Вдогонку к казахстанскому автофикшну немного автофикшна российского. Две одновременно разные и в то же время похожие истории о том, что главное, чему миллениалов научили родители, – терпеть.
«Но это не точно» Аня Фёдорова Последнюю страницу «Но это не точно» занимают многочисленные благодарности Ани Фёдоровой членам семьи. Маму и бабушку писательница благодарит за уверенность в своих силах, папу – за любовь, дедушку – за полученные навыки стрельбы из винтовки и ловли рыбы. Это при том, что все предшествующие этой благодарности страницы она в красках описывала дисфункциональную семью, в которой отец либо работает, либо пьёт, мать изменяет мужу с женатым коллегой, а бабушка точно убеждена в верности тезиса «Выбрала – терпи!». Юная Аня же, живёт с родителями отца, по примеру бабули-начальницы заводского отдела кадров гнобит весящую почти двести кило прабабушку и тусуется с подружками «на трубах», до того, как вечером туда приходят говорящие «блядь» и пьющие джин-тоник старшеклассницы.
Эта книга прекрасно работает в качестве машины времени: молочный суп с вермишелью, диафильмы, помада Avon, бриджи с клетчатыми отворотами, Игорь Плахов из «Убойной силы», смешанный в единый образ с капитаном Лариным из «Улицы разбитых фонарей». Но, помимо погружения читателя в тёплую ванну ностальгии, Федорова не прочь и окатить его отрезвляющим холодным душем. Она пишет о том, как нас не научили выбирать, зато научили терпеть. Как выдавали за примерные семьи, отношения в которых были натянуты, словно леска под потолком кухни, на которой когда-то сушились пелёнки. В этом мире районов-кварталов, пропахших дешёвым пивом и яблочными Kiss, все пытаются научить друг друга жить правильно, хотя никто не умеет этого делать. «Выбрала – терпи!» становится заклинанием, ежедневно повторяемой мантрой, даже если на самом деле тебе не дали ничего выбрать.
«Так громко, так тихо» Лена Буркова Первая книга ижевской писательницы Лены Бурковой – дневник провинциальной миллениалки, которая каждое утро вместе с тональным, консилером и пудрой наносит на лицо недовольство и идёт на нелюбимую работу, где «нельзя пахнуть пельмешками». Давясь желчью и злобой из-за того, что ради осенней обуви, зимнего пуховика и круглогодичной стоматологии, приходится до вечера торчать в офисе и работать на государство, она через губу разговаривает с коллегами и смотрит на начальницу как на полоумную.
Из написанного мог бы получиться отличный роман, если бы помимо героини и конфликта Буркова придумала ещё и сюжет. Уверена, рефрен «проклятая работа» почти каждое утро звучит в голове доброй части населения планеты, поэтому читать дальше обильно сдобренный не всегда удачными образами текст заставляет как минимум солидарность: проклятущий офис ведь загорится адским пламенем в финале, да же, да?! Немного жаль, что мысль «вообще-то, не обязательно страдать, когда можно не страдать, и делать то, что тебе не нравится, когда можно делать то, что нравится», так и не промелькнула на страницах повести, поэтому пришло время моей непостоянной рубрики «цитаты на все случаи жизни из песен "АлоэВера"»: «С собой: щётку, паспорт. Вытяну билет – беги»
Вдогонку к казахстанскому автофикшну немного автофикшна российского. Две одновременно разные и в то же время похожие истории о том, что главное, чему миллениалов научили родители, – терпеть.
«Но это не точно» Аня Фёдорова Последнюю страницу «Но это не точно» занимают многочисленные благодарности Ани Фёдоровой членам семьи. Маму и бабушку писательница благодарит за уверенность в своих силах, папу – за любовь, дедушку – за полученные навыки стрельбы из винтовки и ловли рыбы. Это при том, что все предшествующие этой благодарности страницы она в красках описывала дисфункциональную семью, в которой отец либо работает, либо пьёт, мать изменяет мужу с женатым коллегой, а бабушка точно убеждена в верности тезиса «Выбрала – терпи!». Юная Аня же, живёт с родителями отца, по примеру бабули-начальницы заводского отдела кадров гнобит весящую почти двести кило прабабушку и тусуется с подружками «на трубах», до того, как вечером туда приходят говорящие «блядь» и пьющие джин-тоник старшеклассницы.
Эта книга прекрасно работает в качестве машины времени: молочный суп с вермишелью, диафильмы, помада Avon, бриджи с клетчатыми отворотами, Игорь Плахов из «Убойной силы», смешанный в единый образ с капитаном Лариным из «Улицы разбитых фонарей». Но, помимо погружения читателя в тёплую ванну ностальгии, Федорова не прочь и окатить его отрезвляющим холодным душем. Она пишет о том, как нас не научили выбирать, зато научили терпеть. Как выдавали за примерные семьи, отношения в которых были натянуты, словно леска под потолком кухни, на которой когда-то сушились пелёнки. В этом мире районов-кварталов, пропахших дешёвым пивом и яблочными Kiss, все пытаются научить друг друга жить правильно, хотя никто не умеет этого делать. «Выбрала – терпи!» становится заклинанием, ежедневно повторяемой мантрой, даже если на самом деле тебе не дали ничего выбрать.
«Так громко, так тихо» Лена Буркова Первая книга ижевской писательницы Лены Бурковой – дневник провинциальной миллениалки, которая каждое утро вместе с тональным, консилером и пудрой наносит на лицо недовольство и идёт на нелюбимую работу, где «нельзя пахнуть пельмешками». Давясь желчью и злобой из-за того, что ради осенней обуви, зимнего пуховика и круглогодичной стоматологии, приходится до вечера торчать в офисе и работать на государство, она через губу разговаривает с коллегами и смотрит на начальницу как на полоумную.
Из написанного мог бы получиться отличный роман, если бы помимо героини и конфликта Буркова придумала ещё и сюжет. Уверена, рефрен «проклятая работа» почти каждое утро звучит в голове доброй части населения планеты, поэтому читать дальше обильно сдобренный не всегда удачными образами текст заставляет как минимум солидарность: проклятущий офис ведь загорится адским пламенем в финале, да же, да?! Немного жаль, что мысль «вообще-то, не обязательно страдать, когда можно не страдать, и делать то, что тебе не нравится, когда можно делать то, что нравится», так и не промелькнула на страницах повести, поэтому пришло время моей непостоянной рубрики «цитаты на все случаи жизни из песен "АлоэВера"»: «С собой: щётку, паспорт. Вытяну билет – беги»
BY Bookовски
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from us