На фоне надвигающейся катастрофы Алехандро остаётся один с чужими ему детьми.
На Землю мчит астероид. Через 3 дня он войдёт в атмосферу, коснётся Бурдж-Халифа и не оставит после себя ничего, кроме кратеров и пепла.
Сложно понять, как бы вы поступили на месте тех, кому осталось меньше 72 часов. В обстоятельствах природной катастрофы люди бегут, спасая жизни, оставляя жизнь позади. В этом же таймлайне заключённые выходят из тюрем: один из них — маньяк-детоубийца, желающий напоследок свести счёты с посадившей его семьёй.
Испанский триллер о «последнем желании», снятый за несколько лет до созвучной «Меланхолии» фон Триера и австралийского «Последние часы». Этот фильм понравился мне больше последнего — потому что не романтизирует тему любви и спасения. А говорит прямо, что «господь с тобой ещё не закончил».
Жестокое, красивое, в меру динамичное кино, честно раскрывающее человеческую натуру. Неважно, что привело вас к той точке, где вы сейчас. Важно, как вы себя при этом поведёте.
На фоне надвигающейся катастрофы Алехандро остаётся один с чужими ему детьми.
На Землю мчит астероид. Через 3 дня он войдёт в атмосферу, коснётся Бурдж-Халифа и не оставит после себя ничего, кроме кратеров и пепла.
Сложно понять, как бы вы поступили на месте тех, кому осталось меньше 72 часов. В обстоятельствах природной катастрофы люди бегут, спасая жизни, оставляя жизнь позади. В этом же таймлайне заключённые выходят из тюрем: один из них — маньяк-детоубийца, желающий напоследок свести счёты с посадившей его семьёй.
Испанский триллер о «последнем желании», снятый за несколько лет до созвучной «Меланхолии» фон Триера и австралийского «Последние часы». Этот фильм понравился мне больше последнего — потому что не романтизирует тему любви и спасения. А говорит прямо, что «господь с тобой ещё не закончил».
Жестокое, красивое, в меру динамичное кино, честно раскрывающее человеческую натуру. Неважно, что привело вас к той точке, где вы сейчас. Важно, как вы себя при этом поведёте.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from ar
