Кажется, что к гениям мы подходим с особой меркой. Нам хочется, что бы они были добрее, мудрее, честнее. Как Пушкин пытался ответить на вопрос, совместимы ли гений и злодейство, так Барнс хочет понять, может ли гений быть трусом.
Книга рассказывает нам о жизни Дмитрия Шостаковича и его невыразимых муках от сотрудничества с властью. После бесконечного ужаса 1930х, когда каждый миг композитор боялся, что его арестуют или расстреляют, после опалы конца 1950х годов, Шостакович, наконец, становится любимцем властьпридержащих и главным советским композитором. Однако и это заставляет его страдать.
Музыкант не хочет вступать в партию, подписывать официальные письма, быть главой делегаций, отвечать правильно на вопросы западных журналистов. Шостакович хочет просто писать музыку, но невозможно ехать в машине с шофером, предоставленными государством, и быть независимым от этого государства.
Гений у Барнса вышел не очень приятным человеком: немножко трусливым, немножко мелочным, немножко жалким. А ещё романы эти его, и жёны, в общем так себе тип. Но музыка? Кажется, музыка извиняет все человеческие изъяны её создателя.
Кажется, что к гениям мы подходим с особой меркой. Нам хочется, что бы они были добрее, мудрее, честнее. Как Пушкин пытался ответить на вопрос, совместимы ли гений и злодейство, так Барнс хочет понять, может ли гений быть трусом.
Книга рассказывает нам о жизни Дмитрия Шостаковича и его невыразимых муках от сотрудничества с властью. После бесконечного ужаса 1930х, когда каждый миг композитор боялся, что его арестуют или расстреляют, после опалы конца 1950х годов, Шостакович, наконец, становится любимцем властьпридержащих и главным советским композитором. Однако и это заставляет его страдать.
Музыкант не хочет вступать в партию, подписывать официальные письма, быть главой делегаций, отвечать правильно на вопросы западных журналистов. Шостакович хочет просто писать музыку, но невозможно ехать в машине с шофером, предоставленными государством, и быть независимым от этого государства.
Гений у Барнса вышел не очень приятным человеком: немножко трусливым, немножко мелочным, немножко жалким. А ещё романы эти его, и жёны, в общем так себе тип. Но музыка? Кажется, музыка извиняет все человеческие изъяны её создателя.
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. NEWS At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from ar
