Благодарю всех поучаствовавших в опросе 🔥 Обсуждение «Является ли Северная Африка – Африкой» одно из самых популярных среди африканистов (наравне с дискуссиями о природе африканского искусства, аэропортном искусстве и хитроумных подделках). В основном это касается, конечно, музейных африканистов, которые нет-нет да сталкиваются с такими рабочими ситуациями, когда ту или иную вещь нужно маркировать как африканскую или когда строится выставка. Сложившийся концепт «Африка – это то, что южнее Сахары» не является единственно верным. Его корни, конечно, находятся в попытке организовать африканские культуры хоть в какие-то общности для удобства их изучения. И здесь относительно хорошо помогают такие маркеры как антропологический тип и языки. Сахара убедительно отделяет арабоговоряющее большинство Севера от языкового многообразия Юга. По крайней мере, так видится со стороны. Хотя, проводя исследования, убеждаешься, что Сахара не отделяет, а соединяет, а ее пустынность – относительно недавняя характеристика. Арабский язык и ислам хорошо работают на разделение. На первый взгляд. А потом выясняется, что ислам не гомогенен, что марабуты и бесконечные местночтимые святые (в Тунисе, например, sidi) так его переворачивают, что не очень понятно, что с этим делать. Собственно, не меньшие метаморфозы он претерпевает и на бесспорно африканских территориях: малийский ислам весьма отличается от того, что когда-то пытались там насадить. Что касается языка, то тут достаточно приехать в Марокко и с изумлением обличать себя в профнепригодности: твои познания арабского никуда не годятся. Тут darija и “sabr ye Rabby” (терпения, Господи). От дарижи плавно перемещаемся к берберскому вопросу. Несмотря на попытку создания единых монолитных наций типа «алжирцы», «тунисцы» и пр., очевидно, что есть кабилы, есть берберы Матматы и т.д., и т.п. Стоит забраться в Атласские горы, чтоб обнаружить, что это не арабские культуры. С этим что делать? Разговоры про берберов как про этнические миноритарные группы выглядят довольно неубедительно, не такие уж они и миноритарные! В Алжире их почти 11 млн, в Марокко – 9 млн, в Ливии – 269 тыс, в Тунисе – 117 тыс. И тут не стоит забывать о том, что берберы – коренное население Северной Африки. Отказывать им в «африканскости» было бы совсем глупо: куда же их тогда?.. Поэтому, на мой взгляд, причины, по которым Северную Африку отмежевывают от Африки – довольно поверхностные. Другой вопрос, что подобное отделение существует не только извне, но и изнутри: очень многие мои информанты-магрибинцы не считают себя африканцами, потому что также соотносят принадлежность к материку с цветом кожи. Кроме того, символический статус «мамы Африки» может быть куда ниже, чем другая региональная привязка. Более высоким статусом будет обладать, конечно, привязка к Средиземноморскому региону. Тут можно и Карфаген вспомнить, и бесконечные миграционные потоки в Италию и Францию оправдать. Если выбирать регион, которому наследовать, большинство магрибинцев выберет, конечно, Средиземноморье. В то же время есть и те, для кого идеи панафриканизма – не пустой звук. И они считают, как например, тунисская регги-певица Neysatu, что «исторически мы ближе к Африке, чем к арабскому миру. Тунис ближе к Конго или Мали, нежели к Палестине». Смелое заявление, конечно, особенно с учетом того, что право Палестины на свои земли закреплено в тунисской Конституции. Для меня, музейного африканиста и человека, чье сердце отдано Магрибу, вопросов нет – Африка едина в своем многообразии и отрезать от нее куски в угоду ситуативным концепциям – так себе затея, имхо. Другой вопрос, что хорошо бы от этого многообразия тоже не открещиваться и принимать границы собственного бессилия, пытаясь постичь Африку целиком. Это утопия, наименование «африканист» используется куда больше для удобства, нежели для отражения реального расклада вещей. Вряд ли найдется сейчас специалист, готовый говорить «за всю Одессу». Вся Одесса, как известно, очень велика. А уж Африка и подавно.
Благодарю всех поучаствовавших в опросе 🔥 Обсуждение «Является ли Северная Африка – Африкой» одно из самых популярных среди африканистов (наравне с дискуссиями о природе африканского искусства, аэропортном искусстве и хитроумных подделках). В основном это касается, конечно, музейных африканистов, которые нет-нет да сталкиваются с такими рабочими ситуациями, когда ту или иную вещь нужно маркировать как африканскую или когда строится выставка. Сложившийся концепт «Африка – это то, что южнее Сахары» не является единственно верным. Его корни, конечно, находятся в попытке организовать африканские культуры хоть в какие-то общности для удобства их изучения. И здесь относительно хорошо помогают такие маркеры как антропологический тип и языки. Сахара убедительно отделяет арабоговоряющее большинство Севера от языкового многообразия Юга. По крайней мере, так видится со стороны. Хотя, проводя исследования, убеждаешься, что Сахара не отделяет, а соединяет, а ее пустынность – относительно недавняя характеристика. Арабский язык и ислам хорошо работают на разделение. На первый взгляд. А потом выясняется, что ислам не гомогенен, что марабуты и бесконечные местночтимые святые (в Тунисе, например, sidi) так его переворачивают, что не очень понятно, что с этим делать. Собственно, не меньшие метаморфозы он претерпевает и на бесспорно африканских территориях: малийский ислам весьма отличается от того, что когда-то пытались там насадить. Что касается языка, то тут достаточно приехать в Марокко и с изумлением обличать себя в профнепригодности: твои познания арабского никуда не годятся. Тут darija и “sabr ye Rabby” (терпения, Господи). От дарижи плавно перемещаемся к берберскому вопросу. Несмотря на попытку создания единых монолитных наций типа «алжирцы», «тунисцы» и пр., очевидно, что есть кабилы, есть берберы Матматы и т.д., и т.п. Стоит забраться в Атласские горы, чтоб обнаружить, что это не арабские культуры. С этим что делать? Разговоры про берберов как про этнические миноритарные группы выглядят довольно неубедительно, не такие уж они и миноритарные! В Алжире их почти 11 млн, в Марокко – 9 млн, в Ливии – 269 тыс, в Тунисе – 117 тыс. И тут не стоит забывать о том, что берберы – коренное население Северной Африки. Отказывать им в «африканскости» было бы совсем глупо: куда же их тогда?.. Поэтому, на мой взгляд, причины, по которым Северную Африку отмежевывают от Африки – довольно поверхностные. Другой вопрос, что подобное отделение существует не только извне, но и изнутри: очень многие мои информанты-магрибинцы не считают себя африканцами, потому что также соотносят принадлежность к материку с цветом кожи. Кроме того, символический статус «мамы Африки» может быть куда ниже, чем другая региональная привязка. Более высоким статусом будет обладать, конечно, привязка к Средиземноморскому региону. Тут можно и Карфаген вспомнить, и бесконечные миграционные потоки в Италию и Францию оправдать. Если выбирать регион, которому наследовать, большинство магрибинцев выберет, конечно, Средиземноморье. В то же время есть и те, для кого идеи панафриканизма – не пустой звук. И они считают, как например, тунисская регги-певица Neysatu, что «исторически мы ближе к Африке, чем к арабскому миру. Тунис ближе к Конго или Мали, нежели к Палестине». Смелое заявление, конечно, особенно с учетом того, что право Палестины на свои земли закреплено в тунисской Конституции. Для меня, музейного африканиста и человека, чье сердце отдано Магрибу, вопросов нет – Африка едина в своем многообразии и отрезать от нее куски в угоду ситуативным концепциям – так себе затея, имхо. Другой вопрос, что хорошо бы от этого многообразия тоже не открещиваться и принимать границы собственного бессилия, пытаясь постичь Африку целиком. Это утопия, наименование «африканист» используется куда больше для удобства, нежели для отражения реального расклада вещей. Вряд ли найдется сейчас специалист, готовый говорить «за всю Одессу». Вся Одесса, как известно, очень велика. А уж Африка и подавно.
BY Винегрет из языков (английский, немецкий и др.)
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Anastasia Vlasova/Getty Images In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%.
from us
