В очереди у Матвея разболелся зуб. Сидел он у самой двери, первым, поэтому смог уткнуться в угол и приложить воспалённую щёку к холодному, окрашенному зелёной маслянной краской простенку. Не хотелось двигаться, не хотелось вообще ничего. Если бы в этот момент зашла медсестра и назвала его фамилию, Матвей испытал бы только раздражение.
Дверь открылась, но вместо медсестры в коридор вышел высокий незнакомый мужчина. Быстро огляделся, потом наклонился к Матвею, дотронулся до его лица и, улыбаясь, произнёс: "Всё будет хорошо".
Это было чудовищно. За подобное панибратсво хотелось встать и дать мужику в его наглую весёлую рожу, но сил на это не было, а через мгновение тот уже скрылся за дальней дверью.
Но реагировать как-то было надо, и Матвей, пересилив боль, усталось и раздражение, приподнял голову и стал отстранённо осматривать окружение.
Коридор был обшарпанный, узкий и длинный, без окон, с обоих концов упирался в сплошные деревянные двери, на потолке тускло светили несколько пыльных лампочек. Вдоль одной стены на откидных стульях сидели человек двенадцать мужчин примерно одного возраста, молчаливых и безучастных. "Как в школе, поход в военкомат", - подумал Матвей.
Небольшой, непонятно откуда взявшийся всплеск энергии нужно было куда-то девать. Матвей, на секунду заставив себя забыть о зубной боли, приподнялся размять ноги. Никто в очереди не обратил на него внимания, даже не повернул головы. "Эге", - подумал Матвей. Половина людей сидели в медицинских масках, остальные просто прятали лица. Самый крайний с противоположной стороны Матвея поразил - на нём была роскошная индейская маска с перьями, похожую отец Матвея в детстве привозил из командировки в Южную Америку. "Совсем у людей крыша поехала с этим короновирусом", - пришло в голову.
Дальше просто стоять смысла не было. Поскольку тот наглый мужик спокойно открыл дверь с обратной стороны, значит она была незаперта. Матвей потянул ручку на себя. "Сейчас медсестра наорёт, ну и хрен с ним". Дверь распахнулась, за ней был точно такой же коридор, заканчивающийся точно такой же дверью. Люди в новой очереди новичком не заинтересовались, остались сидеть в тех же позах.
Матвей чуть резче чем нужно выпрямил спину и не поворачивая головы прошёл по новому коридору из конца в конец. Распахнул следующую дверь. Как он и ожидал, новый отрезок ничем не отличался от предыдущего. Опять стулья, дюжина похожих мужчин, только в масках на этот раз было лишь двое из них.
В третьем и четвёртом коридоре всё повторилось. В сто тринадцатом обнаружился свободный стул. В триста двадцать четвёртом перегорела лампочка. На девятьсот семьдесят втором Матвей считать коридоры перестал. Примерно с четвёртой тысячи Матвей начал ощущать странный гул. Казалось, тихонько гудели сами стены, но это была иллюзия, гул явно раздавался откуда-то издалека.
Сколько ещё прошло времени Матвей сказать себе не мог. Очередная дверь чем-то неуловимо отличалась, Матвей долго не мог заставить себя нажать на дверную ручку. "Да мать его," - подумал он и, помогая себе всем телом, резко распахнул её внутрь.
В очереди у Матвея разболелся зуб. Сидел он у самой двери, первым, поэтому смог уткнуться в угол и приложить воспалённую щёку к холодному, окрашенному зелёной маслянной краской простенку. Не хотелось двигаться, не хотелось вообще ничего. Если бы в этот момент зашла медсестра и назвала его фамилию, Матвей испытал бы только раздражение.
Дверь открылась, но вместо медсестры в коридор вышел высокий незнакомый мужчина. Быстро огляделся, потом наклонился к Матвею, дотронулся до его лица и, улыбаясь, произнёс: "Всё будет хорошо".
Это было чудовищно. За подобное панибратсво хотелось встать и дать мужику в его наглую весёлую рожу, но сил на это не было, а через мгновение тот уже скрылся за дальней дверью.
Но реагировать как-то было надо, и Матвей, пересилив боль, усталось и раздражение, приподнял голову и стал отстранённо осматривать окружение.
Коридор был обшарпанный, узкий и длинный, без окон, с обоих концов упирался в сплошные деревянные двери, на потолке тускло светили несколько пыльных лампочек. Вдоль одной стены на откидных стульях сидели человек двенадцать мужчин примерно одного возраста, молчаливых и безучастных. "Как в школе, поход в военкомат", - подумал Матвей.
Небольшой, непонятно откуда взявшийся всплеск энергии нужно было куда-то девать. Матвей, на секунду заставив себя забыть о зубной боли, приподнялся размять ноги. Никто в очереди не обратил на него внимания, даже не повернул головы. "Эге", - подумал Матвей. Половина людей сидели в медицинских масках, остальные просто прятали лица. Самый крайний с противоположной стороны Матвея поразил - на нём была роскошная индейская маска с перьями, похожую отец Матвея в детстве привозил из командировки в Южную Америку. "Совсем у людей крыша поехала с этим короновирусом", - пришло в голову.
Дальше просто стоять смысла не было. Поскольку тот наглый мужик спокойно открыл дверь с обратной стороны, значит она была незаперта. Матвей потянул ручку на себя. "Сейчас медсестра наорёт, ну и хрен с ним". Дверь распахнулась, за ней был точно такой же коридор, заканчивающийся точно такой же дверью. Люди в новой очереди новичком не заинтересовались, остались сидеть в тех же позах.
Матвей чуть резче чем нужно выпрямил спину и не поворачивая головы прошёл по новому коридору из конца в конец. Распахнул следующую дверь. Как он и ожидал, новый отрезок ничем не отличался от предыдущего. Опять стулья, дюжина похожих мужчин, только в масках на этот раз было лишь двое из них.
В третьем и четвёртом коридоре всё повторилось. В сто тринадцатом обнаружился свободный стул. В триста двадцать четвёртом перегорела лампочка. На девятьсот семьдесят втором Матвей считать коридоры перестал. Примерно с четвёртой тысячи Матвей начал ощущать странный гул. Казалось, тихонько гудели сами стены, но это была иллюзия, гул явно раздавался откуда-то издалека.
Сколько ещё прошло времени Матвей сказать себе не мог. Очередная дверь чем-то неуловимо отличалась, Матвей долго не мог заставить себя нажать на дверную ручку. "Да мать его," - подумал он и, помогая себе всем телом, резко распахнул её внутрь.
BY Кино и немцы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors.
from ar
