На фоне надвигающейся катастрофы Алехандро остаётся один с чужими ему детьми.
На Землю мчит астероид. Через 3 дня он войдёт в атмосферу, коснётся Бурдж-Халифа и не оставит после себя ничего, кроме кратеров и пепла.
Сложно понять, как бы вы поступили на месте тех, кому осталось меньше 72 часов. В обстоятельствах природной катастрофы люди бегут, спасая жизни, оставляя жизнь позади. В этом же таймлайне заключённые выходят из тюрем: один из них — маньяк-детоубийца, желающий напоследок свести счёты с посадившей его семьёй.
Испанский триллер о «последнем желании», снятый за несколько лет до созвучной «Меланхолии» фон Триера и австралийского «Последние часы». Этот фильм понравился мне больше последнего — потому что не романтизирует тему любви и спасения. А говорит прямо, что «господь с тобой ещё не закончил».
Жестокое, красивое, в меру динамичное кино, честно раскрывающее человеческую натуру. Неважно, что привело вас к той точке, где вы сейчас. Важно, как вы себя при этом поведёте.
На фоне надвигающейся катастрофы Алехандро остаётся один с чужими ему детьми.
На Землю мчит астероид. Через 3 дня он войдёт в атмосферу, коснётся Бурдж-Халифа и не оставит после себя ничего, кроме кратеров и пепла.
Сложно понять, как бы вы поступили на месте тех, кому осталось меньше 72 часов. В обстоятельствах природной катастрофы люди бегут, спасая жизни, оставляя жизнь позади. В этом же таймлайне заключённые выходят из тюрем: один из них — маньяк-детоубийца, желающий напоследок свести счёты с посадившей его семьёй.
Испанский триллер о «последнем желании», снятый за несколько лет до созвучной «Меланхолии» фон Триера и австралийского «Последние часы». Этот фильм понравился мне больше последнего — потому что не романтизирует тему любви и спасения. А говорит прямо, что «господь с тобой ещё не закончил».
Жестокое, красивое, в меру динамичное кино, честно раскрывающее человеческую натуру. Неважно, что привело вас к той точке, где вы сейчас. Важно, как вы себя при этом поведёте.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp.
from us
