Очередная история убийства руками (вернее, ногами) вагнеровца произошла в России. Сергей Козлов в 2021 году получил 6 лет за избиение жительницы Омска и ее дочери топором. В тюрьме любитель насилия, разумеется, подписал контракт с «Вагнером» и отправился«искупать вину кровью». Вернувшись с фронта с медалью«За отвагу», Козлов оплодотворил другую несчастную девушку восемнадцати лет. На поздних сроках ее беременности они отправились отдыхать в загородный дом.
Видимо, девушка не выучила методичку по взаимодействую с мужиками, вернувшимися с невойны с ПТСР, поэтому посмела сломать акустическую колонку. Козлов от этого пришел в ярость и добил музыкальное устройство — головой жертвы. Затем он стал кричать, что девушка не достойна носить его ребенка, прыгать на ее животе, ломая и нерожденного, и внутренности потерпевшей, а в конце наступил ей на горло.
У девушки зафиксировали 138 повреждений, на опись которых ушло несколько страниц уголовного дела. Разумеется, ни она, ни ребенок не выжили. Психиатрическая экспертиза признала Козлова вменяемым, ему светит статья 105 УК — убийство женщины, находящейся в состоянии беременности, совершенное с особой жестокостью.
Попав в тюрьму, догадываетесь, куда он дальше отправится? Этот порочный круг не разорвать.
Очередная история убийства руками (вернее, ногами) вагнеровца произошла в России. Сергей Козлов в 2021 году получил 6 лет за избиение жительницы Омска и ее дочери топором. В тюрьме любитель насилия, разумеется, подписал контракт с «Вагнером» и отправился«искупать вину кровью». Вернувшись с фронта с медалью«За отвагу», Козлов оплодотворил другую несчастную девушку восемнадцати лет. На поздних сроках ее беременности они отправились отдыхать в загородный дом.
Видимо, девушка не выучила методичку по взаимодействую с мужиками, вернувшимися с невойны с ПТСР, поэтому посмела сломать акустическую колонку. Козлов от этого пришел в ярость и добил музыкальное устройство — головой жертвы. Затем он стал кричать, что девушка не достойна носить его ребенка, прыгать на ее животе, ломая и нерожденного, и внутренности потерпевшей, а в конце наступил ей на горло.
У девушки зафиксировали 138 повреждений, на опись которых ушло несколько страниц уголовного дела. Разумеется, ни она, ни ребенок не выжили. Психиатрическая экспертиза признала Козлова вменяемым, ему светит статья 105 УК — убийство женщины, находящейся в состоянии беременности, совершенное с особой жестокостью.
Попав в тюрьму, догадываетесь, куда он дальше отправится? Этот порочный круг не разорвать.
"The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
