Кажется, что к гениям мы подходим с особой меркой. Нам хочется, что бы они были добрее, мудрее, честнее. Как Пушкин пытался ответить на вопрос, совместимы ли гений и злодейство, так Барнс хочет понять, может ли гений быть трусом.
Книга рассказывает нам о жизни Дмитрия Шостаковича и его невыразимых муках от сотрудничества с властью. После бесконечного ужаса 1930х, когда каждый миг композитор боялся, что его арестуют или расстреляют, после опалы конца 1950х годов, Шостакович, наконец, становится любимцем властьпридержащих и главным советским композитором. Однако и это заставляет его страдать.
Музыкант не хочет вступать в партию, подписывать официальные письма, быть главой делегаций, отвечать правильно на вопросы западных журналистов. Шостакович хочет просто писать музыку, но невозможно ехать в машине с шофером, предоставленными государством, и быть независимым от этого государства.
Гений у Барнса вышел не очень приятным человеком: немножко трусливым, немножко мелочным, немножко жалким. А ещё романы эти его, и жёны, в общем так себе тип. Но музыка? Кажется, музыка извиняет все человеческие изъяны её создателя.
Кажется, что к гениям мы подходим с особой меркой. Нам хочется, что бы они были добрее, мудрее, честнее. Как Пушкин пытался ответить на вопрос, совместимы ли гений и злодейство, так Барнс хочет понять, может ли гений быть трусом.
Книга рассказывает нам о жизни Дмитрия Шостаковича и его невыразимых муках от сотрудничества с властью. После бесконечного ужаса 1930х, когда каждый миг композитор боялся, что его арестуют или расстреляют, после опалы конца 1950х годов, Шостакович, наконец, становится любимцем властьпридержащих и главным советским композитором. Однако и это заставляет его страдать.
Музыкант не хочет вступать в партию, подписывать официальные письма, быть главой делегаций, отвечать правильно на вопросы западных журналистов. Шостакович хочет просто писать музыку, но невозможно ехать в машине с шофером, предоставленными государством, и быть независимым от этого государства.
Гений у Барнса вышел не очень приятным человеком: немножко трусливым, немножко мелочным, немножко жалким. А ещё романы эти его, и жёны, в общем так себе тип. Но музыка? Кажется, музыка извиняет все человеческие изъяны её создателя.
Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more.
from us
