С активизацией терроризма в Сирии и прибытием террористов в столичный Дамаск вечером в субботу, 7 декабря 2024 г., начали возникать вопросы о судьбе и местонахождении президента на фоне потока неразберихи и историй, далёких от истины. Они представляли собой поддержку процесса установления международного терроризма, замаскированного под сирийскую освободительную революцию.
В критический исторический момент в жизни нации, когда истина должна иметь место, необходимо прояснить кое-что посредством краткого заявления. Обстоятельства и последовавшее полное прекращение связи по соображениям безопасности не позволили сделать это, и краткие положения заявления не заменят подробного повествования обо всём, что случилось позже, когда представится такая возможность.
Прежде всего, в отличие от того, что гласили слухи, я не уехал из страны запланированным образом и не покидал её в последние часы боёв, а оставался в Дамаске, выполняя свои обязанности, до раннего утра воскресенья, 8 декабря 2024 г. С расширением терроризма внутри Дамаска я переместился в Латакию, чтобы следить за боевыми действиями оттуда. По прибытии на базу Хмеймим утром стало ясно, что [правительственные] силы отошли со всех линий боя, и последние армейские позиции пали, при этом полевая обстановка в данном районе ухудшалась, а атака на саму российскую военную базу посредством беспилотников — усиливалась. В связи с невозможностью покинуть базу в каком-либо направлении Москва обратилась к руководству базы с просьбой проработать вопрос о немедленной эвакуации в Россию вечером в воскресенье, 8 декабря, на следующий день после падения Дамаска, падения последних военных позиций и последующего паралича остальных государственных институтов.
Во время этих событий ни мной, ни каким-либо другим лицом или партией не поднимался вопрос о предоставлении убежища или отставке, и единственным рассматриваемым вариантом было продолжение борьбы в рамках защиты от террористической атаки.
В этом контексте я подчёркиваю, что тот, кто с первого дня войны отказался обменять спасение своей страны на личное спасение или торговаться со своим народом различными предложениями и соблазнами; тот, кто был с офицерами и солдатами своей армии на передовой, в десятках метров от террористов в самых горячих и опасных очагах конфликта; тот, кто не ушёл в самые трудные годы войны и остался со своей семьёй и народом, чтобы противостоять терроризму под бомбардировками и перед лицом опасности, исходившей от террористов, которые не раз за 14 лет войны штурмовали столицу; тот, кто не оставил несирийское сопротивление в Палестине и Ливане и не предал союзников, стоявших с ним, — не может быть тем же человеком, что бросает свой народ, к которому он сам принадлежит, или предаёт его и свою армию.
Я никогда не был человеком, который ищет должности, но я считал себя владельцем национального проекта, получившим поддержку от народа, который в него верил. Я нёс уверенность в воле этого народа и его способности сохранить своё государство и защищать свои институты и выбор до последнего момента. С падением государства в руки терроризма и утратой возможности что-либо предоставить — должность становится пустой и бессмысленной, и незачем оставаться ответственным в ней. Это никоим образом не означает отказа от подлинной национальной принадлежности к Сирии и её народу — фиксированной принадлежности, которую не меняют ни положение, ни обстоятельства; принадлежности, наполненной надеждой на то, что Сирия вернётся свободной и независимой.
С активизацией терроризма в Сирии и прибытием террористов в столичный Дамаск вечером в субботу, 7 декабря 2024 г., начали возникать вопросы о судьбе и местонахождении президента на фоне потока неразберихи и историй, далёких от истины. Они представляли собой поддержку процесса установления международного терроризма, замаскированного под сирийскую освободительную революцию.
В критический исторический момент в жизни нации, когда истина должна иметь место, необходимо прояснить кое-что посредством краткого заявления. Обстоятельства и последовавшее полное прекращение связи по соображениям безопасности не позволили сделать это, и краткие положения заявления не заменят подробного повествования обо всём, что случилось позже, когда представится такая возможность.
Прежде всего, в отличие от того, что гласили слухи, я не уехал из страны запланированным образом и не покидал её в последние часы боёв, а оставался в Дамаске, выполняя свои обязанности, до раннего утра воскресенья, 8 декабря 2024 г. С расширением терроризма внутри Дамаска я переместился в Латакию, чтобы следить за боевыми действиями оттуда. По прибытии на базу Хмеймим утром стало ясно, что [правительственные] силы отошли со всех линий боя, и последние армейские позиции пали, при этом полевая обстановка в данном районе ухудшалась, а атака на саму российскую военную базу посредством беспилотников — усиливалась. В связи с невозможностью покинуть базу в каком-либо направлении Москва обратилась к руководству базы с просьбой проработать вопрос о немедленной эвакуации в Россию вечером в воскресенье, 8 декабря, на следующий день после падения Дамаска, падения последних военных позиций и последующего паралича остальных государственных институтов.
Во время этих событий ни мной, ни каким-либо другим лицом или партией не поднимался вопрос о предоставлении убежища или отставке, и единственным рассматриваемым вариантом было продолжение борьбы в рамках защиты от террористической атаки.
В этом контексте я подчёркиваю, что тот, кто с первого дня войны отказался обменять спасение своей страны на личное спасение или торговаться со своим народом различными предложениями и соблазнами; тот, кто был с офицерами и солдатами своей армии на передовой, в десятках метров от террористов в самых горячих и опасных очагах конфликта; тот, кто не ушёл в самые трудные годы войны и остался со своей семьёй и народом, чтобы противостоять терроризму под бомбардировками и перед лицом опасности, исходившей от террористов, которые не раз за 14 лет войны штурмовали столицу; тот, кто не оставил несирийское сопротивление в Палестине и Ливане и не предал союзников, стоявших с ним, — не может быть тем же человеком, что бросает свой народ, к которому он сам принадлежит, или предаёт его и свою армию.
Я никогда не был человеком, который ищет должности, но я считал себя владельцем национального проекта, получившим поддержку от народа, который в него верил. Я нёс уверенность в воле этого народа и его способности сохранить своё государство и защищать свои институты и выбор до последнего момента. С падением государства в руки терроризма и утратой возможности что-либо предоставить — должность становится пустой и бессмысленной, и незачем оставаться ответственным в ней. Это никоим образом не означает отказа от подлинной национальной принадлежности к Сирии и её народу — фиксированной принадлежности, которую не меняют ни положение, ни обстоятельства; принадлежности, наполненной надеждой на то, что Сирия вернётся свободной и независимой.
(с) Башар Асад
BY Colonelcassad
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. READ MORE A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from us
