ПОЧЕМУ МОСТОВОЙ НЕ ОЦЕНИЛ БЫ МОЛОДОГО СКОТТИ БОУМЭНА
Мне страшно представить, что бы говорил Александр Мостовой, будь он легендой "Монреаль Канадиенс", о молодом тренере Скотти Боумэне. Ведь тот в НХЛ никогда не играл. Пусть был близок к тому, а потом... - Четко помню дату, с которой все началось – 7 марта 1951 года, - рассказывал мне Боумэн в 2019-м. - Мне в сентябре должно было исполниться 18 лет, и я играл за любительскую команду "Канадиенс". Драфта тогда еще в НХЛ не было, и если ты прилично играл, то просто мог перейти в профи. А я был хорошим проспектом, в 17 лет в своем первом сезоне забил 20 голов.
А в тот день я получил серьезную травму. Никто в те дни не носил шлемы, и меня ударили клюшкой прямо по голове. Ощущение было такое, что от нее как будто отлетел кусок. Это был перелом черепа. Меня положили в госпиталь, и хорошо еще, что обошлось без операции. Я еще учился в школе, и повезло, что пропустил только месяц.
Летом попытался приступить к тренировкам, но все, что происходило на льду, было для меня слишком быстро. Даже когда смотрел телевизор, не успевал переместить взгляд. Это меня напугало. Но в августе почувствовал себя лучше и поехал в тренинг-кемп. Но уже никогда не чувствовал себя так, как раньше. Все время думал о том, кто меня сейчас ударит клюшкой по голове. Пытался носить маленький шлем с кожей по бокам, но это не создавало никакой защиты, а главное, у меня самого не было ощущения защищенности.
"Канадиенс" не хотели, чтобы Скотти продолжал играть. После школы они предложили ему пойти в университет и оплачивать мое обучение, которое не было таким уж дорогим. Либо – оплатить более быстрые бизнес-курсы, после которых он мог бы пойти работать по специальности. Боумэн выбрал второе.
А одновременно в его маленьком городке Вердуне начали спонсировать детский хоккей, но там не было тренеров. Ему было 18, и его спросили: "Хочешь тренировать детей?" Там было две команды – одна до он 12 лет, другая до 16. Они почти не играли, в сезоне было всего по 10 матчей. На открытом льду, на воздухе, с ноября по март. И он согласился делать это по вечерам.
Днем Боумэн ходил на бизнес-курсы, а вечером тренировал детей. Это продолжалось два года, и тогда он и близко не думал, что тренерство станет профессией.
- Но тут ко мне обратился мой друг, вместе с которым мы ходили в церковь. Он был спортивным директором молодежной организации Boy Brigade – что-то вроде бойскаутов. У них была своя форма, головные уборы, и они организовывали матчи по разным видам спорта между командами церквей.
Этот друг познакомил меня с человеком из другого городка, у которого была неплохая команда юниорской лиги В, но не было денег, чтобы оплачивать услуги профессионального тренера. Они платили мне 450 долларов. Некоторые тренеры в той лиге получали 3-4 тысячи долларов. У нас не было денег, но была пара реально хороших игроков – не знаю уж откуда они их взяли. У "Канадиенс" в той лиге была одна из команд. И моя команда вышла в финал и играла против них. Мы уступили, но мою работу, видимо, запомнили.
Тем временем Скотти закончил бизнес-курсы и пошел работать в лакокрасочную компанию Sherwin-Williams. Тренировать больше чем на год прекратил, но потом Сэм Поллок, будущий легендарный GM "Монреаля", позвал помогать ему в молодежку "Канадиенс" в Оттаву.
– В первый год, в 1954-м, я в этой компании зарабатывал 300 долларов в месяц, то есть 3600 – в год. На второй мне добавили еще 300 в год – стало 3900. Когда мистер Поллок позвонил мне, и тренерская работа уже доставляла удовольствие, я приехал к нему в офис. Он спросил: "Ты хочешь постоянную работу тренером в Оттаве?" – "У меня есть хорошая работа" – "Сколько тебе платят?" Он был бизнесменом и сразу задавал вопросы по делу. Я честно ответил: "Мне только что подняли с 3600 до 3900 в год". – "О, это хорошая работа. Но мы тебе будем платить 4200". Знаю, что если бы сказал, что зарабатываю 5 тысяч, он положил бы 5300. Но меня это не волновало.
ПОЧЕМУ МОСТОВОЙ НЕ ОЦЕНИЛ БЫ МОЛОДОГО СКОТТИ БОУМЭНА
Мне страшно представить, что бы говорил Александр Мостовой, будь он легендой "Монреаль Канадиенс", о молодом тренере Скотти Боумэне. Ведь тот в НХЛ никогда не играл. Пусть был близок к тому, а потом... - Четко помню дату, с которой все началось – 7 марта 1951 года, - рассказывал мне Боумэн в 2019-м. - Мне в сентябре должно было исполниться 18 лет, и я играл за любительскую команду "Канадиенс". Драфта тогда еще в НХЛ не было, и если ты прилично играл, то просто мог перейти в профи. А я был хорошим проспектом, в 17 лет в своем первом сезоне забил 20 голов.
А в тот день я получил серьезную травму. Никто в те дни не носил шлемы, и меня ударили клюшкой прямо по голове. Ощущение было такое, что от нее как будто отлетел кусок. Это был перелом черепа. Меня положили в госпиталь, и хорошо еще, что обошлось без операции. Я еще учился в школе, и повезло, что пропустил только месяц.
Летом попытался приступить к тренировкам, но все, что происходило на льду, было для меня слишком быстро. Даже когда смотрел телевизор, не успевал переместить взгляд. Это меня напугало. Но в августе почувствовал себя лучше и поехал в тренинг-кемп. Но уже никогда не чувствовал себя так, как раньше. Все время думал о том, кто меня сейчас ударит клюшкой по голове. Пытался носить маленький шлем с кожей по бокам, но это не создавало никакой защиты, а главное, у меня самого не было ощущения защищенности.
"Канадиенс" не хотели, чтобы Скотти продолжал играть. После школы они предложили ему пойти в университет и оплачивать мое обучение, которое не было таким уж дорогим. Либо – оплатить более быстрые бизнес-курсы, после которых он мог бы пойти работать по специальности. Боумэн выбрал второе.
А одновременно в его маленьком городке Вердуне начали спонсировать детский хоккей, но там не было тренеров. Ему было 18, и его спросили: "Хочешь тренировать детей?" Там было две команды – одна до он 12 лет, другая до 16. Они почти не играли, в сезоне было всего по 10 матчей. На открытом льду, на воздухе, с ноября по март. И он согласился делать это по вечерам.
Днем Боумэн ходил на бизнес-курсы, а вечером тренировал детей. Это продолжалось два года, и тогда он и близко не думал, что тренерство станет профессией.
- Но тут ко мне обратился мой друг, вместе с которым мы ходили в церковь. Он был спортивным директором молодежной организации Boy Brigade – что-то вроде бойскаутов. У них была своя форма, головные уборы, и они организовывали матчи по разным видам спорта между командами церквей.
Этот друг познакомил меня с человеком из другого городка, у которого была неплохая команда юниорской лиги В, но не было денег, чтобы оплачивать услуги профессионального тренера. Они платили мне 450 долларов. Некоторые тренеры в той лиге получали 3-4 тысячи долларов. У нас не было денег, но была пара реально хороших игроков – не знаю уж откуда они их взяли. У "Канадиенс" в той лиге была одна из команд. И моя команда вышла в финал и играла против них. Мы уступили, но мою работу, видимо, запомнили.
Тем временем Скотти закончил бизнес-курсы и пошел работать в лакокрасочную компанию Sherwin-Williams. Тренировать больше чем на год прекратил, но потом Сэм Поллок, будущий легендарный GM "Монреаля", позвал помогать ему в молодежку "Канадиенс" в Оттаву.
– В первый год, в 1954-м, я в этой компании зарабатывал 300 долларов в месяц, то есть 3600 – в год. На второй мне добавили еще 300 в год – стало 3900. Когда мистер Поллок позвонил мне, и тренерская работа уже доставляла удовольствие, я приехал к нему в офис. Он спросил: "Ты хочешь постоянную работу тренером в Оттаве?" – "У меня есть хорошая работа" – "Сколько тебе платят?" Он был бизнесменом и сразу задавал вопросы по делу. Я честно ответил: "Мне только что подняли с 3600 до 3900 в год". – "О, это хорошая работа. Но мы тебе будем платить 4200". Знаю, что если бы сказал, что зарабатываю 5 тысяч, он положил бы 5300. Но меня это не волновало.
Окончание - в следующем посте
BY РабиНерв
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from br
