Вдогонку к казахстанскому автофикшну немного автофикшна российского. Две одновременно разные и в то же время похожие истории о том, что главное, чему миллениалов научили родители, – терпеть.
«Но это не точно» Аня Фёдорова Последнюю страницу «Но это не точно» занимают многочисленные благодарности Ани Фёдоровой членам семьи. Маму и бабушку писательница благодарит за уверенность в своих силах, папу – за любовь, дедушку – за полученные навыки стрельбы из винтовки и ловли рыбы. Это при том, что все предшествующие этой благодарности страницы она в красках описывала дисфункциональную семью, в которой отец либо работает, либо пьёт, мать изменяет мужу с женатым коллегой, а бабушка точно убеждена в верности тезиса «Выбрала – терпи!». Юная Аня же, живёт с родителями отца, по примеру бабули-начальницы заводского отдела кадров гнобит весящую почти двести кило прабабушку и тусуется с подружками «на трубах», до того, как вечером туда приходят говорящие «блядь» и пьющие джин-тоник старшеклассницы.
Эта книга прекрасно работает в качестве машины времени: молочный суп с вермишелью, диафильмы, помада Avon, бриджи с клетчатыми отворотами, Игорь Плахов из «Убойной силы», смешанный в единый образ с капитаном Лариным из «Улицы разбитых фонарей». Но, помимо погружения читателя в тёплую ванну ностальгии, Федорова не прочь и окатить его отрезвляющим холодным душем. Она пишет о том, как нас не научили выбирать, зато научили терпеть. Как выдавали за примерные семьи, отношения в которых были натянуты, словно леска под потолком кухни, на которой когда-то сушились пелёнки. В этом мире районов-кварталов, пропахших дешёвым пивом и яблочными Kiss, все пытаются научить друг друга жить правильно, хотя никто не умеет этого делать. «Выбрала – терпи!» становится заклинанием, ежедневно повторяемой мантрой, даже если на самом деле тебе не дали ничего выбрать.
«Так громко, так тихо» Лена Буркова Первая книга ижевской писательницы Лены Бурковой – дневник провинциальной миллениалки, которая каждое утро вместе с тональным, консилером и пудрой наносит на лицо недовольство и идёт на нелюбимую работу, где «нельзя пахнуть пельмешками». Давясь желчью и злобой из-за того, что ради осенней обуви, зимнего пуховика и круглогодичной стоматологии, приходится до вечера торчать в офисе и работать на государство, она через губу разговаривает с коллегами и смотрит на начальницу как на полоумную.
Из написанного мог бы получиться отличный роман, если бы помимо героини и конфликта Буркова придумала ещё и сюжет. Уверена, рефрен «проклятая работа» почти каждое утро звучит в голове доброй части населения планеты, поэтому читать дальше обильно сдобренный не всегда удачными образами текст заставляет как минимум солидарность: проклятущий офис ведь загорится адским пламенем в финале, да же, да?! Немного жаль, что мысль «вообще-то, не обязательно страдать, когда можно не страдать, и делать то, что тебе не нравится, когда можно делать то, что нравится», так и не промелькнула на страницах повести, поэтому пришло время моей непостоянной рубрики «цитаты на все случаи жизни из песен "АлоэВера"»: «С собой: щётку, паспорт. Вытяну билет – беги»
Вдогонку к казахстанскому автофикшну немного автофикшна российского. Две одновременно разные и в то же время похожие истории о том, что главное, чему миллениалов научили родители, – терпеть.
«Но это не точно» Аня Фёдорова Последнюю страницу «Но это не точно» занимают многочисленные благодарности Ани Фёдоровой членам семьи. Маму и бабушку писательница благодарит за уверенность в своих силах, папу – за любовь, дедушку – за полученные навыки стрельбы из винтовки и ловли рыбы. Это при том, что все предшествующие этой благодарности страницы она в красках описывала дисфункциональную семью, в которой отец либо работает, либо пьёт, мать изменяет мужу с женатым коллегой, а бабушка точно убеждена в верности тезиса «Выбрала – терпи!». Юная Аня же, живёт с родителями отца, по примеру бабули-начальницы заводского отдела кадров гнобит весящую почти двести кило прабабушку и тусуется с подружками «на трубах», до того, как вечером туда приходят говорящие «блядь» и пьющие джин-тоник старшеклассницы.
Эта книга прекрасно работает в качестве машины времени: молочный суп с вермишелью, диафильмы, помада Avon, бриджи с клетчатыми отворотами, Игорь Плахов из «Убойной силы», смешанный в единый образ с капитаном Лариным из «Улицы разбитых фонарей». Но, помимо погружения читателя в тёплую ванну ностальгии, Федорова не прочь и окатить его отрезвляющим холодным душем. Она пишет о том, как нас не научили выбирать, зато научили терпеть. Как выдавали за примерные семьи, отношения в которых были натянуты, словно леска под потолком кухни, на которой когда-то сушились пелёнки. В этом мире районов-кварталов, пропахших дешёвым пивом и яблочными Kiss, все пытаются научить друг друга жить правильно, хотя никто не умеет этого делать. «Выбрала – терпи!» становится заклинанием, ежедневно повторяемой мантрой, даже если на самом деле тебе не дали ничего выбрать.
«Так громко, так тихо» Лена Буркова Первая книга ижевской писательницы Лены Бурковой – дневник провинциальной миллениалки, которая каждое утро вместе с тональным, консилером и пудрой наносит на лицо недовольство и идёт на нелюбимую работу, где «нельзя пахнуть пельмешками». Давясь желчью и злобой из-за того, что ради осенней обуви, зимнего пуховика и круглогодичной стоматологии, приходится до вечера торчать в офисе и работать на государство, она через губу разговаривает с коллегами и смотрит на начальницу как на полоумную.
Из написанного мог бы получиться отличный роман, если бы помимо героини и конфликта Буркова придумала ещё и сюжет. Уверена, рефрен «проклятая работа» почти каждое утро звучит в голове доброй части населения планеты, поэтому читать дальше обильно сдобренный не всегда удачными образами текст заставляет как минимум солидарность: проклятущий офис ведь загорится адским пламенем в финале, да же, да?! Немного жаль, что мысль «вообще-то, не обязательно страдать, когда можно не страдать, и делать то, что тебе не нравится, когда можно делать то, что нравится», так и не промелькнула на страницах повести, поэтому пришло время моей непостоянной рубрики «цитаты на все случаи жизни из песен "АлоэВера"»: «С собой: щётку, паспорт. Вытяну билет – беги»
BY Bookовски
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from us
