Пересчитывал бы все скульптуры на Кировке. Отдыхал бы на озерах Увильды и Тургояк и в нацпарке «Таганай». Искал бы старые фотографии с верблюдами на улицах города. Показывал бы знакомым челябинские сталинки, включая оперный, гостиницу «Южный Урал», «Челябэнерго» и Дворец культуры ЧМК.
Ходил бы на лекции в «Культурный слой» на Труда. Фотографировался бы возле памятника «Сказ об Урале». Делал бы сувенирку с уникальным куполом Торгового центра.
Гордился бы Курчатовым, Митяевым, Градским и Скобликовой. Отмечал бы, что самый помпезный туалет страны расположен на Кирова, 102. Играл бы в напольные шахматы и аэрохоккей на железнодорожном вокзале, там же гулял бы в зимнем саду. Радовался бы тому, что Челябинск не стал Кагановичградом.
Выписывал бы газету «Копейский рабочий». Употреблял бы поговорку «Все на юг, а мы в Тюлюк». Отмечал бы, что в Челябинске тоже есть свое Сити, правда, из одного здания. Нарезал бы круги по соцгороду ЧТЗ. Мог бы назвать все предприятия, эвакуированные в Челябинск в сороковые.
Доказывал бы всем, что набережная Миасса — самая классная в России. Следил бы за строительством метротрама. Отправлялся бы в Усть-Катав за трамвайчиками и восстановленными страховыми табличками. Хотел бы восстановить челябинский элеватор и вдохнуть в него жизнь.
Заказывал бы фирменное блюдо по рецепту 1968 года в ресторане «Уральские пельмени». Самыми красивыми в городе считал бы «немецкие дома» на Социалистической. Знал бы, где находится люк «Челябинск — столица сантехников».
Устроил бы фотосессию на берегу уральского Бали, каолинового карьера под Кыштымом. Издал бы книгу про историю Челябинского переселенческого пункта. Проводил бы параллели между Христорождественским собором и Исаакием. Ездил бы в Сатку ради уличного искусства и Родена.
Написал бы статью про современную архитектуру города с «Родником», «Видгофом» и ТЦ «Алое поле». Пересматривал бы фильмы «Человек, которому везло» и «Человек со свалки». Вспоминал бы, что Ленин объявлен в Миассе почётным насекальщиком. Приводил бы в пример элеватор «Союзпищепрома» с золотыми колосьями.
Рассказывал бы всем про новое троллейбусное депо и обособление трамвайных путей. Гуляя по Алому полю, перелистывал бы в голове детские книжки про Марата Казея и Леню Голикова. Заглядывал бы в художественный за Шишкиным, Айвазовским и Куинджи.
Носил бы толстовку «Уральская диаспора» и футболку «Труба тебе, Аденауэр». Разбирался бы в златоустовском оружии и каслинском литье. Ходил бы в музей Южного Урала ради деревянной швейной машинки, а не 500-килограммового метеорита. Отправлял бы знакомым бисквиты «Мерендинка» и конфеты «Вечерний Челябинск».
Два раза в неделю проходил бы мимо мозаики «Завоевание космоса» на Гагарина. Раз в год навещал бы Фершампенуаз, Париж, Варну, Берлин и Лейпциг. Тем, кто видел почти все, показывал бы Николаевскую крепость и гидроэлектростанцию «Пороги».
Путешествовал бы с Урала в Сибирь по Ленинградскому мосту. Заезжал бы в Троицк ради модерна. Называл бы Пластовский краеведческий музей любимым зданием области.
Сделал бы маршрут по деревянному Челябинску с домом Рябинина и особняком Юдиной. Мог бы назвать все здания и сооружения, облицованные коелгинским мрамором. Готовил бы яблочное варенье «Уралочка», пирог-озерник и бешбармак.
Сделал бы разбор серий «Гриффинов» про Челябинск и показал бы, что там мало что соответствует реальности. Находил бы на карте улицы Коко Шанель, Сальвадора Дали и Новую Пикадилли. Разгадывал бы тайны Аркаима.
Болел бы за «Трактор» и кричал «Оле-оле-оле, вперед, за ЧТЗ». Самым эффектным цехом России считал бы «Высоту 239». На досуге читал бы про советский атомный проект, «Маяк», Озерск и Снежинск. Гордился бы тем, что зданию ЮУрГУ в 2000-х вернули шпиль.
Пересчитывал бы все скульптуры на Кировке. Отдыхал бы на озерах Увильды и Тургояк и в нацпарке «Таганай». Искал бы старые фотографии с верблюдами на улицах города. Показывал бы знакомым челябинские сталинки, включая оперный, гостиницу «Южный Урал», «Челябэнерго» и Дворец культуры ЧМК.
Ходил бы на лекции в «Культурный слой» на Труда. Фотографировался бы возле памятника «Сказ об Урале». Делал бы сувенирку с уникальным куполом Торгового центра.
Гордился бы Курчатовым, Митяевым, Градским и Скобликовой. Отмечал бы, что самый помпезный туалет страны расположен на Кирова, 102. Играл бы в напольные шахматы и аэрохоккей на железнодорожном вокзале, там же гулял бы в зимнем саду. Радовался бы тому, что Челябинск не стал Кагановичградом.
Выписывал бы газету «Копейский рабочий». Употреблял бы поговорку «Все на юг, а мы в Тюлюк». Отмечал бы, что в Челябинске тоже есть свое Сити, правда, из одного здания. Нарезал бы круги по соцгороду ЧТЗ. Мог бы назвать все предприятия, эвакуированные в Челябинск в сороковые.
Доказывал бы всем, что набережная Миасса — самая классная в России. Следил бы за строительством метротрама. Отправлялся бы в Усть-Катав за трамвайчиками и восстановленными страховыми табличками. Хотел бы восстановить челябинский элеватор и вдохнуть в него жизнь.
Заказывал бы фирменное блюдо по рецепту 1968 года в ресторане «Уральские пельмени». Самыми красивыми в городе считал бы «немецкие дома» на Социалистической. Знал бы, где находится люк «Челябинск — столица сантехников».
Устроил бы фотосессию на берегу уральского Бали, каолинового карьера под Кыштымом. Издал бы книгу про историю Челябинского переселенческого пункта. Проводил бы параллели между Христорождественским собором и Исаакием. Ездил бы в Сатку ради уличного искусства и Родена.
Написал бы статью про современную архитектуру города с «Родником», «Видгофом» и ТЦ «Алое поле». Пересматривал бы фильмы «Человек, которому везло» и «Человек со свалки». Вспоминал бы, что Ленин объявлен в Миассе почётным насекальщиком. Приводил бы в пример элеватор «Союзпищепрома» с золотыми колосьями.
Рассказывал бы всем про новое троллейбусное депо и обособление трамвайных путей. Гуляя по Алому полю, перелистывал бы в голове детские книжки про Марата Казея и Леню Голикова. Заглядывал бы в художественный за Шишкиным, Айвазовским и Куинджи.
Носил бы толстовку «Уральская диаспора» и футболку «Труба тебе, Аденауэр». Разбирался бы в златоустовском оружии и каслинском литье. Ходил бы в музей Южного Урала ради деревянной швейной машинки, а не 500-килограммового метеорита. Отправлял бы знакомым бисквиты «Мерендинка» и конфеты «Вечерний Челябинск».
Два раза в неделю проходил бы мимо мозаики «Завоевание космоса» на Гагарина. Раз в год навещал бы Фершампенуаз, Париж, Варну, Берлин и Лейпциг. Тем, кто видел почти все, показывал бы Николаевскую крепость и гидроэлектростанцию «Пороги».
Путешествовал бы с Урала в Сибирь по Ленинградскому мосту. Заезжал бы в Троицк ради модерна. Называл бы Пластовский краеведческий музей любимым зданием области.
Сделал бы маршрут по деревянному Челябинску с домом Рябинина и особняком Юдиной. Мог бы назвать все здания и сооружения, облицованные коелгинским мрамором. Готовил бы яблочное варенье «Уралочка», пирог-озерник и бешбармак.
Сделал бы разбор серий «Гриффинов» про Челябинск и показал бы, что там мало что соответствует реальности. Находил бы на карте улицы Коко Шанель, Сальвадора Дали и Новую Пикадилли. Разгадывал бы тайны Аркаима.
Болел бы за «Трактор» и кричал «Оле-оле-оле, вперед, за ЧТЗ». Самым эффектным цехом России считал бы «Высоту 239». На досуге читал бы про советский атомный проект, «Маяк», Озерск и Снежинск. Гордился бы тем, что зданию ЮУрГУ в 2000-х вернули шпиль.
Челябинск, жди.
BY Архитектурные излишества
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Anastasia Vlasova/Getty Images
from us
