«Мы иногда думаем, что грех — дело частное. Грех частным никогда не бывает. Потушить одну свечу значит прибавить темноты в храме. Когда потухает одна свеча, то в мире делается темней, когда загорается новая жизнь, божественная жизнь в человеке — вся вселенная светлеет. Спасаясь или погибая, мы не только себя спасаем или губим, мы делаем нечто решающее для судьбы вселенной. Грех всегда убивает нас и лишает других того, что только мы могли бы им дать. И он отнимает у Бога нечто, что могло бы быть Его: наше сердце, нашу жизнь».

Митрополит Антоний Сурожский

#антонийсурожский

«Перед тем как произносим "Символ веры", поем "Верую...": мы призваны вспомнить об этом: Возлюбим друг друга, чтобы единым сердцем исповедовать Отца и Сына и Святого Духа... Если мы друг друга не любим внимательно, вдумчиво, творчески, жертвенно, когда это нужно, и радостно, — то, когда мы произносим эти слова о Троичном Боге, Который есть Любовь, мы не веруем, мы только притворяемся».

Митрополит Антоний Сурожский

«Часто меня спрашивают люди, в конкретных обстоятельствах их жизни: какова воля Божия в отношении меня вот сейчас, в непосредственном будущем, в ближайшие дни и часы?.. И я всегда отказываюсь говорить от имени Божьего, потому что я думаю, что все, что я или любой другой священник может сделать, это встать перед Богом в благоговейном трепете и сказать: "Гос­поди! Ты — Истина; Ты — Жизнь; Ты тоже и Путь: наставь, научи этого человека! Будь Путем, просвети Истиной, приведи этого человека к такой полноте Жизни, которую никто не может ни описать, ни дать…"»

Митрополит Антоний Сурожский

«Я когда-то преподавал в Русской гимназии в Париже; был у нас воспитатель, строгий, суровый, замкнутый, всегда одинокий, которого мы не понимали. И в какой-то день дети наблюдали, как он идет по дороге в школу и видит: сидит нищий и протягивает руку. Многие проходили мимо, некоторые даже бросали монетку; а наш воспитатель остановился, снял шляпу перед нищим и ему что-то сказал. Нищий вскочил, обнял его и поцеловал. И этот суровый, мрачный человек пошел дальше в школу. Там дети его окружили: "Это что — ваш родственник? знакомый? близкий? друг?" — "Нет". — "Почему же вы перед ним шляпу сняли? Почему он вскочил и вас обнял, несмотря на то, что вы ему ничего не дали?" И воспитатель объяснил, что он шел в школу с другого края города пешком, потому что у него не было денег на проезд, и, когда увидел нищего, подумал: если я пройду мимо него, он решит — вот еще один человек, которому все равно жив я или мертв, умру я с голоду или останусь живым… И он перед нищим снял шляпу, чтобы показать, что они наравне; тот не нищий, а этот не датель, что он — человек перед человеком, и попросил у него прощения за то, что ничего не может дать ему… <...>

Подумаем все о том, что значит любить нашего ближнего. Это не значит — от избытка давать, это значит давать от сердца. От сердца, порой, улыбка, пожатие руки, самое малое, что мы можем дать вещественно, может возродить жизнь, надежду, радость в другом человеке».

Митрополит Антоний Сурожский

«…На какой бы ступени духовного развития мы ни нахо­дились, первое, что от нас требуется, это быть подлинно самими собой, как бы стоять достоверно: не тянуться быть никем и ни­чем, кроме той личности, какая мы есть; не стараться копи­ровать ничье поведение, не втискивать себя — ни свое сердце, ни ум, ни волю — ни в какие рамки, ни образцы, которые были бы ложью перед Богом, самообманом и обманом других людей».

«…Если мы хотим быть подлин­ными, мы должны помнить, что Бог не ожидает от нас, чтобы мы были чем-то, чем мы на самом деле не являемся, но Он ожидает, чтобы мы были тем, что мы есть».

Митрополит Антоний Сурожский

«…Мы не всегда способны помочь человеку в тот самый момент, когда стремимся помочь. Но то, что мы делаем, что говорим, чем мы являемся, может оставить на личности человека как бы печать.

Я могу дать очень коротенький пример. Во время немецкой оккупации я в течение года преподавал в средней школе, потому что мне нужно было официальное прикрытие, ну, и нужна была пища. И в одном из классов была девочка лет четырнадцати-пятнадцати, которая проплакала весь мой урок естественной истории, и мне не верилось, что она пришла в такое отчаяние из-за урока. И когда после урока она выходила, я остановил ее и сказал: "Не отчаивайся никогда!" Она прошла мимо. Я не знал, что с этим словом случилось; но для меня оно имело огромное значение, потому что я верю в помощь Божию в этом отношении. Двадцать пять лет спустя она меня разыскала и написала письмо, что в этот день эти слова переменили для нее нечто, что они дали ей силу жить и надежду на будущее; это будущее раскрылось перед ней, как победа. В тот момент я только сказал ласковое слово бедной плачущей девочке, но оно было сказано изнутри моего собственного опыта и из того, чему я научился у Христа».

*Из книги митрополита Антония Сурожского «Жизнь и вечность: 15 бесед о смерти и страдании» @nikeabooks

«…Смерть — это открывающаяся дверь, и через смерть совершается встреча лицом к лицу с Живым Богом, то есть с любовью, все побеждающей. И когда мы думаем о смерти ближних, то мы должны помнить, что для нас это горе, разрывающее наше сердце, но для умирающего это грандиозная встреча, это то, ради чего человек живет, то, чего он ищет, не зная порой или как бы предчувствуя это. Феофан Затворник в одной из своих надгробных проповедей говорит: "Братия, станем плакать, но станем плакать как христиане, зная, что эта разлука для нас — порой еле выносимая боль, но для умирающего это какое-то чудо"».
⠀
Митрополит Антоний Сурожский

«Но еще надо считаться с тем, что Бог оценивает не только величие, а оценивает и немощь, которая делает все, что может, — и дальше не может. В житии, кажется, Макария Великого есть рассказ о том, как он видел во сне громадную пропасть. И он, и его близкие ученики перелетали эту пропасть на широких крыльях. Потом следующее поколение — на меньших, с трудом; иные едва долетали, третьи не долетали, падали и бились внизу, старались влезть по стене. И Макарий сказал: "Господи, зачем Ты мне дал собрать этих людей, когда они должны погибнуть?" И Господь ему ответил: "Они не погибнут. Те, которые под твоим руководством так легко перелетают пропасть, Мне менее дороги, чем те, которые рвутся через пропасть, не могут при жизни ее преодолеть, но всю жизнь отдают на этот подвиг". Поэтому приходится очень осторожно относиться и к падению человека, и к бессилию человека».

Митрополит Антоний Сурожский

«Я помню одного священника в Париже, который мне говорил: "Читай Евангелие каждый день. Один день ты будешь как каменная почва, другой как тернии, а на третий день вдруг окажется, что зернышко упало на малюсенький участок, который способен его принять. Могут пройти дни, и будет казаться, что как будто ничего до тебя не дошло. Но ты не знаешь, как эти слова могут вдруг всплыть в твоей жизни, вспомниться тебе, помочь осмыслить что-то"».

Митрополит Антоний Сурожский

«Подумайте, что бывает утром. Вы проснулись, вступаете в новый день. Что означает: проснуться в новый день? Каждое утро, когда мы проснулись от ночного сна, мы подобны Лазарю, который был вызвал из гроба. Ночной сон — это образ для нас смертного упокоения, отдыха от долгой жизни или на короткое время; мы призваны в новую жизнь и вступаем в новый день, которого никогда прежде не было. Это не вернувшийся день, это новый день. Он простирается перед нами, словно равнина, покрытая снегом, чистая, незапятнанная, без единого человеческого следа. И Бог говорит: "Иди, вступи в эту совершенную чистоту нового дня, иди по ней, не запятнав ее. Твои следы отпечатаются, но если они прямые, они продолжат путь, которым смогут проследовать другие люди, они [следы] будут путем, в конце которого буду Я"».

Митрополит Антоний Сурожский

«Мы повторяем молитвы, которые носят имена великих духовных подвижников, и думаем, что Бог их слушает, что Он принимает во внимание их содержание, тогда как единственное, что важно для Бога, — это сердце того, кто произносит эти слова, воля говорящего, устремленная к исполнению Его воли».

Митрополит Антоний Сурожский

«Часто мы говорим "да будет воля Твоя" в конце какой-нибудь молитвы как бы в виде страховки. Я прошу об одном, потом говорю "да будет воля Твоя" — и что бы ни случилось, я выиграл, потому что случилось либо по-моему, либо по-Божии, а я просил и того, и другого.

Вы, может быть, добродетельнее меня, но я знаю, что не один так реагирую: будто молитва — как зонтик на случай дождя. И очень важно, мне кажется, быть в состоянии сказать: "Вот, Господи, чего мне хочется. Мне кажется, что это самое лучшее, что может случиться, но я не все понимаю и не все знаю, и Ты реши так, чтобы было лучше…" Тут "да будет воля Твоя" начинает приобретать реальный, личный смысл».

Митрополит Антоний Сурожский

«Слишком часто жизнь, которую мы ведем, встает свидетельством против нашей молитвы, и только если мы сумеем привести в гармонию слова нашей молитвы и то, как мы живем, молитва наполнится силой, светом, которых мы от нее ожидаем, станет действенной».

Митрополит Антоний Сурожский

«…В какую-то свою меру — иногда в удивительную меру! — люди получают ответ [от Бога] по чистоте своего сердца, по искренней своей устремленности [к Богу]. Потому что они вседушно, изо всех сил ищут Бога, и Бог не уходит от ищущих Его».

Митрополит Антоний Сурожский

«…Мы стучимся [к Богу], и нам приходится ждать, но не потому что, Бог безразличен к нам, а потому что мы должны к чему-то созреть…»

Митрополит Антоний Сурожский

«Очень важно научиться видеть образ Божий в себе, ведь если мы не способны видеть сквозь полутьму, сумрак, искажение, сквозь греховность, хрупкость, сквозь все недолжное, что может быть в нас; если мы не способны заглянуть глубже всего этого и увидеть в себе образ Божий, — мы никогда не сможем увидеть его в других, потому что тут бóльшая плотность: глядя на другого, нам приходиться пробиваться, так сказать, через два слоя плотности: собственной и другого человека».

*Из книги митрополита Антония Сурожского «Христианство или "церковничество"».

**Напоминаем, завтра, 13 ноября, в 19.00 состоится встреча с Фредерикой де Грааф в культурном центре «Покровские ворота». Разговор будет посвящен книге владыки Антония «Христианство или "церковничество"». Подробнее →

«Когда мы говорим "Господи", мы говорим Христу: я в Тебя уверовал, я Тебе поклоняюсь; сколько умею — Тебя люблю, сколько умею — стараюсь быть верен Тебе. Ты Хозяин моей жизни не потому, что Ты Властелин, что вся власть в Твоих руках, а потому, что я из глубины моей веры или даже из поверхностной моей веры всеми силами души Тебе даю право быть Хозяином моей жизни. Будь им, Господи, потому что, пока Ты не станешь нераздельно Хозяином всей моей жизни, моя жизнь никогда не выправится, не станет достойной ни меня, ни Тебя, ни людей, которые меня любят и которые верят в меня».

Митрополит Антоний Сурожский

«Святой Исаак Сирин в одном писании говорит, что Бог бесконечно ближе нашей душе, чем наша душа нам самим. Он в глубинах наших».

Митрополит Антоний Сурожский

«Прощение не дается просто так. Когда мы говорим "прости" [Богу или человеку], мы берем на себя обязательство перемениться, бороться изо всех сил, пусть их мало, но бороться».

Митрополит Антоний Сурожский

«И вот когда мы говорим "Отче наш" <…> мы должны понять, что мы этими словами охватываем всех, всех без остатка. Охватить дальних, незнакомых нам, чужих — не трудно; а вот охватить ближних, близких, тех, которые рядом со мной, тех, которые мне надоедливы, приставучи, трудны, к которым меня не влечет ничто, которые мне чем-нибудь противны… — вы сами знаете, как мы относимся к людям, которые вокруг нас — вот эти-то и являются теми, о которых мы говорим "Отче наш": они — Его дети, как я, и кто знает, они, может быть, дети наподобие Сына Божия, тогда как я сын наподобие блудного сына; кто знает? — только Бог. И вот когда мы произносим эти слова: "Отче наш!" мы должны охватить собой всех».

Митрополит Антоний Сурожский