kungurov

Мой критерий оценки жизнеспособности социальной системы – уровень накопленной системной сложности. Понимаю, что это все еще звучит очень абстрактно, поэтому давайте зайдем с другого конца и предложим другой универсальный критерий – уровень достатка (потребления). В обывательском сознании только то устройство общества легитимно и жизнеспособно, что обеспечивает высокий уровень потребления. Дескать, что с того, что СССР был страной с очень высоким уровнем накопленной системной сложности – там еда была по талонам и кружевного белья не было, и вообще совок сдох – туда ему и дорога. Системную сложность, дескать, на хлеб не намажешь.

Вообще-то советский проект рассыпался как раз по причине отказа от накопления системной сложности, и только по этой причине. Об этом ниже расскажу. А пока попробуем применить показатели потребления в качестве критерия жизнеспособности.

Если мы будем оценивать Западные страны, то, с одной стороны, все логично: там экономики, базирующиеся на добавленной стоимости труда, обладающие высоким уровнем системной сложности, которая конвертируется в высокую продуктивность национального хозяйства и обеспечивает гражданам высокие доходы. Но даже на этом этапе мы сталкиваемся с неразрешимыми противоречиями. В США высокий уровень жизни, подушевой ВВП по ППС – $70 тысяч. Качество жизни – уже, мягко говоря, не очень, но тоже существенно выше среднего по больнице.

А Люксембург – маленькое герцогство в Европе, решительно превосходит США по обоим этим показателям. Но мы не видим в экономике или политической надстройке Люксембурга никакой системной сложности. Зато видим просто бешеный рост. Если в 1980 г. душевой ВВП по паритету покупательной способности был на уровне $15 тыс. то в 2022-м – $146 тыс. – самый высокий показатель в мире. Рост чуть не в 10 раз в пределах трудовой карьеры одного человека. Потому МРОТ в Люксембурге – 2571 евро. Меньше там платить запрещено. Это, на минуточку – больше 275 тысяч рублей по сегодняшнему курсу или, специально для украинских читателей – почти 113 тысяч гривен.

Раньше экономическая мощь Люксембурга имела понятный и зримый базис – сталелитейную промышленность. Компания ARCELOR – одна из крупнейших сталелитейных компаний мира (была). В 1997 г. в Люксембурге была погашена последняя доменная печь. Теперь там плавят только металлолом и только в электропечах. Баловство, короче. Особенно если учесть, что все энергоносители в страну импортируются, своих источников нет.

Ответ прост: Люксембург – международный банковский центр, скажем так, офшор для белых людей. На 670 тыс. населения там действуют представительства более чем 200 только крупных мировых банков. В свое время Люксембург был центром концентрации прибыли Газпрома. Так что говорить о системной сложности экономики этой микроскопической монархии мы не можем, но денег там – куры не клюют. Однако мы легко можем допустить, что крупный мировой финансовый кризис подрубит офшорную банковскую экономику под самый корешок. В любом случае мы четко видим, что уровень системной сложности и уровень достатка населения напрямую не связаны.

Идем дальше и поглядим на другую маленькую монархию – Кувейт. Там уровень жизни еще выше люксембургского. Нефтяные доходы столь огромны, что население вообще не обязано работать, оно получает пожизненную ренту. Об уровне зарплат можно судить по уроню доходов бюджетников: директор школы получает $18 тыс в месяц. В частном секторе зарплаты еще выше. При этом экономику уже можно назвать примитивной – она держится исключительно на добыче черной жижи.

Соответственно и жизнеспособность социальной системы крайне низкая. Выше я на примере деревообрабатывающего предприятия показал, что малый уровень системной сложности делает его уязвимым и может привести к гибели просто в результате случайного стечения обстоятельств. Что касается Кувейта, то эмират снова станет дном мира, как только…
Это текстовой вариант видеолекции «Основы социального проектирования». Полный текст - https://teletype.in/@a_kungurov/wlCDVNDpZig

Teletype

Социальное проектирование. Системная сложность (лекция 2)

Начало здесь.

www.group-telegram.com/us/alekseykungurov.com/1195

27.5K viewsJan 5 at 08:58

Мой критерий оценки жизнеспособности социальной системы – уровень накопленной системной сложности. Понимаю, что это все еще звучит очень абстрактно, поэтому давайте зайдем с другого конца и предложим другой универсальный критерий – уровень достатка (потребления). В обывательском сознании только то устройство общества легитимно и жизнеспособно, что обеспечивает высокий уровень потребления. Дескать, что с того, что СССР был страной с очень высоким уровнем накопленной системной сложности – там еда была по талонам и кружевного белья не было, и вообще совок сдох – туда ему и дорога. Системную сложность, дескать, на хлеб не намажешь.

Вообще-то советский проект рассыпался как раз по причине отказа от накопления системной сложности, и только по этой причине. Об этом ниже расскажу. А пока попробуем применить показатели потребления в качестве критерия жизнеспособности.

Если мы будем оценивать Западные страны, то, с одной стороны, все логично: там экономики, базирующиеся на добавленной стоимости труда, обладающие высоким уровнем системной сложности, которая конвертируется в высокую продуктивность национального хозяйства и обеспечивает гражданам высокие доходы. Но даже на этом этапе мы сталкиваемся с неразрешимыми противоречиями. В США высокий уровень жизни, подушевой ВВП по ППС – $70 тысяч. Качество жизни – уже, мягко говоря, не очень, но тоже существенно выше среднего по больнице.

А Люксембург – маленькое герцогство в Европе, решительно превосходит США по обоим этим показателям. Но мы не видим в экономике или политической надстройке Люксембурга никакой системной сложности. Зато видим просто бешеный рост. Если в 1980 г. душевой ВВП по паритету покупательной способности был на уровне $15 тыс. то в 2022-м – $146 тыс. – самый высокий показатель в мире. Рост чуть не в 10 раз в пределах трудовой карьеры одного человека. Потому МРОТ в Люксембурге – 2571 евро. Меньше там платить запрещено. Это, на минуточку – больше 275 тысяч рублей по сегодняшнему курсу или, специально для украинских читателей – почти 113 тысяч гривен.

Раньше экономическая мощь Люксембурга имела понятный и зримый базис – сталелитейную промышленность. Компания ARCELOR – одна из крупнейших сталелитейных компаний мира (была). В 1997 г. в Люксембурге была погашена последняя доменная печь. Теперь там плавят только металлолом и только в электропечах. Баловство, короче. Особенно если учесть, что все энергоносители в страну импортируются, своих источников нет.

Ответ прост: Люксембург – международный банковский центр, скажем так, офшор для белых людей. На 670 тыс. населения там действуют представительства более чем 200 только крупных мировых банков. В свое время Люксембург был центром концентрации прибыли Газпрома. Так что говорить о системной сложности экономики этой микроскопической монархии мы не можем, но денег там – куры не клюют. Однако мы легко можем допустить, что крупный мировой финансовый кризис подрубит офшорную банковскую экономику под самый корешок. В любом случае мы четко видим, что уровень системной сложности и уровень достатка населения напрямую не связаны.

Идем дальше и поглядим на другую маленькую монархию – Кувейт. Там уровень жизни еще выше люксембургского. Нефтяные доходы столь огромны, что население вообще не обязано работать, оно получает пожизненную ренту. Об уровне зарплат можно судить по уроню доходов бюджетников: директор школы получает $18 тыс в месяц. В частном секторе зарплаты еще выше. При этом экономику уже можно назвать примитивной – она держится исключительно на добыче черной жижи.

Соответственно и жизнеспособность социальной системы крайне низкая. Выше я на примере деревообрабатывающего предприятия показал, что малый уровень системной сложности делает его уязвимым и может привести к гибели просто в результате случайного стечения обстоятельств. Что касается Кувейта, то эмират снова станет дном мира, как только…
Это текстовой вариант видеолекции «Основы социального проектирования». Полный текст - https://teletype.in/@a_kungurov/wlCDVNDpZig

BY kungurov