Не перестаёт меня впечатлять пропасть в общем качестве волгаистических работ, созданных, с одной стороны, в конце XIX-начале XX вв. и, с другой стороны, в середине XX в., когда область оправилась от потрясений предшествующих десятилетий и (как бы) возродилась. Ранние словари языков Волго-Камского региона почти всегда лучше поздних, причем независимо от традиции (финской, венгерской или русской). Или возьмём контактные исследования: сначала работ мало, но они почти всегда стоящие, а с середины века и далее сколько-то полезные исследования оказываются в критическом меньшинстве. То же и с дескриптивной лингвистикой: до сих пор я не встречал ничего лучше по грамматике чувашского языка, чем труды Ашмарина 1890-х — 1900-х гг. Если помнить о гуманитарном аспекте лингвистики, то они несравненны: человек не только досконально знал факты, но и хорошо понимал разнообразные контексты, которые необходимы для их адекватного описания (а умение обращаться с контекстом является, на мой взгляд, наиболее недооцениваемым навыком в гуманитарных дисциплинах).

Область исследований субстратной топонимики Чувашии, в которой я сейчас подвизаюсь, не является исключением. В 1889 году И.Н. Смирнов публикует фундаментальный труд "Черемисы: историко-этнографический очерк", в котором приводит 71 марийское название с территории Чувашского Поволжья. Этот список свидетельствует, что Смирнов замечательно владел как языковым материалом, так и методологией топонимических штудий: если опираться на современное состояние области, почти все названия из его перечня, действительно, должны быть признаны марийскими.

Затем более полувека по теме вообще ничего не публикуют, пока, наконец, в 1950-х гг. не вернулся интерес к этой проблеме. Поначалу он был обусловлен развернувшейся кампанией по признанию автохтонности чувашей (соответствующая научная сессия была проведена в Москве в 1950 г., и тогда же в "Советской этнографии" был издан сборник её материалов). Смирнова при этом как будто и не существовало, причем причины такого игнорирования для меня загадочны (он считался реакционером и шовинистом, но в нелингвистических статьях из сборника 1950 г. его работы пару раз цитируются, в т.ч. упомянутый очерк о черемисах).

Заново открывая область, В.Г. Егоров подходит к анализу субстратных топоформантов, например, вот так. Берется чрезвычайно частотный на территории Чувашии детерминант гидронимов -нар (-нер), квалифицируется как показатель ойконимов (!), сравнивается одновременно (!) с марийским ner 'нос; мыс' и eŋer 'речка' (последнее — верно), а затем все эти сущности сопоставляются с армянским (!) показателем множественного числа (!) -ner и возводятся к некоему скифскому (!) слову со значением 'стойбище, дом, селение' ("К вопросу о происхождении чуваш и их языка", 1953, с. 74).

Пусть и не марристский в строгом смысле, но по степени абсурдности это вполне себе марристский подход к этимологии. К слову, в том же 1953 г. Егоров опубликовал статью "Против извращений Н.Я. Марра в области изучения чувашского языка". А исследования марийско-чувашских связей в топонимике стали выглядеть сколько-то прилично только в 1970-х гг. благодаря М.Р. Федотову.

Упомянутый Иван Николаевич Смирнов был "отменён" как современниками, так и в советский период, поскольку он оказался единственным учёным, фактически поддержавшим мултанское дело (1892—1896), в рамках которого группу крестьян-удмуртов обвинили в человеческих жертвоприношениях. В своей этнографической экспертизе Смирнов счёл имеющим доказательную силу, например, существование народных сказок о людоедстве (причем не у удмуртов, а у марийцев). Свидетель защиты В.Г. Короленко тогда напророчил, что наложенное мултанским делом позорное пятно Смирнову не удастся смыть никогда. И правда, тот стал восприниматься чуть ли не исключительно как учёный, предавший научную добросовестность ради обслуживания интересов черносотенных кругов при царизме, а его наследие было надолго вычеркнуто из истории волгаистики.

Между тем, как пишут современные биографы, это сильно упрощенная картина, а участие Смирнова в мултанском деле — скорее история об оторванности кабинетного ученого от социальной реальности и о чрезмерном увлечении идеями вполне авторитетного в ту пору антропологического эволюционизма, что и привело уважаемого этнографа к попыткам найти у полуязыческих народов Среднего Поволжья следы первобытного каннибализма.

Листая "Вестник Чувашского университета", встретил изобретённый по случаю термин чувашская реконкиста. Это о вторичном заселении в конце XVI—XVII вв. юго-востока современной Чувашии, а именно бассейна Кубни, бывшего до того частью Дикого Поля.

(Мы, чувашские учёные, умеем иногда сформулировать что-нибудь неожиданное.)

За время работы в последние годы сначала с "Диваном" Махмуда Кашгари, а затем и с древнетюркскими руническими памятниками примелькалось в списках литературы по теме имя Р.Р. Арата; точнее, это Reşid Rahmeti Arat, подготовивший в 1947 г. в Стамбуле издание великой тюркской поэмы XI в. "Кутадгу Билиг" (ведь явно должен быть турком?).

А теперь ищу по своим нынешним делам информацию о поселениях Арской стороны (ах, как там хорошо с марийской топонимикой!) и нахожу упоминание некоего Арата среди известных уроженцев д. Иске Өҗем Атнинского р-на. Что-то, думаю, знакомое — и действительно, это тот самый Арат: из наших, из арских 😉; не только издатель Кутадгу Билиг, но, как пишут некоторые источники, и вовсе один из основоположников современной филологической науки в Турции. Так что не Заки Валиди единым жива поволжская линия в турецкой науке.

А здесь я целый час говорю на чувашском языке о вопросах чувашской этноязыковой истории (июль этого года, лагерь "Хавал").

https://www.youtube.com/watch?v=DvuCOCAlg5U

Довольно неожиданно побывал с выступлением по тюркской диалектологии на форуме краеведов Башкортостана, который проходил в лишь несколько месяцев назад открывшемся Музее кочевых цивилизаций (Чишминский район). А на фото ниже — расположенный тут же мавзолей Тура-хана ордынского времени.

С этого года я занимаюсь Сибирью не меньше, чем Волго-Камьем, и вот в ближайшую неделю вместе с коллегами будем документировать в Хакасии новые и старые памятники руники — как надёжно тюркской, так и не имеющей однозначной интерпретации.

Сегодня работаем в Абаканском музее и знакомимся с памятниками т.н. южноенисейского рунического письма. Его ареал накладывается на зону бытования енисейской тюркской руники, однако пересечения знаков в алфавитах — весьма ограниченные, и южноенисейское письмо в принципе толком не читается. И.Л. Кызласов обращал внимание на особую близость южноенисейского алфавита к т.н. доно-кубанскому алфавиту, памятники которого находим в Поволжье, на Кавказе и в зоне причерноморских степей.

Бродим в Хакасии в поисках руники вот по таким местам

Выезд в Хакасию завершён, но есть что ещё рассказать, напр., о чувашско-хакасских связях.

Снимали мы эпиграфику в сельском музее, и пошёл я в магазин. На входе пристал мужик, очень сильно выпивший. Говорит: ты же из рода Бельтрековых, почему не признаешься, что местный? Сотрудники музея потом подтвердили, что облик мой точно соответствует одному из локальных антропологических типов.

А одна из наших рунических стел стоит на территории сельсовета, где находятся единственные в Хакасии аалы с преимущественно чувашским населением — Доможаков и Тутатчиков. В интернетах пишут, что переселение происходило организованно в 1950-е годы, а в июне 2024-го у чувашей Хакасии впервые побывала этнографическая экспедиция.

10 ноября в 15:00 буду читать в Иностранке лекцию о лингвистических подходах к изучению прошлого. Заодно расскажу о своей текущей тюркологической и финно-угроведческой работе. Регистрация здесь.

Отныне рецензии на научные статьи буду писать только в таком стиле (читая классиков тюркской рунологии).

Запилили коллаб с "Чăваш ТВ" — мини-сериал о вопросах чувашской этноязыковой истории. В первой серии ведём беседу про основные понятия булгаристики.

Ссылки: YT, VK.

Из-за нагромождения дел в конце года только сейчас пишу здесь о выходе второй части беседы о чувашской этноязыковой истории. В этом выпуске:

— исторический Сувар, фантастический "суваз", кавказские гунны и чувашский суваризм;
— этнонимы чуваш, суас, ветьке;
— этимология названий Шупашкар и Чебоксары;
— земледелие у чувашей и других тюрков;
— немного о надежности фольклорных источников в этноисторических построениях.

Ссылки: YT, VK.

Раньше я собирал видео по этноязыковой истории Волго-Камского региона в отдельный плейлист на ютубе, но в нынешних обстоятельствах это потеряло смысл. Во-первых, не всякий теперь может туда попасть; во-вторых, материалы по теме нередко публикуют теперь и на альтернативных площадках. Параллельно происходит следующее: интернет-ресурсы, на которых лет по 15 хранились важные научно-популярные тексты, ныне заблокированы, и тексты это теперь можно найти только в веб-архивах. Кроме того, встречаются выступления по очень, казалось бы, важным и востребованным темам, при этом лежащие в таких местах, о которых никто не знает — найти их можно разве что случайно.

Поэтому возникла идея начать архивировать материалы такого рода в новом формате — пока вот так. Это сгруппированные в хронологическом порядке видео, аудио, реже — тексты как научного, так и научно-популярного характера, которые помогут получить общее представление о происходящем в области. И это не механистическое нагромождение любых материалов по теме, а скорее рекомендательный список (сделать который меня многие давно просили). Поэтому здесь представлены те исследователи, с которыми я могу не соглашаться в конкретных деталях, но при этом могу гарантировать, что их работы полезны. Тематически этот архив сильно перекошен в сторону булгаро-тюркского и финно-угорского компонентов волго-камской языковой истории, поскольку поволжскими кыпчаками я специально почти не занимался; в будущем, надеюсь, этот перекос удастся устранить. И в целом этот архив, конечно же, будет пополняться.