В экспертных кругах была некая дискуссия относительно интриги первого визита в Центральную Азию.
С одной стороны, только недавно состоялся официальный (ноябрь 2023) визит в Казахстан, а в Узбекистане Путин последний раз был только в 2022 году.
С другой - государственный визит, особенно первый после инаугурации, все-таки имеет значительный символизм.
В целом, текущий уровень и глубина российско-узбекских отношений такому уровню символизма соответствует.
Вопрос не только в динамике экономического сотрудничества (о котором все пишут), но и схожем виденье угроз для региона.
И Узбекистан, и Россия сейчас сфокусированы «вовнутрь» евразийского пространства. На повестке: проблемы Афганистан, транзитный потенциал территории ЦА, промышленная кооперация, недопущение культурных интервенций. Казахстан же стремится к «глобальности» своих инициатив: более широкой представленности в международных организациях, работе над имиджем за рубежом и кооперации с различными иностранными акторами.
В этом ключе сравнивать российско-узбекские и российско-казахстанские отношения особого смысла нет. Поскольку они, на мой взгляд, про разное.
В экспертных кругах была некая дискуссия относительно интриги первого визита в Центральную Азию.
С одной стороны, только недавно состоялся официальный (ноябрь 2023) визит в Казахстан, а в Узбекистане Путин последний раз был только в 2022 году.
С другой - государственный визит, особенно первый после инаугурации, все-таки имеет значительный символизм.
В целом, текущий уровень и глубина российско-узбекских отношений такому уровню символизма соответствует.
Вопрос не только в динамике экономического сотрудничества (о котором все пишут), но и схожем виденье угроз для региона.
И Узбекистан, и Россия сейчас сфокусированы «вовнутрь» евразийского пространства. На повестке: проблемы Афганистан, транзитный потенциал территории ЦА, промышленная кооперация, недопущение культурных интервенций. Казахстан же стремится к «глобальности» своих инициатив: более широкой представленности в международных организациях, работе над имиджем за рубежом и кооперации с различными иностранными акторами.
В этом ключе сравнивать российско-узбекские и российско-казахстанские отношения особого смысла нет. Поскольку они, на мой взгляд, про разное.
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from br
