рассечённое тело, полил мёртвой водой, и тело срослось. Полил живой водой, и витязь воскрес, взял копьё и вскочил на коня.

Россию в 1991 году рассекли и разрубили, разбросали её земли, её народ по разным частям света. Рассечённая Россия страдала. Но явился кудесник и стал собирать Россию. Россия избавила осетин и абхазов от цепких лапок грузин и прижала к сердцу. Крым венчался с Россией, и взошло солнце Крыма. Теперь Донбасс – грозный, могучий, в дымах и пожарах сливается с Родиной. И Родина обнимает его любящими, в пороховой гари, руками.

Русская история как пульсар: сжимает, уменьшает Россию до точки, а потом из этой сверхплотной точки вновь распрямляется пружина русской истории. Россия возвращает себе отторгнутые пределы, ставит пограничные столбы по рубежам Русского мира. Раздаются толчки истории, и от этих ударов сотрясаются мировые столицы, дрожат фундаменты зданий, дребезжат чашки в буфете, наполняется то ужасом, то восторгом людское сердце.

Два слова сегодня звучат в России: референдум, мобилизация. В слове «референдум» слышится вибрация мира, рождённая войной на Донбассе. В слове «мобилизация» слышится свист распрямляемой русской пружины. На Донбассе льётся мёртвая и живая вода: русские слёзы и кровь.

Оборонное сознание - это глубинный русский код. Обороняясь от натиска врагов, Россия расширяла свои пределы. Российская империя - это плод обороны. Все великие русские битвы, будь то Куликовская, Ледовая, Бородинская или Прохоровская - это битвы обороны. Вся русская философия и культура, вся русская православная вера - это оборона драгоценных духовных сокровищ от натиска тьмы, валит ли эта тьма из-за моря или поднимается из преисподней.

Оборонное сознание - это грань ослепительной Русской Мечты о божественном, справедливом царстве, к которому во все века стремится Россия, сгорая в пожарах, отбивая нашествия, проваливаясь в бездны истории. Оборонное сознание – черта, делающая русских народом-воином, народом-мучеником, народом-творцом. Оборонное сознание - это пищаль и «сорокапятка», лук и ракета «Калибр», народная поговорка и пушкинский стих, церковный псалом и воинская присяга, «Вдоль по Питерской» и «Варяг», Полярная звезда и полевой одуванчик. Оборонное сознание - это русская Нагорная проповедь, вещающая о неизбежной Русской победе - земной и небесной.

В 1991 году Россию разгромили и взяли в плен. Её оборонное сознание было попрано. У России не только отняли оборонные пояса, разрушили приграничные крепости, не только разгромили гарнизоны и оборонные заводы. Но была проведена хирургическая операция по изъятию из русского мозга той его части, которая чутко откликается на любую опасность.

Россия не ведала врагов, не чувствовала боли - она жила под наркозом. Не замечала, как враг выносит из её дома сокровища, как отнимаются у неё богатства. Как уводят в полон её учёных, мудрецов, инженеров. Она дышала веселящим газом бесчисленных развлечений. Её забавляли шутники и насмешники. Ей подменили вождей, поставили ложных учителей, возвели фальшивых кумиров. Россию резали и кроили, а она улыбалась в наркотическом сне. Спала с открытыми глазами. Как лунатик, шла по канату.

Но вот загрохотали колокола истории, началось пробуждение. Тяжко, с хрустом костей, обморочно, со стоном Россия вставала со смертного одра. Страшной болью загорелись её порезы, наполнились слезами прозревшие глаза, напряглись мускулы ослабевших рук - началась мобилизация.

Она проходит в военкоматах, куда являются расцелованные на прощание жёнами и матерями мужчины. Она проходит на оборонных заводах, где в три смены, без отдыха строят танки, самолёты и боевые машины. Она происходит в культуре, где лопаются перламутровые пузыри шоу-бизнеса, и рождаются русская музыка и поэзия. Она происходит в элитах, из которых бежали предатели и дезертиры, переметнувшиеся к врагам. Остались те, кто ставит служение выше стяжания.

Мобилизация возможна тогда, когда начинает работать ещё один русский код - Общее дело. Когда бремя обороны берёт на себя весь народ, и князь садится на коня и в первых рядах врубается в сечу, получая удары вражеских стрел. Когда царь вынимает из ножен шпагу и ведёт полки под Полтавой. Когда вождь отправляет на фронт своих сыновей, а профессор и старый крестьянин рядом стоят в ополчении.

Ещё недавно вслед за Горчаковым мы говорили: «Россия сосредотачивается». Сейчас говорим: «Россия ополчается». Россия - великий ополченец: в одной руке держит бюллетень референдума, другой нажимает на спусковой крючок автомата.

В Сталинграде на Мамаевом кургане у скульптуры «Родина- мать» появился нимб.

Александр Проханов, глава из романа: Взвод лейтенанта Николая Лощинина завершил штурм высотки, занял новый рубеж, ожидая приказ наступать. Улица удалялась, уставленная пятиэтажками. Низкое вечернее солнце освещало посечённые снарядами стены, и они казались позолоченными. Улица вела к площади и дальше, в порт. Лощинин знал, что за чередой пятиэтажек, за тлеющими дымами, горящими кварталам, рухнувшими памятниками, за изуродованными скверами, коробами подбитых машин, за грохотом раскалённых стволов, кровавыми бинтами, обгорелыми трупами таится чудная синева — спасительная, благодатная. К ней пробивался Лощинин сквозь изувеченный город, чтобы остыть, окунуться в лазурь, смыть копоть солярки, пороховую гарь, кирпичную пыль, кровь убитого пулемётчика. В этой синеве — спасение, он скроется в ней, станет невидимкой, уцелеет среди пуль. Город своими пожарами, падающими домами, проклятьями, хрипом команд мешал коснуться лазури. Был помехой, которую надо смести.

Он убивал помеху, мешавшую коснуться лазури. Городу ударяли в челюсть, выбивали зубы, он лязгал, плевал кровью и не пускал.

Противник, потеряв высотку, откатился и занял оборону в соседнем квартале. Квартал тонул в дыме, и было неясно, как далеко проходит рубеж, где наступающая часть будет встречена пулемётами, как далеко смогут выдвинуться боевые машины, чтобы не попасть под гранатомёт.

Лощинин готовил разведку. Он скрывался за коробом сгоревшего автобуса вместе с чернобородым ополченцем. Оба штурмовали высотку. Ополченец с позывным «Ладный» был растрёпан недавним боем. Георгиевскую ленточку смял ремень бронежилета. На плече выдран клок. В бороде пыль штукатурки. Его автомат имел лысый приклад, сизый, без вороненья, ствол. Ремень был замызган прикосновениями потных, грязных ладоней. Автомат, прежде чем попасть к ополченцу, своевал не одну войну. Побывал на Кавказе, а то и в Африке. Теперь строчил в Донбассе.

Триумфальную речь Владимира Путина, после которой состоялось подписание актов присоединения к России Донецкой и Луганской Народных Республик, Херсонской и Запорожской областей, я слушал в Георгиевском зале Кремля, где на мраморных плитах золотом выбиты имена гвардейских полков, батарей, экипажей. В зале, где сверкали хрустальные ослепительные солнца, собралась элита — политическая, духовная, культурная — со всех краёв и областей нашей страны.

Слушая Путина, я вспоминал этот зал в момент возвращения Крыма: я видел ту крымскую мистерию, видел лицо Путина, который произносил крымскую речь. Он волновался, его лицо было озарено, оно сияло. И восхищённый порыв был во всём нашем политическом толпище, присутствовавшем в зале.

Сегодня Путин говорил жёстко, строго, напряжённо. И эти две речи свидетельствовали о двух моментах русской истории. Крым был дарован России Господом, это было Крымское чудо. Мы не слагали головы за Крым, не сражались за него — происходило венчание Крыма и России. Сейчас присоединение происходит под грохот пушек, бомбёжки, пролитие крови. В то время, когда Путин подписывал свой указ, под Лиманом людей разрывала на части артиллерия, кого-то украинцы мучили в застенках.

В своей повести «Батальоны просят огня» Юрий Бондарев рассказал об армейской части, принесённой командованием в жертву стратегическому замыслу. Эта часть, сражаясь до последнего пехотинца, отвлекла на себя огромные силы врага, оголившего целый участок фронта. На этом оголённом участке основные ударные силы Красной Армии пошли в наступление, разбили фашистов и добились стратегической фронтовой победы.

Сегодня на Украине русская армия находится под огнём превосходящих сил противника. Украинская армия является лучшей армией Европы. Её техника – американского образца, её генералы — натовские стратеги, её разведка — космическая разведка Илона Маска. Два поражения подряд потерпела российская армия на Украине — боль Балаклеи, боль Красного Лимана.
Цель, во имя которой сражается русская армия, громадна: присоединение русских земель, воссоединение русского народа, восстановление божественной русской правды. Но должна ли во имя этих целей погибнуть героическая российская армия, которой не хватает солдат, снаряжения и военачальников? Эта героическая армия, обливаясь кровью, отражая один таранный удар за другим, обращается к Верховному главнокомандующему: «Огня, огня, дайте огня!»

Об этом просит русский солдат, русский монах, русский учитель, русский крестьянин, русский профессор, русский инженер-оборонщик.

В это грозное великое время нет места унынию, панике и неверию. Мобилизация — зов русской истории, звучащий в её предельные времена. Пусть воскреснут в каждом русском сердце, в каждой русской душе победные русские коды. Те навыки, что позволяли русским выигрывать грандиозные сражения, одолевать чудовищные неудачи, верить в Победу в самые тёмные, сумеречные времена. Взыскание Победы. Священный труд во имя Победы. Способность воскрешать после поражения. Верить в русское чудо. Объединяться всенародно в общее дело. Взращивать в себе оборонное сознание. Ощущать Россию как всемирную, вселенскую душу. Русских победных кодов множество.

Тагил. Тугое, грозное, крепкое слово. Словно корень, который углубился в камень Уральского хребта, в самую глубину России. Тагил — всем городам город, известный на всю Россию, родина русских танков, повивальная бабка русских танковых побед.

"Уралвагонзавод". Звенит, как наковальня. Здесь куётся громадный, мощный, прекрасный русский танк. Завод не окинуть взглядом. Дымят трубы теплоэлектростанций. Гудят мартены, из которых днём и ночью изливается сталь. Грохочут пневматические молоты, вгоняющие удары в красные, раскалённые болванки. Главный цех завода — его сердцевина, средоточие военных секретов, людских трудов и умений, скопление огня и металла. Из этого цеха виден украинский фронт, танковые атаки, удары "Джавелинов", взрывы, сметающие с танков башни, горы горящей брони, падающие под натиском танков укрепрайоны врага. Здесь, по главному конвейеру, проходит линия фронта. Танки, сходящие с конвейера, сияющие бронёй, в звонком рокоте дизелей, с пушкой, отливающей сталью, идут прямо в бой. Их ждут удары гранатомётов, бронебойные снаряды.

Цех — в синей дымке выхлопов, пахнет танковыми маслами. На конвейере горбятся танки. Танк на цепях проплывает под сводами, окружённый лучами солнца. Танковая башня с пушкой возникает из неба, медленно садится на танк, словно ему надевают шляпу. Среди тёмного железа в люках, проёмах, среди гусеничных лент — люди в комбинезонах, касках. Один оседлал броню и опускает в нутро танка крупнокалиберный пулемёт. Двое других громадным накидным ключом натягивают гусеницы. Третий стоит по пояс в люке, и кажется, что это чудовищный кентавр — с головой человека в белой пластмассовой каске и громадным, непомерным туловом многотонного танка.

В стальную махину вживляют множество тонких изысканных приборов. Танк — ясновидящий: видит в чёрной ночи, чувствует приближение вражеского вертолёта, летящие гранаты, его лазерные дальномеры находят противника среди развалин горящих городов.

В танке каждый сантиметр брони — плод людских изобретений. Танк — живой, чуткий, осторожный, хрупкий, нежный, и вдруг — чудовищно страшный, рвущий гусеницами бетон стратегических дорог, проламывающий корпусом стены строений. Танк для танкиста — место работы, его поле боя, домашний чертог, а в час беды — последнее убежище.

С конвейера завода сходят танки "Армата" с угловатыми башнями. Тут рождаются бесподобные Т-90. Сюда приходят танки из старых советских хранилищ. В поля под открытым небом после крушения Советской армии свозились из гарнизонов остатки танковых армий, тех, что когда-то наводили ужас на стратегов НАТО. Танки, готовые за несколько дней выйти на берег Ла-Манша или к Пиренеям, с бронёй, способной выдержать ядерный удар.

После разгрома Советского Союза эти танки копились на огромных — до горизонта — унылых кладбищах, стояли, нацелив бессмысленные пушки в пустое небо. Их засыпала пыль, ветер приносил на их броню крупицы почвы, на танках вырастала трава, из люков поднимались берёзы. Танки зарастали лесами, уходили в землю, чтобы когда-нибудь пугать своим видом будущих археологов.

Сегодня эти танки привозят на завод. Из них изымается всё истлевшее, ненужное, устаревшее, их моют, драят, в стальные корпуса опускают новые двигатели, оснащают новыми торсионами, вооружают новыми пушками, насыщают множеством утончённых, драгоценных, неведомых в советское время приборов. Танк начинает свою вторую жизнь. Одному Богу известно, сколь долго продлится эта жизнь, и не настигнет ли его на Харьковском или Донецком фронтах коварный удар "Джавелинов".

Завод, как и многие советские заводы, пережил трагедию девяностых годов. Создатель тысяч советских танков, гордость советской индустрии, смертельная угроза для НАТО, завод во времена Гайдара и Ельцина умер. В цехах стояла гробовая тишина. На конвейере уныло торчал одинокий недостроенный танк. Враги пришли на завод и уничтожили всю оснастку, все чертежи, сделали всё, чтобы в этих цехах никогда не рождались грозные русские машины.

Заводчане спасли завод. Сберегли чертежи в КБ, сохранили рабочий класс и инженерный корпус. Завод пережил возрождение. И сегодня, "гремя огнём, сверкая блеском стали, идут машины в яростный поход".

Современная война — это огромное конструкторское бюро, где возникают новые системы оружия, где на поле сражения в огне и взрывах рождаются в умах инженеров новые системы узлов, рецепты брони, виды электронных приборов.

Для военных стратегов каждый день войны — это новая тактика, осмысление форм современного боя. Насыщенность армий противотанковыми средствами резко усложняет действия танка на фронте, заставляет по-новому учить экипажи, по-новому использовать танки в бою. Война — это жестокая школа, где рождается современный танкист, современный генерал, современный военный конструктор.

Новости падают в общественное сознание, как гигантские глыбы. Это похоже на сход лавины, на огромный, летящий по склону оползень. Одна ошеломляющая новость догоняет другую, они сталкиваются, разбиваются на осколки. Рассудок изнемогает от налетающих, как буря, новостей, он меркнет, тускнеет, сам превращается в груду летящих осколков.

Среди мучительных вибраций разума, когда разрушены все оси симметрии, сбиты все прицелы, потеряны все координаты, единственная непреложная опора — вера в правоту Русской истории, которая возвращает России утраченные земли, воссоединяет рассечённый народ. Возвращение Крыма, Донбасса, Новороссии — это даяние русской истории, за которое нам приходится платить трудами, слезами и кровью.

Русская контратака, которую мы начали в феврале 2022 года, возвращает нам украденное историческое время, восстанавливает рухнувшее государство. Но, атакуя, государство натолкнулось на укрепрайон, штурм которого обнаружил недостаточность, несостоятельность прежнего Государства Российского. Ковчег Русской истории натолкнулся на айсберг, трещит, ломается, хрустит. В нём появились пробоины, трещины, сквозь которые хлещет ядовитый рассол.

Государство оказалось слишком зыбким, парадным, в нём не хватало прочных стальных двутавров. Оно не пригодно для войны такого масштаба, не выдерживает столь мощных ударов.

Рухнула идея глобализма, которая обещала России безбедное процветание среди других мировых цивилизаций. Рухнула концепция газопроводов, соединяющих Россию и Европу в нерасторжимый экономический и политический узел. Рухнула сырьевая экономика, оставив Россию без современных технологий, без шарикоподшипников и элементной базы. Элита, укоренённая в Запад, в час русской беды становится элитой предательской, бьёт топором в спину России.

Офисный планктон, смышлёные айтишники, молодые гедонисты, кумиры шоу-бизнеса бежали из России. Они совершили исход, гонимые глубинными страхами. Идеология либерализма, которую исповедовала Россия после 1991 года, та идеология, при которой государство обслуживает эгоистичную процветающую личность, рухнула. А новая идеология военного времени ещё не появилась, её слабые проблески чуть видны.

Политическая разведка ввела в заблуждение руководство страны, уверяя его в скором счастливом завершении специальной военной операции на Украине. Тип армии, её численность, её оснащённость, умения офицеров, стратегические способности командующих — всё это оказалось недостаточным и требует глубокой реконструкции. Частичная мобилизация показала глубинную демобилизованность нашего общества, неспособность моментально собраться в кулак и идти в наступление.

Государство, ведя войну, расстаётся с прежними формами и наращивает новые, способные продолжить борьбу и одержать победу. Государство сбрасывает с себя мусор поломанных, израсходованных конструкций. Крепит новые балки, способные противостоять мощным воздействиям.

Информационное оружие противника бьёт по России непрерывными залпами. Информационные системы реактивного залпового огня выжигают в сегодняшнем российском общественном сознании незащищённые участки. В Россию стреляют не только "Джавелины" и наводимые из космоса гаубицы. Но воздействует на неё и оружие "пси", сеющее в умах сомнение, недоверие, панику, противопоставляет народ российской власти, порождая и в народе, и во власти растерянность, пессимизм, неверие, побуждает власть совершать ложные действия. Информационное оружие — это достижение современного Запада, с помощью которого без единого выстрела удалось разрушить Советский Союз.

Сегодня информационное оружие Запада оснащено новыми средствами, воздействующими на глубинные инстинкты, глубинные страхи и фобии, живущие в недрах народа и власти.

Для русского патриота, будь он губернатор, блогер, рок-музыкант или разведчик, важно сберечь в себе традиционный русский стоицизм. Выстоять перед шквалом психических атак неприятеля. Не искуситься на посулы, обещающие мир и благоденствие в случае устранения нынешней российской власти.

Сегодня российская власть, российский централизм, президент как выразитель этого централизма, нуждаются в защите и сбережении. Не столь страшны дивизии неприятеля, атакующие страну извне. Россию могут погубить крысы, истачивающие столп Государства Российского, снедающие ось русского централизма.

История России полна трагедий, во время которых разбиваются и превращаются в прах великие царства. Эти трагедии суть трагедии русского централизма.

Государство Российское, возникнув из пыли девяностых, сегодня являет собой столп из сверхпрочных сплавов, отражающий удары "Джавелинов" и "Хаймарсов", столп, обламывающий крысиные зубы.