28.11.1941 - Операция "Отчаяние" или забытый караван
Регулярно показывая туристам знаменитые фотографии конного обоза на Ладоге, я обращал внимание на странную деталь, объяснения которой не находил. На заднем плане были видны корабли и баржи, причём некоторые ещё с дымящими трубами. Проблема была в том, что в бухте Петрокрепость, где пролегал путь ледовой Дороги Жизни, они могли оказаться только случайно. В 1941 году в Кобоне ещё не было порта - что они забыли в той бухте? Я успокоил себя объяснением, что корабли туда занесло штормами. И во всех источниках пишут, что это ледовая трасса. Но сомнения оставались, и как оказалось, они были обоснованны. Итак, обо всём порядку.
Последний караван судов с продовольствием из Новой Ладоги пришёл в Осиновец 27 ноября 1941 года. Ледовая трасса через Ладогу действовала уже 4 дня, но муки через неё привозилось катастрофически мало. 26 числа привезли 124 тонн, 27 - 126 тонны. Но чтобы выпечь всем обещанную с 20 ноября пайку смертника в 125 грамм нужно было 600 тонн муки в день. Как писал Сталин руководству города об организации ледовой трассы, "всё это дело малонадёжное", и говоря холодным языком математики и физики, он был абсолютно прав.
Навигация официально закончилась ещё 15 ноября, а только что пришедшие корабли шли в Осиновец 3 дня вместо обычных 12 часов. Ледовый покров крепчал с каждым днём, и температура держалась сильно ниже ноля. И тогда руководство Ладожской флотилии решается на безумный или отважный, кому как нравится, шаг. На следующий день, 28 ноября, оно отряжает последний караван в Новую Ладогу - группу кораблей, способных в теории пройти 105 километров во льдах. Это была канонерская лодка, два транспорта, одна баржа, тральщик и тот самый эпроновский "Сталинец", о котором я писал здесь и здесь.
В чём состоял расчёт экспедиции, рационально объяснить сложно. Возможно, надеялись на то, что удастся проскочить сотню километров и потом ещё сотню обратно - если так можно назвать медленное пыхтение вперёд под взрывы льда зарядами аммонала. Возможно надеялись на оттепель - парадоксальным образом вопреки своим же надеждам на укрепление льда на Дороге Жизни. Не имея ледокола, шанс быть раздавленным льдом или отнесённым ледовым дрейфом на многочисленные скалы и мели Ладоги был крайне высок. Но если люди бросаются в огонь, чтобы спасти своих близких, почему бы не рвануть через лёд?
Выйдя из Осиновца 28 ноября, корабли за 3 дня почти смогли дойти до Новой Ладоги. На расстоянии 5-13 миль от цели они упёрлись в толстые льды 1 декабря. И тогда вновь вопреки логике, климату и судьбе к ним из порта решают везти муку, чтобы загрузить их и отправить обратно. Впрочем, логика всё же была: в конце ноября наступила оттепель, потому 1 и 2 декабря по льду Ладоги смогли привезти всего лишь 30 и 40 тонн муки соответственно. Это примерно по 6-7 грамм на человека в день. Караван же мог привезти до 2000 тонн - в столь отчаянном положении любой риск был оправдан.
Первые конные обозы смогли подойти к кораблям только через 3 дня, 4 декабря. С целью запечатлеть погрузку на них муки был присланы фотографы Тарасевич и Федосеев, благодаря подписям которых я и смог определить место съёмки. Погрузка продолжалась ещё целых 5 дней, однако температура вновь упала, и шансы на возвращение кораблей на западный берег таяли с ежедневным укреплением льда. В итоге прибывший в порт адмирал Трибуц личным приказом остановил ставшую совершенно безнадёжной операцию, и караван остался на зимовку во льдах.
Операция эта оказалась забытой на фоне трагических событий того времени, и даже её фотографические свидетельства приписали совсем другому месту. К тому же, у нас традиционно не любят говорить о неудачах, пусть и самых героических. На стеле памятника в Новой Ладоге написано: "Отвага и долг беззаветных героев вели корабли Ленинграду на помощь по ладожским волнам", и к этой подписи можно добавить "и льдам". Пусть посетители удивятся такой формулировке, спросят и узнают о тех отчаянных днях, когда моряки готовы были идти наперекор судьбе и стихии, пытаясь выхватить хотя бы призрачный шанс накормить умирающий город.
Регулярно показывая туристам знаменитые фотографии конного обоза на Ладоге, я обращал внимание на странную деталь, объяснения которой не находил. На заднем плане были видны корабли и баржи, причём некоторые ещё с дымящими трубами. Проблема была в том, что в бухте Петрокрепость, где пролегал путь ледовой Дороги Жизни, они могли оказаться только случайно. В 1941 году в Кобоне ещё не было порта - что они забыли в той бухте? Я успокоил себя объяснением, что корабли туда занесло штормами. И во всех источниках пишут, что это ледовая трасса. Но сомнения оставались, и как оказалось, они были обоснованны. Итак, обо всём порядку.
Последний караван судов с продовольствием из Новой Ладоги пришёл в Осиновец 27 ноября 1941 года. Ледовая трасса через Ладогу действовала уже 4 дня, но муки через неё привозилось катастрофически мало. 26 числа привезли 124 тонн, 27 - 126 тонны. Но чтобы выпечь всем обещанную с 20 ноября пайку смертника в 125 грамм нужно было 600 тонн муки в день. Как писал Сталин руководству города об организации ледовой трассы, "всё это дело малонадёжное", и говоря холодным языком математики и физики, он был абсолютно прав.
Навигация официально закончилась ещё 15 ноября, а только что пришедшие корабли шли в Осиновец 3 дня вместо обычных 12 часов. Ледовый покров крепчал с каждым днём, и температура держалась сильно ниже ноля. И тогда руководство Ладожской флотилии решается на безумный или отважный, кому как нравится, шаг. На следующий день, 28 ноября, оно отряжает последний караван в Новую Ладогу - группу кораблей, способных в теории пройти 105 километров во льдах. Это была канонерская лодка, два транспорта, одна баржа, тральщик и тот самый эпроновский "Сталинец", о котором я писал здесь и здесь.
В чём состоял расчёт экспедиции, рационально объяснить сложно. Возможно, надеялись на то, что удастся проскочить сотню километров и потом ещё сотню обратно - если так можно назвать медленное пыхтение вперёд под взрывы льда зарядами аммонала. Возможно надеялись на оттепель - парадоксальным образом вопреки своим же надеждам на укрепление льда на Дороге Жизни. Не имея ледокола, шанс быть раздавленным льдом или отнесённым ледовым дрейфом на многочисленные скалы и мели Ладоги был крайне высок. Но если люди бросаются в огонь, чтобы спасти своих близких, почему бы не рвануть через лёд?
Выйдя из Осиновца 28 ноября, корабли за 3 дня почти смогли дойти до Новой Ладоги. На расстоянии 5-13 миль от цели они упёрлись в толстые льды 1 декабря. И тогда вновь вопреки логике, климату и судьбе к ним из порта решают везти муку, чтобы загрузить их и отправить обратно. Впрочем, логика всё же была: в конце ноября наступила оттепель, потому 1 и 2 декабря по льду Ладоги смогли привезти всего лишь 30 и 40 тонн муки соответственно. Это примерно по 6-7 грамм на человека в день. Караван же мог привезти до 2000 тонн - в столь отчаянном положении любой риск был оправдан.
Первые конные обозы смогли подойти к кораблям только через 3 дня, 4 декабря. С целью запечатлеть погрузку на них муки был присланы фотографы Тарасевич и Федосеев, благодаря подписям которых я и смог определить место съёмки. Погрузка продолжалась ещё целых 5 дней, однако температура вновь упала, и шансы на возвращение кораблей на западный берег таяли с ежедневным укреплением льда. В итоге прибывший в порт адмирал Трибуц личным приказом остановил ставшую совершенно безнадёжной операцию, и караван остался на зимовку во льдах.
Операция эта оказалась забытой на фоне трагических событий того времени, и даже её фотографические свидетельства приписали совсем другому месту. К тому же, у нас традиционно не любят говорить о неудачах, пусть и самых героических. На стеле памятника в Новой Ладоге написано: "Отвага и долг беззаветных героев вели корабли Ленинграду на помощь по ладожским волнам", и к этой подписи можно добавить "и льдам". Пусть посетители удивятся такой формулировке, спросят и узнают о тех отчаянных днях, когда моряки готовы были идти наперекор судьбе и стихии, пытаясь выхватить хотя бы призрачный шанс накормить умирающий город.
Сегодня, 83 года назад - казнь Зои Космодемьянской
В январе этого года я съездил со своими московскими друзьями в Вязьму. Так получилось, что решение посмотреть место гибели Зои Космодемьянской мы приняли в самый в последний момент. Прочитав о том, там недавно открылся новый музей, я решил обязательно посетить его как из исторического, так и профессионального интереса.
О приказе №0428 я писал двумя неделями ранее, и считаю, что от него в итоге было больше вреда, чем пользы. Впрочем, если не только в отчаянные дни ноября 1941 года, но и весь следующий год в тыл врага засылали отряды после смехотворно короткого обучения, часто без необходимого снаряжения и с установкой "кормиться с земли", то проблема куда глубже, чем один плохо продуманный приказ.
Что касается самой истории Зои, то мне наиболее взвешенной из прочитанных статей показалась эта работа Виталия Левина. Помимо разбора официальной версии событий и изложения своей, он препарирует скандальные высказывания господина Бильжо. Я разве что не соглашусь с его оценкой тактики "выжженной земли" как преступления, но и с этим не всё абсолютно однозначно. Например, более чем лояльные государству юристы из СПбУ МВД РФ, признавая законность серии приказов о "выжженной земле" как чрезвычайной меры, в завершении своей статьи всё же увязывают их обоснованность с оценкой их эффективности.
Так как музей я посетил совершенно спонтанно и "слёту", оставить о нём полноценный отзыв я не могу. Тем не менее, даже без экскурсии и вдумчивого осмотра о музее можно сказать несколько важных вещей.
Во-первых, организаторы музея смогли хорошо продумать "подготовительную часть" истории Зои, то есть предоставить посетителям необходимый исторический контекст. Это и в мире до сих пор редкость, а для России практически прорыв. В первых залах рассказывается о том, что окружало Зою в процессе её взросления в СССР 1930-х годов: какие фильмы смотрели люди, чем занимались, о чём мечтали и о чём их призывали мечтать. Вопреки линейной логике, которой у нас часто грешат подобные музеи, здесь представлены не только личные вещи главной героини, но и то, "из чего выросли и на чём росли" советские школьники. Этот переход от частного к общему даёт ключи к пониманию того, почему и за что шла на смерть не только Зоя, но и тысячи других молодых людей. Создатели музея чётко осознали, что "войны выигрываются за школьной партой", и за это им отдельное спасибо.
Во-вторых, если оформление "вступления" очень достойное, последующие залы вызвали у меня смешанные чувства. Видимо, без "3D-интерактивов" музейные проекты у нас уже не принимают, и авторам пришлось вставить видеопроекции немецких часовых. Это как раз тот случай, когда надо было делать либо очень хорошо, либо не скатываться в бутафорщину и обойтись фотографиями. С компьютерными технологиями, правда, не всё так плохо: мне понравилась визуализация линии фронта в ходе битвы за Москву. В сравнении с халтурой на "Первой Победе" это день и ночь.
В целом музей произвёл на меня благоприятное впечатление. Брутальный архитектурный стиль здания может навести на подозрения в том, что это очередная "новомодная пустышка", но к счастью, это тот случай, когда форма не соответствует содержанию. Тексты подписей и аудиовизуальные отрывки на инфопанелях, мне видятся продуманными, а порой даже глубокими.
В заключение скажу и о самой Зое, возвратясь к скандалу с Бильжо. Для совершения героических поступков действительно необходимо иное устройство психики, чем у большинства обывателей. Грань гениальности и помешательства может быть тонка, также как и грань между жертвенностью во имя народа и тягой к смерти. О личности Жанне д'Арк до сих пор идут дискуссии, но национальной героиней Франции она быть не перестала.
Я остаюсь при том мнении, что выполняемый ей приказ был неудачным, но признаю, что лишь волей таких людей, как она, готовых встать и умереть вопреки всем прогнозам на успешность их усилий, мы тогда удержались над пропастью. И если говорить об уроках её подвига, хочется надеяться, что таких людей, как она, мы научимся не только чтить и помнить, но и беречь.
В январе этого года я съездил со своими московскими друзьями в Вязьму. Так получилось, что решение посмотреть место гибели Зои Космодемьянской мы приняли в самый в последний момент. Прочитав о том, там недавно открылся новый музей, я решил обязательно посетить его как из исторического, так и профессионального интереса.
О приказе №0428 я писал двумя неделями ранее, и считаю, что от него в итоге было больше вреда, чем пользы. Впрочем, если не только в отчаянные дни ноября 1941 года, но и весь следующий год в тыл врага засылали отряды после смехотворно короткого обучения, часто без необходимого снаряжения и с установкой "кормиться с земли", то проблема куда глубже, чем один плохо продуманный приказ.
Что касается самой истории Зои, то мне наиболее взвешенной из прочитанных статей показалась эта работа Виталия Левина. Помимо разбора официальной версии событий и изложения своей, он препарирует скандальные высказывания господина Бильжо. Я разве что не соглашусь с его оценкой тактики "выжженной земли" как преступления, но и с этим не всё абсолютно однозначно. Например, более чем лояльные государству юристы из СПбУ МВД РФ, признавая законность серии приказов о "выжженной земле" как чрезвычайной меры, в завершении своей статьи всё же увязывают их обоснованность с оценкой их эффективности.
Так как музей я посетил совершенно спонтанно и "слёту", оставить о нём полноценный отзыв я не могу. Тем не менее, даже без экскурсии и вдумчивого осмотра о музее можно сказать несколько важных вещей.
Во-первых, организаторы музея смогли хорошо продумать "подготовительную часть" истории Зои, то есть предоставить посетителям необходимый исторический контекст. Это и в мире до сих пор редкость, а для России практически прорыв. В первых залах рассказывается о том, что окружало Зою в процессе её взросления в СССР 1930-х годов: какие фильмы смотрели люди, чем занимались, о чём мечтали и о чём их призывали мечтать. Вопреки линейной логике, которой у нас часто грешат подобные музеи, здесь представлены не только личные вещи главной героини, но и то, "из чего выросли и на чём росли" советские школьники. Этот переход от частного к общему даёт ключи к пониманию того, почему и за что шла на смерть не только Зоя, но и тысячи других молодых людей. Создатели музея чётко осознали, что "войны выигрываются за школьной партой", и за это им отдельное спасибо.
Во-вторых, если оформление "вступления" очень достойное, последующие залы вызвали у меня смешанные чувства. Видимо, без "3D-интерактивов" музейные проекты у нас уже не принимают, и авторам пришлось вставить видеопроекции немецких часовых. Это как раз тот случай, когда надо было делать либо очень хорошо, либо не скатываться в бутафорщину и обойтись фотографиями. С компьютерными технологиями, правда, не всё так плохо: мне понравилась визуализация линии фронта в ходе битвы за Москву. В сравнении с халтурой на "Первой Победе" это день и ночь.
В целом музей произвёл на меня благоприятное впечатление. Брутальный архитектурный стиль здания может навести на подозрения в том, что это очередная "новомодная пустышка", но к счастью, это тот случай, когда форма не соответствует содержанию. Тексты подписей и аудиовизуальные отрывки на инфопанелях, мне видятся продуманными, а порой даже глубокими.
В заключение скажу и о самой Зое, возвратясь к скандалу с Бильжо. Для совершения героических поступков действительно необходимо иное устройство психики, чем у большинства обывателей. Грань гениальности и помешательства может быть тонка, также как и грань между жертвенностью во имя народа и тягой к смерти. О личности Жанне д'Арк до сих пор идут дискуссии, но национальной героиней Франции она быть не перестала.
Я остаюсь при том мнении, что выполняемый ей приказ был неудачным, но признаю, что лишь волей таких людей, как она, готовых встать и умереть вопреки всем прогнозам на успешность их усилий, мы тогда удержались над пропастью. И если говорить об уроках её подвига, хочется надеяться, что таких людей, как она, мы научимся не только чтить и помнить, но и беречь.